Айрис Джоансен - Летняя улыбка

— Я столкнулся в холле с Филипом, — начал Дэниел прямо с порога, закрывая дверь ногой и подходя к кровати. — Надеюсь, шейх не наговорил тебе ничего обидного?

— Думаю, что нет, — уклончиво ответила Зайла.

— Не играй со мной в словесные игры, Зайла. — Он бросил принесенную коробку на кровать и поставил поднос ей на колени. — Я хочу, чтобы ты мне ответила прямо. — Он сел рядом с ней на кровать и снял с подноса салфетку. Под ней оказались вареные яйца, тосты с маслом и кофе. — Твой завтрак, ешь.

Зайла не удержалась от улыбки.

— А что мне делать сначала?

— Все сразу. — Он с досадой нахмурился. — Черт, я собирался прийти пораньше, но задержался, чтобы забрать эту коробку с вертолета. Надо было догадаться, что Филип обязательно тебя расстроит.

— Он не расстроил меня, — сказала Зайла, разбивая яйцо. — У нас не было проблем с твоим другом шейхом. Хотя он, как мне кажется, сделал все, чтобы запугать меня. У него, по-видимому, патологическое презрение к представительницам слабого пола.

— Это потому, что он находил их слишком податливыми. — Дэниел взял с подноса тост и начал рассеянно крутить его в руках. — Добавь еще и влияние отца, который считал, что всем женщинам место в гареме. Все это не могло способствовать развитию дружеских чувств к женщинам. Он совершенно не доверяет им и ведет себя соответственно.

— И поэтому он не хочет иметь женщин-служанок?

— Наверное. Я никогда не спрашивал его. Послушай, Зайла, я точно знаю, что он вел себя не гостеприимно. Когда я вчера сказал ему, что ты должна пожить здесь какое-то время, у него было то задумчивое выражение лица, что обычно предвещает неприятности. Пожалуйста, не обращай на это внимания! Филип мне хороший друг. Я позабочусь, чтобы он тебя больше не обижал.

— Он действительно хороший друг тебе. Именно поэтому он и попытался спасти тебя от хищницы, то есть от меня. Наверное, он считает меня способной отрезать сначала твои локоны, а потом и голову, как Далила у Самсона. — Зайла насмешливо стала его разглядывать. — Надо было сказать ему, что с твоей бородой это получится слишком утомительно.

Дэниел испуганно схватился за подбородок.

— Тебе что, не нравится моя борода?

Зайла вдруг вспомнила мягкое прикосновение этой бороды к ее груди и почувствовала, как всю ее охватило пламя. Она поспешно опустила глаза.

— Ну почему? Мне она нравится. Просто у меня нет никакого желания носить ее на поясе как военный трофей. — Она улыбнулась. — Этот оттенок рыжего вряд ли мне пойдет.

— Ты уверена? — произнес Дэниел вкрадчивым тоном. — А мне вот кажется, что ты моментально привыкнешь иметь меня при себе. — Он надкусил тост и, помолчав, невинно добавил: — Или в себе.

Зайла подняла на него смущенный взгляд. Его глаза были нежными и томными, а лицо несколько отрешенным. Она вдруг ясно ощутила теплоту его обнаженного бедра, прижатого к ее ноге и отделенного только тонкой простыней. Внезапное покалывание в центре ее чувственности заставило задержать дыхание.

Дэниел вполголоса выругался и встал.

— Черт, я говорил тебе, какой я грубиян. Все это так и лезет наружу. — Он рассеянно провел ладонью по волосам. — Я постараюсь следить за собой.

И что его так расстроило? Его замечание было скорее двусмысленным, чем грубым, а он вел себя так, будто сделал непристойное предложение монашке.

— Да я не обижаюсь на тебя, — растерянно сказала Зайла.

— Тем лучше, — сурово ответил он. Склонившись над коробкой, он открыл ее крышку. — Все это для тебя. Там, в вертолете, есть еще коробки. Слуги принесут их позже. Я начал с этой, потому что, на мой взгляд, здесь есть все, что тебе понадобится уже сейчас. — Он вытащил ворох кружевного белья и полупрозрачный темно-коричневый пеньюар. — Ну вот! Мне следовало ожидать чего-нибудь подобного! Филип заказывал вещи в том же магазине, где обычно одеваются его наложницы. Тут их, кстати, называют кадын.

— Что ж, удивляться нечему, — сухо заметила Зайла. — У него совершенно определенное представление о предназначении женщины, так что и одежду он подобрал соответствующую. Не могу сказать, что мне твой друг уж очень понравился.

— Даже так? — угрюмо спросил Дэниел. — Представляю, что он тебе наговорил! Этого я и боялся. Ну ладно, тебе могут не нравиться его манеры, но есть одно, что, безусловно, заслужит твое одобрение.

— Что же это?

— Он и отличный наездник, и владеет прекрасной конюшней. Завтра я покажу ее тебе, если ты будешь хорошо себя чувствовать.

Лицо Зайлы озарилось радостью.

— Как мне хочется посмотреть его лошадей! А сегодня нельзя будет пойти? Я прекрасно себя чувствую.

Дэниел покачал головой:

— Нет, сегодня нельзя. Ты, может, и чувствуешь себя хорошо, но твоя слабость — вот последствие вчерашней лихорадки. Доктор сказал, что тебе надо поберечь себя в ближайшие несколько дней. Так что сегодня ты останешься в постели.

Зайла помрачнела:

— Но мне действительно хорошо. Я вообще очень крепкая. Уж не знаю, почему этот укус скорпиона так на меня подействовал.

— Можешь считать себя амазонкой, но сегодня ты будешь играть роль кисейной барышни. — Дэниел повернулся к двери. — Заканчивай завтрак. Я пока пойду в кабинет и попытаюсь найти пару настольных игр, чтобы чем-нибудь тебя занять. Может, ты любишь что-то определенное?

— Я хочу посмотреть лошадей, — упрямо повторила она. — Я ни о чем больше не прошу. Я просто хочу на них посмотреть.

— Обойдешься, — грубовато повторил Дэниел, идя к двери. — Через несколько минут я вернусь и заберу поднос. Так что ешь.

Опять он это делает. Только потому, что она оказалась такой беспомощной из-за укуса скорпиона, Дэниел опять взял руководство на себя и начал отдавать приказания. Как будто она не вольна распоряжаться собой!

Зайла подняла поднос с колен и поставила его рядом с собой. Она сыта по горло, спасибо! Сначала этот Эль-Каббар с его властностью, теперь Дэниел. Ей вовсе не хотелось весь день валяться в постели, вынуждая Дэниела ей прислуживать. Он и так сделал для нее слишком много. Когда он вернется, она все ему выскажет, только вот надо постараться выглядеть к тому времени не такой беспомощной. Сначала она должна почистить зубы, принять душ и вымыть волосы…

Размышляя об этом, Зайла сбросила с себя простыню и потянулась за коричневым пеньюаром. Он оказался еще более прозрачным, чем она думала. Застегивая верхнюю пуговицу, девушка поморщилась. Потом она выбрала из вороха белья трусики и лифчик, не отрывая глаз от узорных дверей, которые, судя по всему, должны были вести в ванную. Медленно и осторожно она встала. Ноги дрожали, а правая лодыжка болезненно заныла, но Зайла убедила себя, что через минуту все пройдет. Голова слегка кружилась, но это ведь естественно, если сутки провести в постели. Она глубоко вдохнула, и головокружение уменьшилось.