Вера Копейко - Последний фуршет

— Решали кроссворды? — спросила Лиза.

— Нет. Там есть одна задачка, которая поможет кое-что новое узнать о себе самой.

— Будто вы не все про себя знаете, — усмехнулась Лиза. — И про других тоже.

— Знаю. Но все равно интересно. Сейчас допьем чай и тебя проверим. — Двумя большими глотками она осушила чашку и потянулась за журналом.

Лиза тоже допила и, подчиняясь чужой воле, как она привыкла, приготовилась слушать.

— Ты еще не разучилась умножать четырехзначные цифры? Столбиком?

— Да что вы, — отмахнулась Лиза. — Я таблицу умножения не вспомню. Калькулятор — мой лучший друг.

— А ты попробуй.

— Хорошо, — сказала Лиза и нахмурилась, как школьница перед контрольной. — Диктуйте условия задачи.

— Ты составишь цифру из даты и месяца рождения, перемножишь на год рождения. Получишь ответ из семи цифр.

Лиза отодвинула чашку с блюдцем, на их место положила лист бумаги. Он прочно лег на пробковую подставку под горячее. Лиза машинально отметила, что ей тоже нужно купить такие для стола. Но потом прилив горечи отрезвил — зачем? Она больше не хочет быть кухаркой. Не хочет быть домоправительницей, как однажды элегантно назвал ее Славик.

Лиза резко отодвинула подставку, не заметив, как поднялись и опустились тонкие светлые брови Ксении Петровны, которая незаметно наблюдала за всем, что происходит с крестницей. Причем не только сейчас...

— Готово. Что дальше? — спросила Лиза. — Надо же, — победная улыбка осветила еще недавно бледное лицо, сейчас слегка порозовевшее. Причем не от горячего чая, а от маленькой победы. — Оказывается, помню таблицу умножения!

— И много чего еще, — заметила Ксения Петровна. — А теперь на листе бумаги, — она подсунула чистый лист, — построй график. Помнишь, как строятся графики?

— Ну...

— Начерти линию по горизонтали и из той же точки — по вертикали. Начальная точка — ноль. По горизонтали откладываешь годы жизни. Но десятками.

— Десять лет, двадцать лет и так далее? Да?

— Верно. А по вертикали — каждую цифру из того числа, которое ты получила после умножения.

Лиза тупо смотрела на лист. Что-то сбивало с мысли. Что-то вертелось в голове, но она никак не могла уловить.

— Как успехи? — Ксения Петровна наклонилась над Лизой. — Ух ты, Лизавета. Семерка! Ты пришла в этот мир с большим энергетическим запасом. У тебя первая цифра — семь!

— Да-а? — Лиза рассеянно посмотрела на нее.

— Это понятно, — добавила Ксения Петровна. — Ты — кесаренок. Не мучилась, входя в наш прекрасный мир. Давай дальше.

Лиза трудилась, а Ксения Петровна наблюдала. Она могла бы и без всякого графика рассказать, куда подевались Лизины силы. Но слова — не для нее. Впрочем, чужие слова мало кому идут на пользу. Человек, когда он в стрессе или в депрессии, или не слышит, что ты ему говоришь, или слышит совсем не то. Поэтому его самого нужно подвести к открытию... себя.

— Я, стало быть, пришла в этот мир с большим запасом прочности? — усмехнулась Лиза.

— Да.

— А дальше?

— Видишь, к десяти годам у тебя еще прибавилось энергии.

Лиза внимательно следила, как карандаш Ксении Петровны ползет по линиям графика.

— Вот здесь, — карандаш поклевал острым носиком по точке, — начинается снижение. Ты что-то можешь вспомнить? Что произошло?

— Здесь мне лет четырнадцать?

— Примерно, — кивнула крестная.

— У меня была... подростковая депрессия.

— Тебя выдернули из нее, — Ксения Петровна улыбнулась.

— Мама, но с помощью Олвин Генриховны.

— Она могла. Между прочим, Ирина и нас отовсюду выдергивала.

— Неужели и вас тоже? — удивилась Лиза.

— А ты не знала? Я всегда хотела стать врачом, но боялась завалиться на физике и математике и уже собралась подать документы на исторический. Но что придумала твоя мама? Она сдала экзамены за меня.

— Она рассказывала, — Лиза улыбнулась. — Но больше всего корила себя за то, что не сдала на пятерки. Говорила, не хватило воли. Слишком сильно тряслись поджилки.

— До сих пор не могу поверить, что мы это провернули. Но то, что мы сделали потом... — Она осеклась. — Тебя, значит, мама выдернула к славе? — Ксения Петровна быстро поменяла тему.

— К... Славе? — недоумевая, повторила Лиза, и крестная уловила замешательство.

— Не к твоему Славе, а к всенародной, точнее, к всегородской славе.

— Да, пожалуй. Олвин Генриховна отвела меня на телевидение, в детскую редакцию. Я брала интервью, мелькала на экране, и все такое. — Лиза неопределенно покрутила рукой.

— Понятно. Видишь, — Ксения Петровна указала на график, — к двадцати годам ты снова вынырнула из ямы. Шестерка по вертикали — хороший энергетический уровень.

— Да, — Лиза оживилась, словно этот уровень энергии к ней вернулся. — Я нагло полетела в Москву. Поступать туда, куда не решаются сунуть нос более готовые к этому люди.

— Ты поступила. Потом...

— Потом я рухнула, да? — Лиза тыкала пальцем в нулевую точку, которая почти совпадала с ее нынешним возрастом.

— Но у тебя впереди подъем. Смотри-ка, — Ксения Петровна указала на круто взмывшую вверх линию. Она обещала небывалый взлет.

— До восьми? — изумилась Лиза. — Было бы неплохо. А что потом?

— Потом ты чуть сбавишь темп...

— Вы на самом деле верите в эту геометрию? — спросила Лиза, но ее глаза блестели, будто в них только что закапали визина.

— Я тоже строила такой график. Не скажу, что он — истина, но забавно.

— Так что же, вы хотите сказать... таким способом можно проверить любого человека?

— Конечно, — сказала Ксения Петровна. — Когда есть желание развлечься.

— Занятно.

Лизе захотелось немедленно выстроить график для Славика, она не сомневалась, что найдет там то, о чем догадывалась. Но не станет делать это при Ксении Петровне.

Она завернула карандаш в лист бумаги и засунула в карман джинсов.

— Ну что, по койкам? — хозяйка встала из-за стола.

— Да, пожалуй, — согласилась Лиза и спросила, кивая на чашки: — Помыть посуду?

— Нет, пускай ими займется техника. — Ксения Петровна указала на настольную посудомоечную машину. — Зять подарил.

— Какая хорошенькая, — оживилась Лиза. — Я такой не видела.

— Он привез ее из Испании.

— А сейчас они с Викой и Игорем там, да?

— Да. Антон все время мотается между Мадридом и Москвой.

— Он по-прежнему поставляет упаковку для подмосковной парфюмерной фирмы?

— Да. Довольно выгодное дело. Они незатейливые, его флаконы и тубы, дешевые, но за счет цвета хороши.

— У вас в ванной — это те? — спросила Лиза. Она давно покупала только иностранную косметику и парфюмерию, поэтому на россыпь желто-сине-красных стоячих тюбиков только бросила взгляд, не вникая, что в них.