Анастасия Соловьева - Дом, в котором ты живешь

— Ахмет, — коротко сообщил он кавказцу. Ветер доносил обрывки фраз. Кавказец ответил что-то нечленораздельное.

— Бимер, — сказал русский. Кавказец оживился.

— Ты… — мрачно выругался русский. — У Ахмета два перелома, Эдик в реанимации!!! — Он вскочил, грохнув стулом, и, не в силах сдержаться, закричал, дурным голосом: — Нет, понимаешь, ничего нет! Ни тачки, ни ребят!!! — и побежал по пляжу.

Кавказец отправился за ним.

— Не может быть, чтоб это было совпадение! — воскликнула я, когда они ушли.

— Да может быть и совпадение. Будешь выяснять, мисс Марпл? — поддразнил Давид.

— Ну а серьезно?

— Серьезно? Этого араба я уже где-то видел.

— Это араб?

Однозначно. Но вот откуда я его знаю? Надо бы подумать… Ладно. Куда ты хочешь пойти сегодня вечером? Может, в Питер поедем?

Перспектива опять оказаться на ночном шоссе показалась мне настоящим кошмаром.

— Только не в Питер!

— Насколько я знаю, здесь один ночной ресторан — «Репино».

— И прекрасно.

Но мы не пошли в ресторан, утомленные ночным переездом и долгой прогулкой. Решили остаться в отеле. Давид купил в баре бутылку коньяка. Я надела черный вечерний костюм. Заметила: ему нравится. От морского ветра и коньяка горели щеки.

Мы сидели на диване у низкого столика. Темнело. Я вспомнила, что всего два месяца назад мы так же сидели у Аньки. С тех пор прошла целая жизнь.

— Завтра утром начнем, — сообщил Давид.

— Что?

— Водить машину. Поедем в Комарове на могилу Ахматовой. Ты ведь хочешь на могилу Ахматовой?

— Ну, допустим. А как туда ехать?

— По Приморскому шоссе. Я посмотрел по карте — километра четыре.

— По этому узкому, петляющему?

— Но надо же учиться!

— Научусь — а куда ездить?

— А куда ты ездишь?

— На работу.

И тут у него зазвонил мобильный.

— Как? Аль Хабиб?

Господи, чего на свете не бывает! Зачем это Давиду понадобилась наша Галина Васильевна — прекрасная дама?

— Выехали уже? — продолжал таинственную беседу Давид. — Зачем торопиться?

— Кто это Аль Хабиб? — спросила я, когда он отключился.

— Ты что, его знаешь?

— Это не он, а она. Моя директриса!

— А откуда у нее арабская фамилия?

— От мужа.

— Значит, этот Аль Хабиб ее муж. Или его однофамилец.

— Какой этот?

— Которого мы сегодня утром видели в кафе.

— Как ты узнал его имя?

— Мне сообщили только что. У него бизнес в Петербурге: торговля подержанными автомобилями.

— Ты что же, хочешь с ним разобраться? — заподозрила я.

— Я не говорил этого. Но такие вещи нельзя оставлять безнаказанными.

— Значит, его убьют?

— Что ты! Существует масса цивилизованных способов вразумить человека. И между прочим, к его же благу.

— Выходит, ты заботишься о благе Аль Хабиба?

Давид усмехнулся:

— Тут наши интересы совпадают. А вообще, ты замечала: в жизни случается что-то ужасное. Кажется, как и жить-то после этого. А проходит время, и понимаешь, что это были перемены к лучшему.

Да, пожалуй, так. Муж уехал — я чуть с ума не сошла. А был бы муж — не узнала бы Давида. Как выражается Иза, свою главную любовь.

— Скажи, а у тебя было так? — Мне хотелось выведать какие-нибудь подробности его жизни.

— Было, — ответил он односложно.

— Не расскажешь?

— Но ведь и ты не расскажешь.

— Какая проницательность! — Я рассмеялась.

— Иди ко мне. Мне так долго не хватало тебя!

Утром я сидела за рулем пресловутого «БМВ».

— Поехали. — Давид улыбнулся.

— Как?!

— Включаешь зажигание, — он показал, — нажимаешь на газ…

Я поставила ногу на педаль — автомобиль рванулся с места.

— Можно чуть-чуть полегче. Здесь направо. Руль поверни!

— Нет, Давид! Не могу. Страшно!

— Ты же едешь на могилу Ахматовой. К цели, Марина, к цели!

Собрав все силы, я выехала из парка на шоссе. Дальше повел Давид.

День был солнечный, ветреный. Сквозь сосновый перелесок виднелось тревожное море. Я вспомнила, что Ахматова жила здесь в последние годы, и ее стихи:

Сюда принесла я высокую память

Последней невстречи с тобой.

Холодное, легкое, чистое пламя

Победы моей над судьбой.

Судьбу нельзя обмануть, тем более у нее ничего не вымолишь. Каждый должен прожить свою жизнь. Но как, прожив такую жизнь, выйти победителем? Сохранить достоинство. И талант. И чувство. Ахматова — великая женщина.

— Попробуй еще повести. Здесь неплохая дорога.

Я пересела на водительское место, продолжая думать о своем.

Страх, малодушие, погоня за сиюминутным счастьем — .такого полно в каждой жизни. А холодное, легкое, чистое — это для избранных. Я вдруг ощутила странное спокойствие, словно была причастна.

— Смотри, ты совсем не боишься, руля! — подбадривал меня Давид.

На обратном пути я несколько раз пробовала вести и убедилась, что научиться — задача выполнимая.

— В городе, конечно, совсем другое. Но поездим — привыкнешь.

У отеля, выйдя из машины, я столкнулась… с Галиной Васильевной. Директриса, как всегда разряженная в красное, внимательно посмотрела на меня, потом на «БМВ». Выражение лица у нее было как у глухонемой.

— Здравствуйте, — поздоровалась я.

Она еще раз пристально взглянула и неестественно быстро двинулась в глубь парка.

— Кто это? — спросил Давид.

— Аль Хабиб.

Глава 15

Какое это было чудесное путешествие! Сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю: лучшие минуты жизни. И даже история с Аль Хабиб не омрачала их.

После Комарова мы отправились в Петербург и там долго катались по каналам, совершенно одни на маленьком катере. Побродили по Летнему саду, обедали в русском ресторане, где (Давид сказал, это единственное место) нам подавали запеченное мясо медведя. От шампанского на меня напал беспричинный смех, и я все норовила опять усесться за руль.

— Ну что, не можешь остановиться? — Давид растрепал мне волосы — видно ему тоже было весело.

А как хорошо после всех развлечений прийти в номер и остаться вдвоем!

Но все в этом мире имеет свойство кончаться. Первый раз в жизни мне не хотелось возвращаться домой. Правда, грела перспектива порулить.

В Москве лил дождь. Давид сразу уткнулся в какие-то бумаги, и я была даже рада возможности встать к плите. Вечером шофер привез сыновей, и мне вдруг показалось, что мы вообще никуда не ездили.

Через неделю меня пригласили в кабинет директрисы. Вежливо улыбаясь, она поинтересовалась моими успехами. Я поблагодарила.

— Сегодня отвезу в журнал вторую статью — «Опыт успеха на уроках развития речи».

— Я рада за вас, Марина. Вы творческий учитель, человек новой формации. Тем более мне грустно прощаться с вами.