Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Сломанные крылья

— А чего ж тогда странный, раз деньги есть? — удивилась Юля.

— Да вот и Вичка сначала никак не могла понять, в чём дело, — Алёна отхлебнула из кружки чай. — А потом выяснилось, да тако-о-ое…

— Ну, что, говори, не тяни! — добавив всем чаю, Настёна присела на табуретку возле подружки.

— Не знаю уж, чего этому гаврику стукнуло, но только он вдруг ни с того ни с сего предложил Вичке выйти за него замуж! Вы представляете?!

— Вот здорово! — обрадовалась Настёна. — И она согласилась?

— Вичка что, дура? — лицо Алёнки вытянулось от удивления. — На хрена ей этот Витёк сдался?

— Но она же с ним встречалась?

— Ну и что из того? Мало ли, кто с кем встречается? Что же теперь за каждого нужно замуж бежать? — Алёнка облизала сладкую ложку с обеих сторон. — Сама посуди, он ей как корове бантик. Квартиры нет, машины — тоже, денежки у него родительские, сегодня есть — завтра нет. И что она с ним будет делать? И потом, у нашей Вички в голове ветер — в попе дым.

— Но он же, наверное, её любит, раз замуж позвал… — растерялась Настя.

— И пусть себе любит, — пожала плечами Алёна. — Разве ему кто-то мешает любить её дальше?

— Ну и правильно сделала, я бы тоже не согласилась, — одобрила поступок Вички Юля. — Чего хорошего замужем? Ещё успею нагладиться да настираться, а, не дай бог, дети пойдут!.. — она трижды сплюнула через левое плечо и вдруг увидела побледневшее лицо Насти. — Настьк, тебя это не касается, ты же по любви замуж пошла. Это я про себя. У тебя же всё в порядке?

— У меня — да, — стараясь казаться уверенной, улыбнулась Настя и тут же почувствовала, что безумно завидует подругам.

Неожиданный приезд девчонок её обрадовал. Сама она никуда не выходила, ноги отекали настолько, что ни в одну обувь Настя просто не влезала, к тому же чувствовала она себя просто отвратительно.

Неизвестно откуда появившийся токсикоз мучил её безбожно, выворачивая наизнанку по сто раз на дню и доводя чуть ли не до истерики. Удачно проскочив эту неприятность в первые шесть месяцев, Настёна попалась тогда, когда уже и не ожидала ничего подобного. Если бы недомогание наступало от запаха какого-нибудь определённого продукта, с этим еще можно было бы как-то мириться, но Настю мутило буквально от всего, и от одного только вида еды к её горлу подступала дикая тошнота.

Весёлая трескотня девчонок на какое-то время отвлекла её от собственных проблем, заставив забыть и о токсикозе, и об отёкших ногах, и о ноющей пояснице. Слушая их болтовню, Настя испытывала чувства радости и зависти одновременно.

С одной стороны, слушая о приключениях общих знакомых, она получала ни с чем не сравнимое удовольствие соприкосновения с той жизнью, которая бурлила за порогом её дома и к которой она теперь, увы, уже не имела никакого отношения. С другой — помимо её воли и желания душа переполнялась горькой обидой. Сравнивая своё прозябание в ненавистных стенах, ставших чуть ли не тюрьмой, с лёгкой и красивой жизнью подружек, Настя была готова выть от отчаяния. Семь месяцев назад она своими руками вырыла себе могилу, и теперь возврата к прежнему для неё уже не существовало.

— А что произошло в пятницу! — прервала невесёлые размышления подруги Юля. — Закончилась у нас последняя пара, мы с ребятами пошли покурить на площадку. Только затянулись — чешет наша замдекана. Мы не долго думая — за угол, кому же охота в учебную часть? Она — за нами. Да где ей! Тётка толстая, тяжёлая, пока доплинтухала — нас и след простыл! — весело засмеялась она. — А потом мы рванули в «Садко».

— Так там же дорого! — невольно вырвалось у Насти, и тут же, пожалев о своих словах, она прикусила язык, моля Бога сделать так, чтобы на её реплику никто из подруг не обратил внимания.

— Ну и что? — хлопнула ресницами Алёнка. — Платили-то не мы с Юлькой, а мальчишки. Неужели мы заслуживаем только эскимо на палочке? Пусть раскошеливаются. Чем больше потратят, тем больше будут ценить.

— Настька, жаль, тебя с нами не было, там такая медовуха, закачаешься! — с восторгом воскликнула Юля. — Сначала пьёшь — ничего, как компот, а потом — обалдеть, голова светлая, а ноги совсем не слушаются. Так прикольно! Мы там проторчали часа два, наверное, не меньше. Ты когда-нибудь настоящую медовуху пила?

— Нет, — замотала головой Настя.

— Будет возможность, попробуй, — посоветовала Юля. — Такая чума…

— Ну, и долго я ещё буду сидеть… некормленым? — неожиданное появление Леонида в дверном проёме заставило девчонок замолчать. — В конце концов, совесть у вас есть или нет? У нас что, общественная столовая? Два часа жду, когда вы сообразите, что вам пора домой, и когда вы вымететесь отсюда, а вам — трын-трава.

— Лёня… — покраснев до корней волос, Настя подняла на мужа умоляющий взгляд.

— А что Лёня? Что Лёня? Эти свистушки могут трепаться всю ночь, им бы только развлекаться, а мы с тобой — люди семейные, тем более что ты себя очень плохо чувствуешь. Я понимаю, тебе неудобно сказать, чтобы они вытряхивались вон, но они же сами не поймут, — с нажимом проговорил Тополь и обвёл застывшую компанию недобрым взглядом. — Ну, и долго вы тут будете сидеть?

— Мы уже собирались уходить…

Потрясённо переглянувшись с подругой, Алёна встала с табуретки. Вслед за ней поднялась и Юля.

— Девчонки, подождите, не уходите, Лёня же пошутил! — ощущая, как от стыда и унижения вспыхнуло её лицо, Настя бросила на мужа требовательный взгляд. — Ты же пошутил, правда?

— Ничего я не пошутил, — невозмутимо проговорил Тополь. — Чего ради я должен ущемлять себя второй час подряд? Если бы ещё они, — Леонид с пренебрежением кивнул на посетительниц, — сказали чего-нибудь умное, а то дурь одна: кто кому чего подарил и кто кого на сколько денег раскрутил. Я устал, я хочу есть, и мне надоели все эти бестолковые разговоры.

— Это мои подруги! — полыхнула глазами Настя.

— А я твой муж! — не остался в долгу Тополь.

— Ладно, Насть, ты извини, мы правда пойдём. Поговорим как-нибудь в другой раз.

Юркнув в прихожую, девчонки быстро оделись, и не успела Настя попрощаться с ними, как щелчок дверного замка возвестил о том, что они с Леонидом остались в доме одни.

— Зачем ты это сделал? — потрясённо проговорила она.

— Они мне надоели, — открыв крышку сковородки, Тополь подцепил вилкой холодную котлету.

— Они приехали не к тебе.

— Тем более, — Леонид открыл дверку кухонного шкафчика и достал тарелку.

— Я никогда не вела себя подобным образом с твоими друзьями, — в голосе Насти послышались слёзы.

— Ещё не хватало нас сравнивать! — он потянулся за второй котлетой. — Мои друзья не сидят на кухне и не чешут языками до потери сознания. И потом, я нахожусь в своём собственном доме, в отличие от тебя, дорогая, и могу делать здесь всё, что мне заблагорассудится.