Сынок моего мужа. Семья по ошибке - Николь Келлер

в стороны, с улыбкой до ушей несется навстречу…моему мужу. Рома отточенным, привычным движением подхватывает ребёнка на руки и прижимает к себе. Мальчишка счастливо обнимает моего мужа за шею и что-то возбужденно ему рассказывает.

Папа?! Он только что назвал моего мужа папой?! - доходит до меня заторможенно. А Рома…выглядит абсолютно уверенным и спокойным для человека, который никогда не видел, не знает и не имеет на стороне другую семью.…

В сердце как будто осиновый кол вогнали. Становится трудно дышать. Слёзы застилают глаза, но даже через них я вижу, как Рома приобнимает мать Демьяна за талию и подталкивает к ресторану.

Хватаюсь за ограждение, чтобы не упасть. Тяжело дышу, стараясь превозмочь боль в груди.

- Вам плохо? - сердобольная женщина осторожно касается моего плеча и заглядывает в глаза. Отчаянно, до мушек перед глазами мотаю головой.

- Все в порядке, спасибо…

Перевожу взгляд на ресторан. Через панорамное окно наблюдаю, как семья рассаживается за столиком, который обычно выбираем мы с мужем. За нашим с ним местом.

Как?! Как он мог так поступить? За что?! Зачем врал?! Ведь я много раз спрашивала, давала возможность сказать правду, поговорить начистоту…Но Рома почему-то решил, что лучше извалять меня в грязи…

Уже не сдерживая слез, достаю мобильный из кармана и набираю мужу сообщение. На разговор я сейчас не способна.

«Ты где?»

Ответ приходит незамедлительно.

«В командировке, я же тебя предупреждал утром…».

Не предупреждал, а нагло наврал.…

Умирая внутри, захлебываясь болью и кровью, наблюдаю, как мой муж «в командировке» ужинает со своей второй семьей…

Не выдерживаю, фотографирую счастливую семью и отправляю фото Роме. На память.

«Можешь спокойно оставаться в своей «командировке». Тебе больше не нужно разрываться между двумя семьями. Будь счастлив».

Не оборачиваясь, убегаю домой, не обращая внимания на вибрацию в кармане. Я не собираюсь с ним разговаривать, что-то выяснять. Я давала мужу возможность выговориться, признаться. Он ее проигнорировал.

Что ж, пришлось мне самой поставить точку в этой мутной истории, раз уж Рома сам так и не смог за столько лет…

Глава 29

Вероника

- Ник… Никуша, - матрас за моей спиной проседает, и на плечо осторожно ложится теплая ладонь подруги.

Два дня назад моя жизнь рухнула.

И вроде бы я подозревала, моя интуиция орала, я догадывалась, но…

Оказалась к этому не готова. К измене любимого и единственного мужчины совершенно невозможно быть готовой!

Я не хотела верить. Не могла представить даже в самых страшных фантазиях. Ведь это же мой Рома… Мужчина, которого я люблю всей душой. Которому верила. Доверяла. И хочу от него детей….

Хотела.

Теперь вся наша жизнь, все, что связано с Дорониным, будет в прошедшем времени. И он в первую очередь. Потому что я не смогу простить ему измену. Вторую семью.…

Это вообще немыслимо!

Мой муж это знал, но все равно вел двойную жизнь.… Воспитывал ребёнка…

Господи, это точно не дурной сон?!

К сожалению, нет. Глаза врать не будут.

Рома, который готовит мне кофе по утрам, приносит десерты, следит за моей безопасностью, чьи глаза горят страстью…

Все это делает для другой?!

И параллельно занимается воспитанием сына.

Теперь я точно знаю, что мне не показались черты Ромы в Демьяне. Мало того, что мальчик похож на него внешне, у него ещё и характер моего мужа. Моего будущего бывшего мужа.

Дикий вой рвется из груди. Закусываю подушку и даю волю слезам. Я дала себе установку оплакать нас, пожалеть себя ровно два дня, а потом переступить и жить дальше. Как? Не знаю. Но я буду стараться.

- Ника, моя ж ты хорошая, - Лиза до хруста моих суставов обнимает и вздрагивает. Подруга тоже плачет. - Поверить не могу.… Поплачь, тебе нужно… Чтобы стало легче…

Два дня назад я не знаю, как, наверно, чудом, попала в квартиру раньше Ромы. Механически собрала все необходимые вещи на первое время и ушла из квартиры, так, к счастью, и не встретив мужа по пути. Наверно, вторая, настоящая семья важнее семьи по ошибке…

Да, это наше общее жилье, и, по-хорошему и по-человечески муж-изменник должен бы уйти к своей второй семье…Но я не смогу здесь. В этих стенах каждый миллиметр, каждая вещь, каждая поверхность напоминает и пропитана Ромой. Я просто сойду тут с ума и в конечном счете выйду в окно. А он точно этого не стоит. Не дождется.

Я брела просто по улице с чемоданом, не имея никакой конкретной цели. Телефон накалился от звонков мужа, но я, едва пришла в себя, внесла его в черный список.

Но этот двоеженец не успокоился - начал обзванивать моих подруг. Первой откликнулась Лиза и тут же перезвонила мне. А я не в силах была что-то придумать и рассказала все как есть. Подруга ничего не ответила, лишь велела выслать ей геолокацию и оставаться на месте. Что я собственно и сделала, потому что поняла, что сил ни на что не осталось. Воспоминания о теплой семейной встрече, счастливая улыбка ребёнка высосали все до дна…

И вот я уже пустила корни в диван подруги. И боюсь представить, как выгляжу со стороны. Я взяла два дня отгула, чтобы хоть как-то восстановить что-то напоминающее душевный баланс.

- У тебя телефон в шестой раз звонит, - шепчет Лиза, перебирая мои волосы, - ответишь?

- Нет. Это Рома. Как я заблокировала, он мне весь эфир забивает с незнакомых номеров. Не хочу с ним говорить.

- А придется. Ник, хоть ты и против, тебе нужно поговорить с мужем…Вдруг ты все не так поняла вообще?...

Резко разворачиваюсь к подруге. От возмущения, что переполняет все мое существо, я даже рыдать перестаю.

- А что тут не так можно было понять?! Мой муж наврал мне, что едет в командировку, а сам эти сутки решил провести со своей полноценной семьей. Какие тут ещё могут быть варианты?!

Лиза вздыхает и отводит взгляд. Она все понимает. Но старается ради меня:

- Ну… А ты вообще уверена, что это был Рома? Может, кто-то, кто на него очень похож?

Закатываю глаза от раздражения.

- Лиза, я диспансеризацию проходила три месяца назад. У меня зрение «единица». Я своего мужа узнаю даже с закрытыми глазами. Это был Рома. С сыном и его матерью. Мы не в кино, когда спустя десятки лет у человека находится брат-близнец, который творит дичь и портит ему жизнь. Мы в жестокой реальности,