Кэролайн Андерсон - В Англию за любовью

— Нет. Я сразу же расплачусь.

— Ну и что! Может быть, я тоже не сдержусь. Мне просто нужно прижимать тебя к себе, Молли. Мне нужно любить тебя.

Я на самом деле люблю тебя, подумал Дэвид и задержал дыхание. Еще ни разу в жизни он не был так близок к тому, чтобы отдать женщине свое сердце.

— Когда ты уезжаешь?

Он повернул голову, и их взгляды встретились. Тень легла на его лицо.

— Еще не знаю. Наверно, когда вернутся отец и Лиз.

— Правильно.

Таким образом, у нее есть еще две недели... две недели безудержной страсти и борьбы с желанием уговорить его остаться.

Нет. Она ни за что не станет уговаривать Дэвида. Это его жизнь, и он сам должен принять решение. Если он когда-нибудь прилетит навестить отца, двери ее дома будут открыты для него. Она всегда будет ждать своего любимого и благодарить судьбу за подаренную ей встречу с самым лучшим мужчиной на свете, за то, что у них были мгновения безудержного счастья.

— Тогда нам лучше по максимуму воспользоваться оставшимся временем, — прошептала Молли и принялась осыпать поцелуями его глаза, губы, мужественный подбородок. Ее губы старались запомнить каждый дюйм его плоти.

Наконец он не выдержал и, простонав, повалил ее и накрыл могучим телом. С его губ сорвались какие-то не совсем разборчивые слова, но ей показалось, что он сказал: «Я люблю тебя!»

После этого у них было еще несколько дней, наполненных радостью и печалью.

Дэвид закончил красить коттедж. Однако подготовка к выставке не слишком продвигалась. Хотя куда ей торопиться. У нее будет полно времени после того, как он уедет, а сейчас ей просто хотелось побыть с ним.

Что действительно беспокоило Молли, так это ситуация с Чарли. Ей не нравилось, что сын слишком сблизился с Дэвидом. Бедный ребенок будет страдать, когда его герою придется уехать. Поэтому Молли ждала подходящей минуты, чтобы поговорить с сыном об этом.

— Почему ему нужно ехать? — спросил Чарли однажды вечером, когда она укладывала его спать. — Разве он не может жить здесь с нами?

Молли покачала головой, стараясь подобрать нужные слова.

— Нет, сынок. Теперь его дом в Австралии. Это на другом краю света.

— Я знаю, — фыркнул мальчик. — Но почему он не может снова вернуться сюда?

— Потому что там находятся его отели, — повторила она в сотый раз.

— А разве здесь он не может построить отели?

— Но не такие, как там, — объяснила она, вспоминая красочную брошюру с уединенным, в окружении высоких деревьев отелем неподалеку от чистейшего океана. — У нас неподходящие климатические условия...

— Но ты всегда говорила, что это самое лучшее место на земле. Люди любят приезжать сюда. Или мы могли бы поехать! Поехать и навестить его!

Мальчик перевернулся на спину и уставился в потолок.

— Может быть, — неуверенно пробормотала Молли.

Чарли насупился.

— Ты всегда так говоришь, когда хочешь сказать «нет».

Нет. Бессмысленно вселять надежду в это крохотное наивное существо. Молли как никто другой знала, что они никогда не поедут в Австралию. Ей остается только ждать и надеяться, что однажды он приедет, чтобы проведать отца или сестру.

Ее сердце сжалось. Может быть, им лучше уехать отсюда, чтобы ее не раздирали страдания всякий раз, когда он будет приезжать и пробуждать воспоминания.

— Как ты мог забыть о бабушке и дедушке? — спросила она. — Они же будут скучать по тебе.

— Они тоже могли бы поехать.

— Мне кажется, что они слишком старенькие для этого. Это очень далеко.

— Но в самолете им придется только сидеть. Они все равно сидят целый день. Какая им разница?

Детская логика. Если бы в жизни было все так просто.

— Это не одно и то же. Кроме того, это очень дорого.

Детское личико помрачнело.

— О. Значит, мы тоже не сможем поехать. Мы никогда не делаем того, что стоит дорого.

Она с нежностью обняла его.

— Дело не только в деньгах, Чарли. Здесь живут наши друзья, твои кузены, твои бабушка с дедушкой...

— Но хотя бы на каникулы, — взмолился он.

Молли лишь покачала головой. С каждой новой встречей Чарли будет все больнее и больнее расставаться со своим кумиром.

А этого Молли не могла допустить.

— Он уснул?

Молли вздохнула и кивнула головой.

— Да. Наконец-то.

— Что случилось? — нежно спросил Дэвид, беря ее за руку и притягивая к себе. Нежный цветочный аромат ее духов тут же пробудил в нем желание.

— Он хочет поехать и навестить тебя, — объяснила она, едва сдерживая слезы.

О черт.

Дэвид усадил ее к себе на колени. Она уткнулась лицом в его широкую грудь.

— Мне бы хотелось...

— Я знаю.

Они больше не произносили ни слова. Он долго держал ее в своих объятиях, а когда солнце опустилось над горизонтом и небо окрасилось в багровый цвет, подхватил ее на руки и понес в коттедж, где за них говорили поцелуи и нежные прикосновения.

У него зазвонил телефон — противная назойливая мелодия, которая прервала их сладкий сон после страстной ночи. Дэвид простонал и схватил трубку.

На экране высветилось имя Кола. Международный звонок стоит недешево. Компаньон вряд ли стал бы беспокоить его по пустякам. Приподнявшись на кровати, Дэвид нажал кнопку вызова.

— Кол, привет, дружище, что стряслось?

— Прости, что беспокою тебя, но дело действительно не терпит отлагательств. У твоего управляющего умирает мать, и он был вынужден уехать. У нас в Порт-Дугласе тоже аврал, и мне нужно возвращаться туда. Я не могу находиться в двух местах одновременно, поэтому тебе придется приехать, приятель. И как можно скорее.

Дэвид почувствовал себя так, словно земля уходит у него из-под ног. Как раз в этот момент рука Молли нежно легла на его плечо.

— Поезжай, — тихо прошептала она. — Ты ему нужен.

Я нужен тебе, хотелось прокричать ему. И ты мне нужна. К черту бизнес.

Но он не мог так поступить. Вместо этого сказал:

— Хорошо, приятель, не волнуйся, я вылетаю. Скоро увидимся. Я позвоню тебе, как только буду на материке.

Бросив телефон, он резко повернулся, чтобы видеть ее лицо.

— Поедем со мной, — взмолился он, чувствуя, как дрожит его голос, и презирая себя за это. — Просто посмотришь.

— Это бессмысленно, — с грустью вздохнула Молли. — Все кончено, Дэвид. Это было великолепно, но пришло время отпустить друг друга и двигаться дальше.

Она отвернулась и начала одеваться, а он молча наблюдал за движением ее великолепного тела, которое доставляло ему столько радости последние две недели и которое он больше никогда не увидит.