Вера Копейко - Подарок Судьбы

— Да!

Его руки потянули вверх ее тонкую водолазку. Вика приподнялась, позволяя снять ее через голову. Кончиками пальцев Петр прикоснулся к ее шее, потом его пальцы побежали вниз и замерли, словно не решаясь взойти на желанные холмики. Он сложил руки чашами и накрыл ее груди. Соски уткнулись ему в ладони, напряглись еще сильнее, это было видно через тончайшую кружевную ткань. Вика застонала. Мужские сильные пальцы нежно опустили бретельки, и Петру открылось то, что он так сильно жаждал. Затвердевшие пики манили к себе, он не стал больше ждать, а припал ртом сперва к одной груди, потом к другой. Напряжение внизу живота становилось невыносимым, и Вика выгнулась ему навстречу.

— Какая ты красивая, какая желанная. Ты самая любимая на свете женщина. Никто не будет тебя любить так, как я...

— Ох, — снова выдохнула она, а он потянул молнию на ее брюках, и ему открылся нежный живот. Он потащил брюки вниз, она снова приподнялась.

Он снял с нее ботинки, носки, погладил узкую изящную стопу.

— Ты просто совершенство, Вика.

Она улыбнулась и потянулась к нему.

Теперь Вика лежала перед ним в узенькой полоске трусиков и спущенном лифчике. Петр смотрел на нее не отрываясь, словно изучал неизведанную землю.

— Ты просто красавица, — прошептал он и уткнулся ей в живот лицом. Он зарылся в нее и почувствовал, как она дрожит — мелко-мелко. Но он знал, это не от страха. Причина дрожи другая — она тоже хочет его.

Он приподнялся над ней и потащил полоску ткани вниз, обнажая бедра.

— Иди ко мне, — прошептала она.

Он засмеялся.

— Погоди, я хочу, чтобы ты получила удовольствие. Такое, которое только я могу дать, — проговорил он и рукой накрыл каштановые кудряшки.

Она охнула. Его рука двинулась ниже, играя ими по пути, потом скользнула между бедрами, и Вика больше не могла справиться с собой. Ее длинные ноги раздвинулись, словно приглашая его...

И он не отказался...

Она впилась ему в спину пальцами, царапая ногтями, призывая слиться с ней так, чтобы никакая сила не смогла их разделить.

Он входил в нее медленно, стремясь оказаться как можно глубже, ее бархатное нутро открывалось ему, с радостью принимая...

— О, что ты со мной делаешь, — мотала она головой, а волосы метались по подушке.

— Что я делаю? — спрашивал он, медленно двигаясь. — Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты испытала удовольствие...

Он парил над ней, он больше не чувствовал своего веса, он был пушинкой, которая улетает вверх от земли, теряя с ней связь. Он поднимается вместе с ней, с той единственной, с которой ему хорошо, как никогда.

Подобное чувство Петр испытывал во время стрельбы по крупному зверю, когда он целился в него и все мышцы, нервы, разум соединялись ради меткого выстрела. И когда пуля летела в цель, его охватывало похожее чувство. Он никому не говорил, но ему казалось, что мужчины, которые во время загонной охоты на лося молятся: «Только пусть выйдет не на меня», слабаки в сексе.

Петр почувствовал, как ее нутро плотно сжалось вокруг его плоти, ощутил конвульсивную дрожь нежного женского живота и тоже дал себе волю. Они вместе испытают сладостный полет, тот самый миг, ради которого люди и занимаются сексом.

— О Петр, что ты со мной делаешь. Я... никогда... никогда...

— А теперь всегда... Я тебе обещаю.

Он упал на нее, словно бегун, пробежавший пятикилометровую дистанцию, пот струился между лопатками, а с груди, путаясь в волосках, капли стекали ей на грудь.

Вика, тяжело дыша, открыла глаза.

— Ты... прекрасен. И очень опытен, — добавила она, и в ее тоне он наверняка бы уловил легкое сожаление, но переполненный произошедшим, не расслышал этой нотки.

— Ты... лучше.

«Но не так опытна, как ты, — подумала Вика, улыбаясь.

Что ж, конечно, у нее тоже есть некоторый опыт. С первым мужем-мальчиком они вместе познавали и эту сторону жизни, но учились на собственных ошибках и чего-то недодавали друг другу. Он стал ее первым мужчиной, а она его первой женщиной. Романтично, но утомительно. Если бы он оказался более талантливым от природы в этом смысле... Или она.

Ее настоящим «учителем», с которым она впервые испытала чувственную радость, был музыкант, он играл на банджо. Он говорил, что если два банджо соединить вместе, то получится ее попка.

Но он оказался слишком талантлив в этом деле, и его предложение заняться любовью втроем ее испугало, и она с ним рассталась.

Но опыт общения с ним пригодился, он помог угадывать заранее, чего хотят от нее мужчины, и чаще всего то, что они от нее хотели, она не собиралась им подарить.

А потом Вика занялась собственной карьерой, и все силы уходили на более существенные занятия, считала она, поэтому намеченная цель почти достигнута.

Ей необходимо самой о себе позаботиться, за спиной у нее остался только дедушка, родители умерли — сперва мать, потом отец, когда Вика была еще студенткой.

Вика пошевелилась, улыбаясь, Петр положил ее голову к себе на грудь. Она поерзала и уютно устроилась. Подумать только, рядом с ней лежит мужчина, в точности совпадающий с ее мечтой, правда, встретить его она мечтала не сейчас, а чуть позже, когда придет время подумать о браке.

В голове ясно всплыла психологическая установка, которой она обучала своих клиентов — как найти свою вторую половину. Представить себе ее в деталях, думать о ней каждый день, верить, что она найдется.

Разве не точно так она сама поступила?

Петр приподнялся на локте.

— Тебе хорошо?

Вика кивнула.

— Пойдем поплаваем?

— Где?

— О, у меня есть огромная ванна. Джакузи, если угодно.

— Слушай, Петр Суворов? Ну кто ты такой? Ты бандит?

— Нет, я твой будущий муж. Вообще-то, уже настоящий.

— Перестань, я не собираюсь сейчас выходить за тебя замуж.

— Собираешься.

— Ты слишком самоуверенный.

— Не-а. Я просто тебя люблю. И знаешь, я готов даже заключить с тобой брачный контракт...

Она вздрогнула. Как он мог догадаться, что такое условие для нее совершенно обязательно?

— Да?

— Да, потому что ты чересчур самостоятельная, а я люблю таких женщин.

— Гм...

Она не успела ответить, как дверь тихо отворилась, и на пороге возник Торик.

— Ах ты, щенок! — воскликнул Петр. — Ты подглядывал? Или подслушивал?

— Торик, выйди! Сейчас же! — Вика щелкнула пальцами, но песик стоял.

— Не ругай его. Он ждал хозяйку, не дождался и пошел тебя искать. Он ведь пришел защитить тебя.

— От кого?

— От меня. Но ты, дружок, опоздал.

Торик постоял, потом напряг шею, опустил голову, казалось, он готов вцепиться в белые ягодицы мужчины, который обнимал его хозяйку.

— Торик, я тебя стесняюсь. Не смотри. — Голос Вики звучал нежно, тихо, песик вдруг шлепнулся на коврик и свернулся клубочком.