За что ты нас предал? - Адриана Чейз

и стать ее наследником… Глупости! Если это и случится - самое место ему в тюрьме. Только я тоже лягу и умру рядом с дочерью…

- Что тебе нужно? - спросила, наконец, совладав с голосом.

Вадим склонился к моей крошке. Она снова закряхтела.

- Я хочу быть настоящим отцом моей девочки, - чужим холодным голосом проговорил Вольский.

Я чувствовала по его тону, что он если испытывает по отношению к ребенку какие-то эмоции, то имя им - ненависть.

Все понятно… Он станет играть роль папаши года, чтобы быть поближе к Каролине, унаследовавшей огромное состояние. Это успокоило. Вадим ведь не сделает ничего плохого источнику своего потенциального благосостояния…

Отчаянно цепляясь за эту мысль, я поднялась с кровати. Вольский выставил руку, давая мне знак, чтобы я не приближалась.

- Или вообще подам в суд на то, чтобы ребенка отдали мне. Ты ведь так плохо с ней обращаешься… Например, немного придушила ее сегодня…

Вторая его рука потянулась к Каролине. Огромная лапища показалась едва ли не больше ребенка… Я, застыв, смотрела на то, как она опускается все ниже, а когда до малышки оставались считанные миллиметры, я закричала не своим голосом и бросилась на мужа.

Он отмахнулся от меня так внезапно и с такой силой, что я отлетела прочь, как тряпичная кукла. Пока это происходило, в голове мелькали идиотские мысли. Пусть он что-то мне сломает… Что-то повредит, из-за чего я смогу посадить его за решетку, только бы с моей девочкой все было хорошо…

Пока я пыталась встать на ноги, оглушенная жутким страхом и ударом, в палату ворвался Ланской. Они с Вадимом сцепились тут же… А Каролина огласила пространство надрывным плачем. Мне удалось подняться, я бросилась к дочери. Схватила ее на руки, не обращая внимания на погром, который происходил прямо здесь и сейчас. Дернулась в сторону, в угол, чтобы укрыться, спрятаться, стать незаметной.

Наконец, Вольского скрутили. А кругом меня все состояло из чьего-то ужасающего крика. Кричала женщина, да так, что мне хотелось зажать руками уши, но я не могла отпустить малышку.

- Яна! Яна, все, тише! - взмолился Адам, падая передо мной на колени.

И только тогда я поняла, что этот крик принадлежал мне.

- Дай мне Каролину… - сказал Ланской. - Ее нужно срочно осмотреть.

Я тут же замолчала. Кивнула и протянула ему малышку, которая надрывалась от неистового плача. В голове появилась мысль - этому мужчине я доверяю…

Он передал мою дочь врачам, помог мне подняться, и только тогда я осмотрелась и поняла масштабы произошедшего. Вольского уже вывели прочь, и слава богу… В душе начала зарождаться черная ярость. Дай мне кто-то в этот момент пистолет, я выпустила бы в голову Вадима всю обойму.

- Что с ней? Он не успел ей навредить? - стала сыпать я вопросами, когда злость сменилась очередными приступом истерии.

- Первичный осмотр никаких повреждений не выявил, - ответил врач. - Но я думаю, что когда малышка успокоится, неонатологи еще раз проведут все необходимые обследования.

Он наконец, отдал мне Каролину, и я смогла успокоиться только когда малышка вновь оказалась на моих руках. Она тоже стала затихать, как будто в этот самый момент мы стали друг для друга единственными источниками умиротворения. Маленькая моя крошечка, как же страшно думать о том, какая трагедия чуть не случилась! .

Адам взял меня под руку и проводил до постели. Помог устроиться на ней, велел врачам выйти и подождать его за дверью. Он смотрел на меня с тревогой, а я только сейчас заметила, что и Ланской пострадал…

- У тебя кровь вот тут, - всполошилась я, держа на одной руке ребенка, а вторую протянув к лицу Адама.

Он перехватил мои пальцы и, бесконечно нежно коснувшись их губами, сказал:

- Не волнуйся за меня. Я большой мальчик и сам со всем справлюсь. А тебя тоже осмотрят врачи… Все остальные хлопоты - на моих плечах.

Ланской указал наверх, в сторону потолка, и добавил:

- Здесь камера для слежения за малышами, на случай, если маме нужно отлучиться из палаты. Она зафиксировала все случившееся…

Эпилог

Трехлетняя Каролина и ее любимый братик Митюша играли с Лордиком. В последнее время он уже смирился со своей судьбой, или просто стал достаточно взрослым, чтобы не огрызаться на детские приставания. А раньше мог издать смешной звук «р—р—р» и с ним убежать прочь, как от огня, забавно поджав хвостик.

- Слушай, а ты это видел? - спросила я у мужа, Адама Ланского, самого лучшего мужчины на земле, который занимался тем, что пытался уложить нашего младшего сына, Оскара. Ему недавно исполнилось пять месяцев. - Точнее, читал?

Я кашлянула и, отпив глоток кофе, пробежала глазами по новостной сводке.

- Снежана Майская была госпитализирована в тяжелом состоянии после падения на горнолыжной трассе, где она отдыхала со своим бывшим мужем после очередного примирения.

Здесь была фотография, на которой, к счастью, разглядеть что-либо было невозможно. Но я могла рассмотреть медиков, склонившихся к девушке в горнолыжном костюме, которая лежала на снегу.

- Видел, но решил, что не стоит тебе говорить о таких незначительных вещах, - пожал плечами Адам.

Ему удалось убаюкать Оскара и он переложил его в люльку на колесиках, которую мы таскали за собой по дому и которая очень облегчала нам жизнь. Малыш был еще крохой, поэтому чтобы не бегать к нему бесконечно в комнату во время дневного сна, мы и придумали такой лайфхак. Но ночами, разумеется, Оскар спал там, где и полагалось.

- Да меня это не задело, - тоже пожала я плечами в ответ. - Даже как-то жаль ее стало.

Я не представляла, что там за больная любовь владела Майской, если она не могла расстаться со Стасом даже когда их пара в миллионный раз стала предметом обсуждения газетчиков, а бывший муж Снежаны как только ни потоптался по ее эго.

Впрочем, меня это не касалось. Конечно, был момент из прошлого, который меня задевал до сих пор, но связан он был с Вадимом Вольским. Бывший муж получил тюремный срок, который успел продлить себе сам, потому что в местах не столько отдаленных поведение его, мягко говоря, не