Ненастоящая семья - Мария Манич

глаза. Привстав с диванчика, нависаю над нашим завтраком, потянувшись к Роме через разделяющее нас деревянное полотно столешницы. Со стороны мы, скорее всего, выглядим как воркующая после бурной ночи парочка. На самом деле глаза Ромы мечут в меня искры молний.

А я даже ничего не сделала! Задала только один вопрос, вероятно, не самый удобный.

— Если не хотел, чтобы я увидела что-то лишнее, стоило закрыть открытые папки. Прятать свои секреты нужно лучше, если не хочешь, чтоб о них кто-то узнал. Понятно?

— Мы ещё даже не поженились, а ведешь ты себя как настоящая жена.

— Репетирую самую важную роль в своей жизни. У тебя неприятности, Ром?

— Даже если и они, тебя это не касается. Не забивай свою светлую головку всякой ерундой. Подумай лучше о том, кто будет оплачивать банкет в сорок человек на нашей липовой свадьбе.

— У тебя всё упирается в деньги, — ворчу расстроенно, а потом меня осеняет: — Костенко говорил, тебе нужны деньги! Это из-за пожара? Сожгли всё твоё оборудование?

А на что ты снимаешь? Сожгли не твоё! Ты брал в аренду? И теперь должен большие суммы? Кому?

— Лена… — с досадой тянет Рома, расстроенный, что тему на свадьбу перевести не удалось.

Свадьба у нас ненастоящая и не вызывает во мне трепета и восторга, таких, которые подобает испытывать любой другой невесте. Меня больше интересует криминальная подоплёка пожара в студии Дроздова, о которой он явно не хочет рассказывать.

О деньгах я, конечно, тоже думаю.

Если нам всё-таки придётся арендовать ресторан, а я всё же надеюсь, до этого не дойдет, то мне придётся взять кредит. Фиктивную свадьбу оплачивать из кармана родителей рука не поднимется, а Дроздов, похоже, немного жлоб. Правда, не могу его за это винить. За ним в девять утра приезжает чёрный тонированный джип, а фотографии в его компьютере рассказали мне намного больше их хозяина.

— Что сразу Лена? Словно я виновница всех твоих бед? Виталик, значит, в курсе, что у тебя в жизни происходит, а мне ты рассказать не хочешь. Может, напомнить тебе, кто твой будущий тесть?

— Вот поэтому ничего тебе рассказывать я и не буду. Замяли тему, Канарейкина. И… — предостерегающе произносит Рома, останавливая свой указательный палец в миллиметре от моих губ. — Не выводи меня из себя. Доедай свой круассан, отвезу тебя домой.

— Ладно, — покорно.

В голове вертится беспокойная мысль: а что будет, если всё-таки выведу его из себя? Опять поцелует? Прихожу к выводу, что сейчас лучше этот нюанс не уточнять. Нужно пожалеть нервы будущего мужа.

Плюхаюсь назад на диван и заталкиваю в рот остатки слоёной булки.

— Ладно? — с сомнением интересуется Дроздов, выгибая брови. — В смысле ладно?

Не верит, что я так просто сдалась. И правильно делает. Он не хочет рассказать мне о пожаре, это его выбор. Но сводки МЧС могут сделать это за него, как и связи папы.

— В смысле я всё поняла. У тебя вот здесь грязь, — высовываю кончик языка и провожу им по уголку губ.

Дроздов как заворожённый наблюдает за этим действием, несколько раз моргая. Его кадык дёргается. Мой желудок делает ответный кульбит. Рома берёт салфетку и прикладывает к лицу, отворачиваясь к распахнутому окну, за которым шумит просыпающийся утренний город.

— Ты невыносимая женщина, Лена. У меня от тебя мозги закипают, — произносит поражённо.

Смотрю на его идеальный мужской профиль. Длинные ресницы, прямой нос, чёткая линия подбородка с золотистой щетиной.

— Зато со мной не скучно, — резюмирую я.

— Это точно. Доела? Пошли.

На выходе Дроздов расплачивается у стойки администрации, оставив гимнастке-официантке щедрые чаевые. Я хочу поделить счёт, но Рома смотрит на меня непреклонно, взглядом приказывая убрать пластиковую карточку туда, откуда я её только что достала.

Парковка перед «Лофтом» почти пуста, поэтому мой взгляд сразу останавливается на блестящем на солнце чёрно-красном байке. К горлу подскакивает ком.

— Я не поеду на этом!

— На чём? — не сразу понимает Рома, вертя головой по сторонам, проверяя, не едет ли ещё кто-то позавтракать в «Лофт» этим ранним утром.

Дроздов продолжает двигаться вперёд по направлению к огромному мощному литому байку. Именно верхом на нем Рома приезжал в университет. Несмотря на то, что внимания на парня я там почти не обращала, этот факт прочно засел в моём мозгу.

— На твоём мотоцикле. Посмотри на меня, — показываю рукой на своё легкомысленное платье.

Рома останавливается и скептически приподнимает брови, окидывая меня взглядом от головы до пальчиков на ногах, ногти которых выкрашены в инфантильный кислотно-розовый цвет.

Неужели он не понимает? Мне вдруг становится стыдно сказать ему, что я тупо боюсь езды на любом двухколесном транспорте, включая велосипед. Да, я не умею кататься на велосипеде и боюсь ездить на мотоцикле, даже если на моей голове будет шлем, а на коленках и локтях защита, как у маленького ребёнка, учащегося кататься на роликах.

— Боишься сверкнуть своими труселями, Лена? — усмехается Рома, оценив моё молчание по-своему.

Смотрит исподлобья, почесывая ладонью подбородок. Он опять надо мной смеётся. Перепалка в кафе забыта, впереди у нас новый батл противостояния и борьбы характеров.

Я собираюсь узнать, кто спалил его студию и вытащить из него все подробности, а для этого надо усыпить его бдительность своей неотразимостью.

— Хочешь посмотреть на мои трусы, Рома? — наигранно ошарашенно. — Это такой коварный ход?

Эта гора тестостерона простила моё любопытство и решила позаигрывать? Потому что я определённо воспринимаю всё это как лёгкий флирт и ощущаю волнующую щекотку под рёбрами.

— Думай, что хочешь, — загадочно произносит парень и, развернувшись, продолжает свой путь. — Так мы поедем, или ты на автобусе?

Домой совсем не хочется; хочется вот так стоять посреди улицы, залитой майским солнцем и обдуваемой тёплым ветерком, хочется провести ещё немного времени с Дроздовым.

— Хорошо. Я с тобой.

— Отлично, есть в тебе дух авантюризма, Канарейкина! — салютует вверх двумя пальцами Рома и, к моему огромному удивлению, проходит мимо мотоцикла. Останавливается рядом со станцией электронных самокатов и, нырнув в свой телефон, грузит приложение для их аренды.