Людмила Молчанова - Просто судьба (СИ)

Наконец-то. Я вдохнула полной грудью. Будто только что выбралась из душного и тесного помещения в огромный и свежий мир. Хотя, отчасти так и было.

Я решила прогуляться по городу, в парк сходить, сесть на лавочку и съесть мороженое. Обычные маленькие радости жизни. Решила позвонить Наташке и вытащить ее на прогулку.

— Натусь, — радостно проговорила я в трубку. — Давай выползай на улицу. Я рядом с твоим домом. Пойдем погуляем.

— А, Лёнка, это ты, — подруга была странной. Всегда жизнерадостная и заводная, сейчас, казалось, она какая-то неживая. Убитый, еле слышный голос, чуть громче шепота. Я нахмурилась. — Нет, я не пойду наверно. Не хочется. Я лучше дома посижу.

Точно что-то случилось. Наташа редко о чем-то рассказывала и не потому, что не доверяла, а потому что искренне считала, что не должна нагружать меня проблемами, когда мне их и так хватает. Но я никогда дуррой не была и всегда догадывалась обо всем без слов. Как и она. К тому же обычная Наташа никогда не стремилась проводить много времени дома.

— Наташ, я не знаю, что случилось, — я не смогла скрыть волнения в голосе, — но я сейчас прихожу к тебе под дверь и жду тебя через двадцать минут на улице. Все понятно? И да, — поспешила добавить я, — отказы не принимаются.

— Ладно, — я почувствовала слабую улыбку в ее голосе. — Сейчас выйду.

Отлично. Полдела сделано. Я медленно направилась в сторону Наташиного дома. Я не собиралась заходить, но мама Наты, скорее всего, видела меня в окно, поэтому открыла мне дверь.

— Здравствуй, Аленушка, — мягким голосом произнесла Ольга Васильевна. — Проходи.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, входя в дом. — Спасибо большое.

— Давай я чайку тебе сделаю, — предложила тетя Оля, — пока Наталя собирается.

Я неопределенно пожала плечами. Спорить с тетей Олей не хотелось никогда. Она была настолько…добрым, мягким и…простым человеком, что обижать ее…еще хуже, чем отнять конфету у ребенка.

В свои тридцать восемь Ольга Васильевна по-прежнему оставалась привлекательной женщиной. Блондинка со светлой кожей и большими добрыми голубыми глазами, она всегда смотрела на мир сквозь розовые очки. Под стать внешности у нее был и характер. За все время, что я знала тетю Олю, та ни разу не повысила ни на кого голос, а с мужчинами общалась, всегда опуская глаза вниз. Ее родители были людьми обеспеченными, и им хватило ума после лихих девяностых сохранить свое состояние. Поэтому тетю Олю всегда воспитывали в строгости и согласно патриархальным правилам. С детства в нее вдалбливали, что женщина должна заниматься домом, детьми, потакать и не спорить с мужем и во всем полагаться на своего благоверного. Наверное, именно поэтому Ольга Васильевна была настолько покладистой, если не мягкотелой женщиной. Она никому не могла возразить, отчего, в первую очередь, страдала ее дочь.

Тетя Оля была замужем четыре раза. Причем, как рассказывала Наташа, только первый раз вышла замуж по любви за какого-то то ли танцора, то ли акробата, у которого в дальнейшем семья тети Оли выкупила развод, так как на дочку у них были особые планы.

После неудачного замужества тетя Оля во всем полагалась на мнение семьи и больше никогда не шла против ее решения. Вышла замуж за какого-то дельца, чтобы "слить бизнес". Потом еще раз и еще. Сейчас ее муж был каким-то бизнесменом, занимающимся непонятно чем, что, однако, не сказывалось на доходах семьи.

Они с Наташей были абсолютно разные, начиная с внешности и заканчивая характером. Тетя Оля, такая нежная, светлая и милая, и Наташа, смуглая, немного экзотичная и роковая. Но обе очень сильно любили друг друга.

Пока я размышляла обо всем этом, Ольга Васильевна уже сделала мне чай и поставила на стол тарелку с пирожными.

— Спасибо, тетя Оля, — поблагодарила я эту чудесную женщину. — Да и не нужно было стол накрывать, я просто зашла.

— Аленушка, мне нетрудно, — тетя Оля ласково улыбнулась. — А то вон ты какая бледная и худенькая. Совсем, наверно, замоталась с этими экзаменами?

Я не ответила. Врать не хотелось. И правду говорить тоже не хотелось. Повисло неловкое молчание. Наконец, на лестнице раздались шаги Наташи.

— Спасибо за чай и пирожные, — быстренько поблагодарила я тетю Олю. — Мы пойдем.

— Да, да, не за что, — Ольга Васильевна с тревогой посмотрела на Наташу, стоящую у меня за спиной. — Наталь, ты как?

— Нормально, мамуль, — я обернулась. Наташа настолько не походила на обычную себя, что я начала волноваться. Обычно она старается не принимать ничего близко к сердцу. — Мы немного пройдемся, и я вернусь.

— До свидания, — попрощалась я и пошла вслед за подругой.

Наташа была странно одета. Вернее, даже не странно, а…не к месту. Кофта под горло и с длинными рукавами, свободные джинсы, очки, закрывающие пол лица, хотя на улице стоял май, а солнце давно не слепило глаза.

Мы шли до парка молча. Я не знала, с чего начать разговор, а Наташа не спешила его заводить. Купили мороженое, нашли пустую лавку в глубине парка. Сели. Но эта недосказанность не давала мне покоя.

— Натусь, — начала я. — Что случилось? И пожалуйста, не говори, что все в порядке.

Она не ответила. Опустила глаза вниз и не спеша ела мороженое.

— Наташа! — повторила я еще раз. — Я же не враг тебе. Я волнуюсь. Не молчи, ради бога. Что случилось?

Она всхлипнула. Потом сняла очки. А я…не могла из себя ни слова выдавить. Вся левая сторона лица была красной, с четко очерченным отпечатком мужской ладони. Уже наметилась опухоль и синяк.

— Натуся… — в шоке прошептала я, — Ната…

Из глаз у нее полились слезы. Я подсела ближе и обняла ее.

— Тише, родная, — напевала я, обхватив подругу за плечи. — Тише, маленькая. Не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо. Успокойся.

Мы просидели так долго, когда, наконец, Наташа успокоилась. Аккуратно вытерла слезы, шмыгнула носом и виновато посмотрела на меня.

— Прости, Ален, — она старалась не смотреть мне в глаза.

— Да за что?! — я удивилась. — За то, что дала тебе выплакаться? За то, что помочь пытаюсь? Ты же то же самое для меня всегда делала и делаешь. Мы же подруги, я не могу отвернуться от тебя.

Она немного с опаской поглядела на меня.

— Я просто… — она судорожно вздохнула, — не привыкла к этому.

Я хорошо понимала ее. Но позволить впасть в депрессию не могла. Дала ей немного придти в себя, а затем спросила:

— Так что случилось?

— С материным мужем повздорили, — буркнула она. — Во мнениях не сошлись.