Галия Мавлютова - С праздником! Новогодние рассказы о любви (сборник)

– Слушай, если тебя все-таки где-то ждут в гости, езжай, – сказала наконец Вита. – Я сама закончу.

– Нигде меня не ждут, – пробормотал Олег. – В смысле, могу к друзьям поехать, но они не обидятся, если не приду. А тебя?..

– Меня тоже не ждут.

– Мне кажется, мы с тобой немного ошибаемся, – сказал Олег, заводя машину. – Кое-кто нас ждет, хотя и не знает об этом. – И он указал на заднее сиденье, где громоздились не влезшие в багажник пакеты с мандаринами и краковской.

К последней двери подошли в восемь вечера.

До того снова были лестницы, шуршание полиэтилена и непрерывное изумление в глазах. В одной квартире пожилая семейная пара усадила «пионеров» пить чай, в другой старичок долго благодарил, да так, что просто уйти оказалось неловко. Где-то отказывались, и приходилось уговаривать, где-то уговаривать не нужно было вовсе, да и пакет вроде не пригодился бы, но Вите было не жалко. Какая разница, кто как живет. Какая разница, есть ли у этих людей дети, внуки и достаток. Если у нее имеются пакеты, вокруг новогодний вечер, а рядом сопит замечательный лыжник-альпинист, так приятно побыть Снегурочкой.

Несколько дней назад Вита с грустью представляла себе тридцать первое декабря и следующие за ним каникулы, тянущиеся, как приклеившаяся к подошве жевательная резинка. Вита с некоторых пор не любила новогодние праздники, когда вся жизнь в необъятной стране сводилась к ничегонеделанию, замирала, чтобы медленно и нехотя войти в колею после десятого. И вдруг оказалось, что уже восемь часов, а ей совсем не грустно. Ей легко и немного тревожно, как бывает, когда разделась до купальника на берегу июньской речки, стоишь, ежишься под ветерком и пробуешь ногой воду – теплая, нет?..

Последняя дверь, как и предыдущие, ничего особенного собою не представляла. Олег позвонил, и ему открыли.

– Заходите, – велела без всяких приветствий стоявшая на пороге пожилая женщина и, не дожидаясь ответа, двинулась в глубь квартиры. Олег и Вита переглянулись.

– Зайдем? – предложила она нерешительно. Он кивнул и двинулся первым.

Здесь жили, как бы сказала Витина мама, бедненько, но чистенько. Ковер с оленями на полу, фотографии на стенах – черно-белые и новые, цветные, неожиданно много. Елочка, переливающаяся гирляндовым хрустальным светом, – крохотная и настоящая. Круглый стол посреди комнаты накрыт, что-то томится под салфеткой, что-то подфыркивает паром из кастрюльки.

– Садитесь, – пригласила женщина; видно было на свету, какие у нее глаза за стеклами очков – светло-зеленые, словно бутылочное стекло. – Целый день ходите и не поели небось.

– Откуда вы знаете, что мы ходим целый день? – спросил Олег с подозрением.

– Молодой человек, я не слепая. Из окна прекрасно видно, как вы шастаете. А я тут всех знаю, а вас не знаю. Я и позвонила Маргарите Валериановне из второго дома. Маргарита Валериановна поведала мне, что вы зачем-то принесли ей мандарины и краковскую, которую она совсем не любит, зато очень любит шоколад, который вы ей тоже принесли. Поэтому мы с Маргаритой Валериановной посовещались и сделали предположение, что до меня вы тоже дойдете. А я вас без ужина не отпущу. Садитесь.

Вита, которая слушала краем уха и с любопытством разглядывала фотографии, вдруг обнаружила, что на них много детей. Очень, очень много детей, гораздо больше, чем может быть у этой женщины в ее «хрущевской» квартирке.

– Вы учительница? – озвучила Вита очевидное.

– Да, я учительница, и если вы сейчас не сядете и не съедите хотя бы кусочек холодца, я серьезно обижусь.

– Подождите, мы не за тем пришли, – сказал Олег и пристроил на стул последний пакет. Мандарины, казалось, так и прут из него, словно каша в сказке про горшочек. – Вы вчера ничего не забывали в супермаркете, который тут неподалеку, на Зеленой?

Женщина махнула рукой.

– Может, и забывала. Я иногда такое забываю, куда там покупкам. Однажды забыла у себя на носу очки и час их искала по всей квартире, представляете? В магазине я вчера точно была, так что, может, и мой. Краковскую я люблю, не то что Маргарита Валериановна. Ну, вы сядете наконец, молодой человек? Куртку вот сюда повесьте.

Ее звали Людмила Сергеевна, она до сих пор преподавала в местной средней школе географию и биологию, она говорила четким, хорошо поставленным голосом и шутила так, словно всерьез, а потом оказывалось, что не всерьез; и Вита радовалась, что их забывчивая бабушка оказалась такой.

Только сейчас, в последней квартире, Вита поняла, как устала за этот длинный день, украшенный лимонными ломтиками солнца. И хотя ноги ныли, а спина норовила отвалиться от таскания пакетов, Вита чувствовала глубоко внутри все еще тревожное, но основательное и теплое счастье. Оно было похоже на котенка, свернувшегося плотным клубком: не разогнуть, зато можно долго гладить. Откуда это счастье взялось, Вита не думала, но подозревала. Она даже сбегала в ванную посмотреть на себя в зеркало: волосы вьются из-под шапки Снегурочки, глаза серебристо блестят, веснушки на носу еще виднее, чем обычно. Ну и ладно.

От тепла и вкусной еды Виту разморило, и очень захотелось спать. Она сидела, приткнувшись в углу дивана, чистила себе мандарин, толстенький и важный, упоительно пахнущий новогодними чудесами, и думала, что заснуть здесь и сейчас будет совершенно неприлично. Неприлично и – прекрасно: что ей делать дома? Там даже канарейки нет. А тут люди и разговоры.

– Мы пойдем, наверное, Людмила Сергеевна, – сказал Олег, и Вита встрепенулась. – Уже одиннадцать, а нам надо еще… – Он запнулся, не придумав так сразу, куда им надо.

– В гости? – «поняла» учительница. – Это хорошо. Вы потом еще заходите, просто так. Если, конечно, понравилось.

– Зайдем! – пообещала Вита. – Да, Олег?

– Почему бы и нет, – произнес он нейтрально, и Вита вдруг подумала: все, сказка заканчивается.

Они прослушали пионерскую зорьку, поиграли в Деда Мороза и Снегурочку, а сейчас разойдутся по своим домам и делам. Вита представила, как входит в свою квартиру, пустую, звонкую – и там хорошо и тепло, но, кроме нее самой, никого нет. Есть поселок за окнами, видный далеко-далеко, и успокаивающее бормотание телевизора, и тортик в холодильнике – привычные, любимые вещи. А лучше все равно здесь.

Лучше потому, что Олег ходил с нею, и смеялся, и шуршал пакетами, и говорил разные вещи – некоторые важные и славные, а некоторые просто так, и все это Вите очень понравилось. А теперь день кончился, и Олег сейчас закончится тоже.

Стремясь оттянуть этот момент, Вита одевалась медленно, с Людмилой Сергеевной долго прощалась и по лестнице тоже спускалась неторопливо. Куда торопиться-то.