Джулиана Маклейн - Цвет небес

День ещё только начинался, и в округе царила тишина. На улице не было никого, кроме единственной женщины в саду через дорогу в нескольких домах от меня. Она копалась в грязи небольшой лопатой. На её голове красовалась широкополая соломенная шляпа.

Садоводство. Когда у человека есть сад, ему положено пропалывать его, выгребать опавшие листья, собирать облетевшие лепестки после того, как цветы отцветут и погибнут. А какой женщине нужна дополнительная работа помимо домашней? И внутри дома достаточно грязи, которую нужно подметать и пылесосить, вовсе необязательно заниматься тем же самым снаружи.

Тем не менее я не могла отрицать красоты цветущего сада, и определенно обожала запахи роз и сирени.

Несколько минут я наблюдала за женщиной в шляпе. В её саду не было ни роз, ни сирени. Все выглядело мокрым и коричневым.

Женщина присела на корточки, изучая результаты своего труда, затем подняла глаза и увидела меня. Она помахала рукой, словно изо всех сил пытаясь привлечь моё внимание.

Я оглянулась через плечо, подумав, не машет ли она кому-то другому — ведь мы совсем не знали друг друга — но вокруг никого не было, и поэтому я помахала ей в ответ.

Её лицо озарила улыбка, и даже на расстоянии я почувствовала проблеск узнавания. Возможно, мы встречались раньше, много лет назад. Может быть, я помню её с детства. Или мы ходили вместе в школу? Она была примерно одного возраста со мной.

Зная, что маме потребуется время, чтобы одеться и накраситься, я решила подойти поближе и поздороваться. Спустилась с крыльца и перешла улицу.

— Доброе утро! — жизнерадостно поприветствовала меня незнакомка. Поднимаясь с колен, она прижала руку к верхушке шляпы и улыбнулась мне. Женщина была потрясающе красива: длинные черные волосы, кремовый цвет лица, полные губы и голубые глаза.

Я протянула руку.

— Привет. Я дочь Коры, Софи. Мы раньше встречались?

Все ещё улыбаясь, женщина сняла садовые перчатки. Она шагнула вперед, чтобы пожать мне руку, и я заметила два пятна грязи на коленях её джинсов.

— Нет, но мы с Корой очень близки.

Я кивнула и задумалась: «Какого мнения она обо мне?». Конечно, она знала, что я много лет не видела мать.

— Я Кэтрин, — представилась она без малейших признаков смущения. — Чудесно наконец-то встретиться с тобой.

— Я приехала только сегодня утром.

Она фыркнула:

— Знаю. Я копалась в саду, когда ты проходила мимо.

— О.

Я её даже не заметила. Была, наверное, слишком поглощена собственными заботами.

— У тебя глаза матери, — заметила она с теплотой в голосе, которая ослабила напряжение в моих плечах и шее.

— Расцениваю это как комплимент. — У моей матери красивые глаза.

Я указала на клумбу у наших ног.

— Я не специалист, но не рано ли вы начинаете?

— Ни в коем случае, — ответила она. — Земля мягкая, солнце светит. Как раз вовремя.

— Боюсь, что не слишком разбираюсь в садоводстве. Я живу в Нью-Йорке.

Она взяла меня под руку.

— Это не оправдание, дорогая. Хочешь, проведу экскурсию?

— Эээ… — Я оглянулась на дом матери. — Думаю, у меня есть время. — Я последовала за Кэтрин к клумбе у забора.

— Здесь я думаю посадить пятьдесят подсолнухов, — объяснила она. — Это мои любимые цветы, но они расцветают только ближе к концу лета, поэтому я ещё посадила здесь несколько луковиц ирисов. А вот здесь моя самая большая хоста[17]. К середине лета она станет поистине огромной.

Мы обошли дом полностью, и Кэтрин описывала каждую клумбу, украшая повествование яркими и красочными подробностями. Это была полноценная экскурсия по саду — хотя я не видела ничего, кроме мокрой земли.

Мы снова вернулись к фасаду дома, и я попыталась как можно живее выразить свой восторг:

— Сад будет очень красивым. Хотелось бы мне оказаться здесь, когда все расцветет, но к тому времени я, наверное, уже уеду.

— Домой?

Я кивнула, намереваясь скрыть тот факт, что как только в голову закрадывалась мысль о возвращении на Вашингтон-сквер, мои внутренности сжимались от ужаса.

Жизнь там была мучительной.

— Ну… — Кэтрин запнулась. — Когда у тебя есть жизнь, к которой необходимо возвращаться…

— У меня? — горько фыркнула я. — Боюсь, у меня и жизни-то особо нет, неважно, здесь или в другом месте.

О боже, неужели я и вправду произнесла это вслух? Как настоящая плакса.

— Твоя дочь… — сочувственно кивнула она. — И муж. Мне очень жаль, Софи.

Она знала обо всём.

Я глубоко вдохнула и выпустила воздух, и испытала благодарность хотя бы за то, что мне не придется объяснять, почему моя жизнь напоминает потерпевший крушение поезд.

И как приятно встретить человека, который говорит правду, а не притворяется, что всё хорошо, когда на самом деле это не так.

Я опустила глаза на влажную землю сада.

— Очевидно, мама рассказывала вам о постигших меня неудачах.

— Неудачах. Чертовски незначительное слово для описания того, что тебе пришлось пережить. — Она сняла шляпу. — И да, матери всегда следят за тем, что происходит в жизни их детей. Как и бабушки.

Я грустно улыбнулась:

— Об этом мне не известно. Я никогда не знала ни одной из своих бабушек. Обе умерли ещё до моего рождения.

— У тебя же есть сестра, верно?

— Да.

— И вы с ней близки?

— Да.

— Тогда это можно считать благословением.

Я просто кивнула.

Мы тихо постояли несколько секунд, греясь на солнышке, а затем пошли дальше по двору. Кэтрин показала мне грядку, которую собиралась засадить ревенем.

— Думаешь, ты когда-нибудь вернешься к работе? — спросила она. — Я раньше читала твои статьи в «Нью-Йоркере». Ты отлично пишешь.

Я удивилась, услышав эти слова. Прошли годы с тех пор, как кто-то упоминал мою работу.

— Спасибо. Лестно слышать такие слова. — Я замолчала. — Забавно… Иногда кажется, что я жила в чьей-то чужой сказке. — Потому что та жизнь была другой, и теперь ушла навсегда. — По правде говоря, — призналась я, — я не чувствовала себя готовой вернуться к работе или вообще чем-то заняться. С тех пор как Меган…

Кэтрин коснулась моей руки:

— Я прекрасно понимаю тебя, Софи.

— Правда? — Я вглядывалась в её глаза в поисках ответов. — Майкл был готов сразу же двинуться дальше. Он хотел ещё одного ребенка. Говорил об этом прямо перед смертью Меган. Я помню, как гадала, есть ли у него сердце. Спрашивала себя: «Кто этот мужчина, за которого я вышла замуж?», но теперь задумываюсь о том, что, может быть, именно у меня не было сердца? Что оно умерло вместе с Меган, потому что тогда я совсем замкнулась в себе. Я не виню Майкла за то, что он ушёл.