Инга Берристер - Весы судьбы

— У меня были совсем другие проблемы, — усмехнулся Гордон. — Агнес в курсе этой истории. Мать забеременела мной, когда ей едва стукнуло шестнадцать. Отец, ее ровесник, тут же исчез, и с тех пор никому о нем ничего не известно. В результате меня воспитывали дед и бабка, и я был старше своей родной тетки на четыре года. Когда матери исполнилось восемнадцать лет, она сбежала из дома. Сейчас она живет в Австралии, обзавелась семьей, имеет взрослых детей… Какое-то время мы с ней переписывались, а потом перестали делать и это. Да и какая она мать, если я ее даже не помню? У бабки, кроме меня, было восемь своих детей, дед пил и постоянно был без работы. Правда, он считал своим долгом воспитывать меня и периодически порол — не со злобы, а для науки. В остальном я рос, как трава в поле, и, наверное, пошел бы плохой дорожкой, если бы не учитель в школе. За моей драчливостью и заносчивостью он разглядел проблески ума и характера… Ты не проголодалась, Агнес? — вдруг спросил он.

Агнес, смахнув с глаз предательские слезы, жалко улыбнулась:

— Нет, спасибо. Совсем нет аппетита.

— Предсвадебная лихорадка, — поставил диагноз Майкл. — Я сам ею переболел. К этому торжественному моменту я настолько исхудал, что Джейн впору было самой переносить меня через порог.

Агнес засмеялась. Она завидовала тому, что друзья, в отличие от нее самой, могут накоротке общаться с ее женихом. Впрочем, Гордон показал себя сегодня с совершенно не знакомой ей стороны — простым и человечным.

Когда он, поглядев на часы, объявил, что им пора ехать, Майкл настоял на том, чтобы Агнес выпила напоследок чашечку кофе с ликером, «который здесь готовят просто отменно». Гордон, как водитель, и Джейн, как кормящая мать, отказались от спиртного и прошли к машине.

Агнес не остановилась на кофе и, по совету Майкла, заказала бренди. Она выпила рюмку залпом, хотя со школьных лет знала, что легко пьянеет. Но сегодня ей хотелось отключиться от реальности и не думать о том, что происходит.

— Ты пила спиртное! — тоном прокурора констатировала Джейн, когда поддерживаемая под руку Майклом Агнес появилась перед машиной. — Нет, не на заднее сидение. Поедешь рядом с Гордоном, — заявила она, открывая переднюю дверь. — Сзади сядем мы с Майклом.

Покупки давно уже были загружены в багажник. Гордон высадил Майкла и Джейн у дома, еще раз пригласил их на свадьбу, и «роллс-ройс» покатил по шоссе.

Ни Агнес, ни Гордон не проронили ни слова. Она чувствовала себя совершенно пьяной, а Гордон, вероятно, молчал потому, что ему нечего было сказать такой неинтересной спутнице. Правда, если она так уж плоха, непонятно, почему он за ней приехал? Кажется, она уже высказывала какие-то соображения по этому поводу?.. Агнес поняла, что ее мысли путаются, и перестала размышлять об этом.

Ей хотелось одного: как можно скорее оказаться дома. Она прикорнула на сидении, вдохнула грудью запах кожи, смешанный с ароматом одеколона, которым пользовался Гордон, поморгала, как бы отгоняя накатывавшие на нее волны сна, но потом, пробормотав что-то невнятное, капитулировала и провалилась в пропасть сна.

Она спала безмятежно, как ребенок, откинув голову в сторону. Гордон взглянул на ее приоткрытый рот, и лоб его пересекла морщина. «Это безумие, — подумал он. — Я впутался в самую опасную игру из всех, в которых когда-либо участвовал. И тут на кону не только твоя судьба, но и жизнь другого, невинного, человека! Для чего это тебе?..»

Он выругался сквозь зубы, когда встречный автомобиль на мгновение ослепил его светом фар. «Слишком поздно, — подумал он, выравнивая ход машины. — Поздно сомневаться и размышлять. Ставь себе недостижимую цель и добивайся успеха — так, кажется, говорил учитель?»

Дважды в жизни Гордону крупно повезло. Первый раз — с учителем, который самоотверженно отдавал свое время и внимание хулиганистому подростку, увидев в нем характер и интеллект. Он помог юноше прийти к пониманию того, что возможна жизнь, отличающаяся от той, которую он видел вокруг себя. И второй раз — когда Гордон, уже встав на ноги и немыслимо разбогатев, смог помочь семье. Правда, родственники его так и не захотели менять свой уклад жизни, довольствуясь его денежной поддержкой. И теперь, когда дед с бабкой умерли, ничто не связывало его с прошлым.

«Интересно, — подумал Гордон, — что бы сказал дед, если бы он узнал о предстоящей свадьбе?» Сколько раз, воспитывая внука кожаным ремнем, он предрекал, что тот плохо кончит. «А может быть, он был прав?» — подумал Гордон, криво усмехнувшись.

Впрочем, на мрачные мысли времени не было. На следующий день были намечены переговоры с одной из японских корпораций, и Гордон начал продумывать тактику своего поведения.

За стеклами машины сгущались сумерки.

С еле слышным урчанием лимузин остановился у парадного крыльца. Агнес чуть шевельнулась во сне и снова свернулась в клубочек на сиденье.

Гордон, подумав, не стал ее будить. Расстегнув ремни безопасности, он вылез из автомобиля, обошел его и легко подхватил девушку на руки.

Старик Стентон уже открывал двери. Гордон усмехнулся, увидев замешательство на лице дворецкого.

— Мисс Рокуэлл просто уснула, — вполголоса пояснил он. — Не стоит ее будить. Ее комната на втором этаже?

Стентон, поколебавшись, кивнул. Не сказав ни слова, Гордон понес свою ношу дальше. Несмотря на то, что он положил служащим поместья оклады, в два раза превышавшие старые, они по-прежнему воспринимали Гордона как гостя.

Впрочем, это было вполне понятно: они служили при поместье из поколения в поколение и в какой-то степени прониклись снобизмом своих хозяев, с гордостью прислуживая мистеру или миссис Рокуэлл и воротя нос от всяких там Стэмфордов, какими бы миллионерами они ни были.

Спальня неприятно поразила Гордона сыростью и холодом, пахнувшими на нош, едва он открыл дверь. Он осторожно уложил Агнес на кровать, накрыл одеялом, с минуту рассматривал ее исхудавшее за последние месяцы лицо и вышел.

Он не знал, правильно ли поступает. Это должно было показать время.

На лестнице к нему подбежал, виляя хвостом, Мартин. Гордон потрепал его по загривку и вдруг, задумавшись, повернул назад. Расположение комнат он хорошо знал со времени своих визитов к Тимоти.

Найдя нужную дверь, он толкнул ее и вошел в большую угловую комнату, выходившую окнами на парадный подъезд и в парк. Воздух в помещении был пропитан затхлым запахом пыли и тлена. У стен стояли разобранные кровати, обшарпанная мебель была покрыта толстым слоем пыли. Прямо из спальни двери вели в ванную комнату, гардероб и маленькую гостиную.

Это были графские покои, где по традиции обитали хозяева Спрингхолла. Когда-то здесь жил и Тимоти, но после смерти жены, бабушки Агнес, он переселился в другие покои, и с тех пор помещение пустовало.