Екатерина Риз - Откуда берутся дети?

Говоров мотнул головой. Он всерьёз об этом думает?

Пока ехали в машине, Ксения постоянно оборачивалась назад и смотрела на сына, разговаривала с ним. И украдкой наблюдала за Говоровым. Он хмурился и о чём-то сосредоточенно размышлял, даже не сразу откликался, когда Ванька к нему обращался. Потом начинал улыбаться и кивал, а через несколько секунд снова задумывался.

— Мама, мы такой велосипед купили, — трещал Ванька, когда они вышли из машины у подъезда Степновых. — Синий! Такой красивый!

Андрей улыбнулся, вынул из машины сумку с вещами Ксении и пошёл к подъезду, вытаскивая из кармана ключи от квартиры. На ходу обернулся, посмотрел на Ваньку и улыбнулся. А Ксения укоризненно посмотрела.

— Зачем вы его балуете, Андрей Константинович? К чему такие подарки?

— Я не балую, — покачал Говоров головой. — Разве велосипед — это баловство? Это жизненно необходимая для каждого мальчишки вещь. Да, чемпион?

Ванька важно закивал.

Ксения поднималась по лестнице за Андреем, держала сына за руку и с некоторым смятением наблюдала за тем, как её начальник, Андрей Говоров, уже привычно открывает ключами дверь её квартиры.

Ванька влетел в квартиру первым и тут же уселся на велосипед, стоящий в прихожей.

— Мама, смотри!

Ксения улыбнулась.

— Вижу.

— Вечером надо гулять, на велосипеде, — воскликнул сынуля и слез, правда, едва не навернулся вместе с велосипедом. Андрей едва успел подхватить его.

— Осторожнее, — пробормотал он, оглянулся на Ксению и вдруг засуетился. — Не стойте! Вам надо отдохнуть.

— Меня вылечили, Андрей Константинович.

— Это не значит, что вы должны с головой удариться в работу и домашние дела. Ванька, ухаживай за мамой.

— Мама, пойдём спать ложиться.

Она рассмеялась и потрепала его по волосам. Потом начала осматриваться, но осторожно, чтобы Говоров её выискивающего взгляда не заметил. Но он всё-таки заметил.

— Мы убирались, — заверил он её. — И холодильник забили, вчера в магазин ходили.

Ксения прошла на кухню, присела на стул, вздохнула и улыбнулась.

— Молодцы.

Но Андрею показалось, что улыбка у неё всё равно вышла настороженная.

Потом Степнова полезла в холодильник, на самом деле обнаружила изобилие продуктов, но ничего конкретного на ужин не было. Пока разбирала продукты, услышала Ванькин довольный смех и обернулась. Замерла ненадолго, наблюдая. Андрей сидел за столом, на стуле, на котором обычно сидел её отец, перед включённым телевизором, а Ванька у него на коленях и что-то ему рассказывал. Потом полез наверх, цепляясь за его плечи. Андрей его подсадил и схватил за ноги, когда мальчик оказался на его плечах.

Ксения выпрямилась, держа в руках коробку с замороженным фаршем. И всё-таки не удержалась и сына одёрнула.

— Ваня, что ты делаешь?

— Сижу, — просто ответил тот и схватил Андрея за волосы. — Высоко.

Говоров рассмеялся и пощекотал его за пятку.

— Ага, на шею сел… Только не говорите, что я не правильно его воспитывал!

Она улыбнулась.

— Ничего… При необходимости будем перевоспитывать.

— Ксения, давайте я ужин закажу? Не надо готовить. Отдохните.

Значит, он остаётся на ужин, поняла Степнова. Посмотрела на начальника, потом покачала головой.

— Ни к чему. Я быстро всё приготовлю. Чем вы питались эту неделю?

Андрей растерялся.

— Э-э… Нормально питались. Супом там всяким… да и вообще. Мама готовила, — в итоге соврал он и дёрнул Ваньку за ногу, когда тот попытался воскликнуть:

— Пицц…

Ксения обернулась.

— Что?

Ванька нагнулся и посмотрел Андрею в лицо. Тот едва заметно покачал головой. Мальчик вряд ли понял, что именно Андрей от него хочет, но благоразумно промолчал.

— В пиццерию как-то ходили, — сказал Говоров, потому что Ксения продолжала смотреть на него. — Один раз. Ваньке там понравилось.

— Что понравилось? — не поняла Ксения.

Андрей приоткрыл рот, соображая, потом с улыбкой выдал:

— Пиццерия.

Степнова, конечно же, ему не поверила, он понял это по её взгляду, но Говоров разулыбался шире и она больше ничего говорить не стала.

Когда Ванька убежал в комнату, Андрей несколько минут посидел, наблюдая за Ксенией, как она готовит, но когда она оборачивалась, видимо чувствовала его взгляд, неизменно отворачивался к телевизору. Потом снова начинал смотреть. И мучился осознанием того, что он ей, на этой кухне, не нужен. И вообще не нужен. Она готова была ему сказать "спасибо" ещё там, у больницы, и повторила бы завтра, и послезавтра, и каждый день, в благодарность за то, что он ей помог, поддержал… Но видеть его сейчас здесь она не хотела. Это было ясно, как божий день. Но он продолжал сидеть и выжидать чего-то.

В любой другой ситуации он бы уже давно ушёл, он ещё ни одной женщине не навязывался… Но он здесь не из-за женщины, уж точно не из-за Ксении Степновой. Он здесь из-за маленького мальчика, которому он просто не знает, как сказать, что ему пора идти. Что всё закончилось, что больше нет никакой необходимости быть рядом.

И ведь ребёнку не объяснишь, что его маме он не нравится.

Говоров подпёр голову рукой и посмотрел на спину Ксении с усмешкой.

А ведь он ей на самом деле не нравится, по крайней мере, сейчас. Он ей мешает, раздражает её, а может даже пугает своим присутствием.

Они проработали вместе, в одном кабинете, год, а вот сейчас у него было такое чувство, что он видит перед собой незнакомого человека. На работе Ксения была незаметной, безотказной, всегда полностью сосредоточена на своём деле, вся в своих мыслях… Раньше Андрей думал, что и мысли её все о работе, теперь выяснилось, что нет, что у неё куча проблем и обязательств, и думает она наверняка только об этом. Он привык видеть её в строгих костюмах, которые совсем ей не шли, словно закованную всю в какие-то рамки, а сейчас, в простенькой кофточке и джинсах (как бы между прочим Андрей задержал взгляд на её бёдрах и невольно причмокнул губами), она казалась ему очень хрупкой и со спины — совсем девчонкой. Худенькая, маленькая, но с очень сильным характером.

И если за ней не присмотреть, она угробит себя на работе, в желании позаботиться обо всех. Обо всех, кроме себя.

— Ксения, врач вас выписал?

Она оглянулась на него через плечо. Кивнула.

— Да. Завтра я буду на работе, Андрей Константинович. Не волнуйтесь.

— Я не волнуюсь. И хочу, чтобы вы ещё несколько дней посидели дома.

Степнова обернулась и удивленно посмотрела.

— Зачем?

— Чтобы прийти в себя. Просто побудьте дома. Отдохните.

— Андрей Константинович, я неделю отдыхала.