Вечная команда (ЛП) - Станич К.М.

— Да пошли вы, ребята, — усмехается Марк, проносясь мимо нас. Уходя, он подозрительно смотрит на меня, но меня окружает свита из членов Студенческого совета; я чувствую себя неприкасаемой. Мы возвращаемся в мою комнату, и я сбрасываю куртку, поправляю причёску перед зеркалом, пока все пятеро парней пялятся на меня.

— Что? — спрашиваю я, облизывая губы, чтобы выровнять блеск для губ. Вздохнув, я упираю кулак в бедро, моя плиссированная юбка колышется от этого движения. — Да ладно, не похоже, что вы, парни, раньше не видели меня при параде.

— Нет, но… — начинает Спенсер, поднимая палец, а затем опускает руку вдоль тела. Его глуповатая влюблённая ухмылка превращается в самодовольную ухмылку. — Просто наш маленький Чак-лет совсем вырос и готов показаться в Адамсоне в юбке. Это гордый, но пугающий момент для твоего гарема.

— Моего… чего?! — я задыхаюсь, когда Рейнджер стискивает зубы, Черч приподнимает бровь, а близнецы ухмыляются.

— Мы находимся в обратном гареме, — говорят они в унисон, кивая, а затем обмениваясь взглядами. Тобиас лезет в свой передний карман, достаёт маленький значок Гостевой Клуб Лицея Оран со всеми изображёнными на ней персонажами и прикрепляет её к карману моего блейзера, прямо рядом со значком Студенческого совета.

— Вот, — говорит он, его улыбка становится немного кривой, когда он оглядывает меня своими красивыми зелёными глазами. — Теперь все будут знать.

— И, — добавляет Мика, поднимая палец. — Это даёт нам карт-бланш избивать любого, кто скажет что-либо уничижительное.

Вздохнув, я раскидываю руки и закрываю глаза. Это не облегчит мне жизнь здесь, в Адамсоне. Нет, это всё усложнит. Но я также совершенно уверена, что для меня это лучший способ проникнуть в суть этой тайны.

— Хорошо, давайте сделаем это.

Мальчики проверяют коридор, чтобы убедиться, что всё чисто, и мы отправляемся в путь, мой приталенный блейзер застёгнут под грудью, маленькая голубая ленточка завязана бантом у горла приталенной белой рубашки на пуговицах. Юбка в клетку, смесь шампанского, медово-жёлтого и тёмно-синего цветов, развевается вокруг моих ног, когда я иду. Мои чулки до колен поддерживаются подвязками (конечно, я украла их у Моники, когда был в Санта-Крузе), и я надела те же простые блестящие коричневые мокасины, которые носила в детстве.

Я почти уверена, что гендер — это просто нелепая социальная конструкция, но всё же… мир иногда придерживается социальных конструкций, и я стою по колено в них.

Внезапно мне становится трудно дышать.

Я останавливаюсь на дорожке, парни останавливаются вокруг меня, великолепная смесь блейзеров цвета шампанского и тёмно-синих галстуков, и я на минуту закрываю глаза, слушая ветер в кронах деревьев, уханье этих глупых короткоухих сов.

«Просто дыши, мы пройдём через это», — говорю я себе, снова открывая глаза и обнаруживая пять пар обеспокоенных глаз, смотрящих на меня в ответ.

— Ещё не поздно передумать, — говорит Черч, скрещивая одну руку на груди и подпирая подбородок ладонью другой руки. — Если ты захочешь вернуться и переодеться, никто здесь не станет думать о тебе хуже.

— Нет, я сделаю это, — заявляю я, вздёргивая подбородок и стараясь не обращать внимания на дрожь в руках. Сделав ещё один глубокий вдох, продолжаю спускаться по тропинке, проходя мимо нескольких случайных студентов тут и там, которые в шоке поднимают глаза. Почти уверена, что некоторые из них снимают меня на телефоны, делают фотографии и видео, но мне всё равно.

Вместо этого я направляюсь прямо к двойным дверям главного здания и распахиваю их с ненужной силой и драматизмом. Близнецы ловят их и широко раскрывают, оставляя мой силуэт на фоне серого света снаружи, моя юбка развевается на ветру, подбородок высоко поднят.

«Держу пари, я выгляжу как полная задира, да? Я могла бы быть Реджиной Джордж из «Дрянных девчонок» или кем-то похожим, управлять всей школой и выглядеть при этом потрясающе».

— Что за чертовщина? — спрашивает Марк, моргая, когда я вхожу в холл и останавливаюсь: добрых три дюжины парней стоят в фойе и пялятся на меня. Я осматриваю комнату, встречаясь взглядом со столькими парами глаз, с какими только могу.

Не говоря ни слова, я с важным видом выхожу вперёд и направляюсь прямо к своему шкафчику, присутствие Студенческого совета исключает любые комментарии или вопросы. По крайней мере, сейчас. Нам удаётся пережить неловкий завтрак в кафетерии, когда все пялятся на меня, прежде чем наконец появляется мой отец, его лицо такого забавного пурпурно-красного цвета, глаз дёргается.

— Шарлотта Карсон, — предупреждает он, когда я отодвигаю поднос с завтраком вперёд и встаю, вызывающе вздёргивая подбородок. Не говоря ни слова, я покидаю парней из Студенческого совета и выхожу из кафетерия, чтобы встать в коридоре рядом с Арчи. — Ты не хочешь объяснить мне, в чём смысл этого маленького трюка?

— Трюка? — спрашиваю я, невольно переходя на язвительный тон, сама того не желая. На данный момент — это просто сила привычки при разговоре с отцом. Ну, и я чувствую, что он всегда переходит со мной в наступление, из-за чего мне до смешного легко перейти к агрессивной обороне. Почему он не мог просто положить руку мне на плечо, мягко улыбнуться и сказать: «Есть причина, по которой ты решила изменить план игры, не сказав мне, милая?» Ха. Как будто это когда-нибудь могло случиться. — Это не трюк. Это то, чего ты и школьный совет хотели с самого начала, не так ли? Я беру под контроль свою собственную судьбу в этой академии.

— Это что, призыв к вниманию? — спрашивает папа, протягивая руку, чтобы поправить свои круглые очки. — Тебе нужно от меня что-то ещё? — в его голосе звучит почти отчаяние, когда он наклоняется ко мне, стиснув зубы. — Потому что я всегда делал только то, что считал правильным по отношению к тебе.

— Правда? Например, не сказал мне, что Спенсер жив. Ты отказался поверить мне, когда я сказала тебе, что видела Джейсона Ламберта мёртвым в лесу. Что я видела группу людей в лисьих масках.

Папина рука вырывается, и он хватает меня за предплечье, таща по коридору, пока я вырываюсь из его хватки. Секунду спустя дверь кафетерия открывается, и появляются парни во главе с Рейнджером. Кажется, он вот-вот оторвёт руку моего отца с моей руки, но я отмахиваюсь от него и выхожу вслед за Арчи на улицу.

Папа не останавливается, пока мы не оказываемся на опушке леса, тени окружают нас, как занавес уединения. На этот раз, когда папа смотрит мне прямо в лицо, я вижу в его взгляде намёк на отца и гораздо меньше на директора.

— Шарлотта, если ты захотела посещать школу как девочка, это прекрасно. Для меня это не имеет никакого значения, но в этой школе есть вещи, которых ты не понимаешь.

Я сужаю глаза и поджимаю накрашенные губы, вырывая руку из его хватки и отвечая на его испуганный взгляд своим собственным свирепым взглядом.

— Верно, как Дженика, как Юджин, как Джейсон.

— Именно, — шепчет папа, широко раскрыв глаза от страха. — И маленькие публичные заявления, подобные этому, не помогают.

— Кто-то хочет меня убить, — выпаливаю я ему в ответ, и он съёживается. Съеживается. Мой отец, Арчибальд Чарли Карсон. Этого достаточно, чтобы заставить меня сделать шаг назад.

— Да, Шарлотта, кто-то хочет.

Следует долгая пауза, во время которой мы смотрим друг на друга, мой глаз дёргается точно так же, как и у него. Природа или воспитание — я унаследовала это от него.

— Подожди, прости, что ты только что сказал? — спрашиваю я, теребя маленькую бриллиантовую сережку в ухе, подарок Моники на пятнадцатилетие. — Почти уверена, что только что услышала, как ты со мной согласился.

— Шарлотта, — начинает отец со вздохом, когда раздаётся первый звонок, я оглядываюсь и вижу парней, ожидающих меня у главного входа в школу. Мы все уже опаздываем, но что с того? Это важнее, чем просто урок (хотя в этом году я действительно стараюсь, так как, знаете, Тобиас дразнил меня Университетом Борнстед и всем прочим). Я бы с удовольствием поступила в университет со своими парнями.