Любить не страшно - Ксюша Иванова

утруждали себя подобными ласками? И именно это для нее в новинку?

— Лиза? Я хочу поласкать тебя… Позволь мне…

Она, только что сжатая, как пружина, медленно расслабилась в моих руках и сама (!) раздвинула ноги, абсолютно доверяя мне, позволяя делать все, что захочу.

И я, действительно, хотел… Но не только смотреть, хотя ее вид был до безумия возбуждающим — юная, стройная, с широко раскинутыми в разные стороны ногами. Она была красивой везде, и даже между ног… Аккуратно выбритая, маленькая, с сомкнутыми, закрытыми складочками… Мне хотелось, очень хотелось, попробовать ее. Не для того, а точнее, не только для того, чтобы доставить удовольствие ей, а для себя. Я должен был знать, какая она… Никогда раньше с другими даже не думал об этом.

Она дрожала всем телом, когда я раздвигал эти влажные складочки языком, когда трогал чувствительный бугорок клитора. Она что-то прошептала, когда я стал водить языком вдоль всей промежности, чуть вдавливаясь внутрь, потом снова возвращаясь к клитору. Я хотел знать, что именно, но был слишком поглощен своими собственными действиями — не мог оторваться. Она была такой гладкой, упругой и розовой, такой невозможно вкусной, что, если бы я поспешил снять свои штаны раньше, никогда бы не довел ее до оргазма. Просто не сдержался бы. Я получал удовольствие сам. Как это ни странно. Как если бы это она меня сейчас… Нет-нет, не думать, не представлять себе это… иначе, просто не дождусь и кончу в штаны, как подросток.

Когда она стала неловко приподнимать бедра мне навстречу, я понял, что ее разрядка уже близка. Накрыл губами клитор и легко, опасаясь сделать больно, пососал его. Полустоном, шепотом в комнате раздалось мое собственное имя. Она шептала его, как молитву, повторяла снова и снова, пока тело выгиналось в судороге наслаждения. И это жаркое "Матвей… о-о… Матвей" было самым божественным звуком, который я когда-либо слышал во время секса.

Ждать больше не мог. Не отрывая от нее взгляда, быстро стянул штаны до колен, на большее не было сил. Нащупал в кармане приготовленный раньше презерватив. Разорвал упаковку зубами. В долю секунды раскатал по буквально дымящемуся члену.

Провел им несколько раз по влажным от ее выделений и моей слюны складочкам и попытался войти в узенькую щелочку. Но получилось совсем немного и все… Я, в недоумении, остановился, застыл, не решаясь толкнуться сильнее. Что за фигня?

Поцеловал сжатые (от страсти?) губы. Глаза Лизы были крепко зажмурены. Руки вытянуты вдоль тела и ладошки сжаты в кулаки. Почему она…? Я не мог понять, почему она так странно себя ведет сейчас?

И тут неожиданно огромные глаза распахнулись и уставились прямо мне… кажется, в душу. Пальцы разжались. Руки поднялись и легли на мои ягодицы. Она лишь слегка сжала их и чуть надавила. И я, лишившись разума совершенно, сделал сильный толчок внутрь ее тела.

Я сразу понял, что произошло. Я не мог ошибиться. Она была девственницей. Была… И уже слишком поздно.

Оправдав себя этой мыслью, я смог продержаться в одном положении совсем недолго. Тело знало, что делать дальше, хотя мозг и кричал изо всех сил, заставляя меня остановиться. Такая удивительно узкая. Такая тугая. Такая горячая. Что… ну, это было выше моих сил. Прижавшись лбом к ее лбу, целуя ее закрытые глаза, шепча ей что-то, сам не понимая что, я осторожно двигался в ее теле.

Меня накрыло очень быстро. Так быстро, что я даже не успел насладиться до предела. Но успел заметить, что Лиза вновь начала реагировать. Легонько подаваться мне навстречу, прикусив нижнюю губу. Возможно, из-за этого я и кончил так быстро. А за волной дикого, не испытанного никогда ранее удовольствия, меня накрыла волна ужаса от осознания того, что я натворил.

Сволочь, козел! Ты видел только то, что видеть хотел! Ты видел опытную женщину? Когда? В какой момент? И поверил ей! Да, су-ука-а… она же просто влюблена в тебя, идиота! В жертву себя принесла… так что ли?

Я скатился с нее. Хотел уйти совсем, но не смог. Почему? Сам не понимал. Сел на кровать, упер локти в колени и обхватил руками голову.

— Боже мой… Лиза! Что я наделал! Что же я наделал!

Она тут же оказалась рядом, обхватила сзади за плечи, прижалась горячим мягким телом к спине и прошептала на ухо:

— Нет! Ты не виноват! Это все я! Я обманула тебя. Прости, пожалуйста, прости меня! Только не уходи!

Ага, уйдешь от тебя! Чтобы ты одна тут плакала в темноте из-за моей несдержанности? И поздно уже. Все равно, слишком поздно.

Руки сами потянулись к ней. Я усадил ее к себе на колени. Прижал и стал покачивать, как ребенка, гладя по волосам.

— Матвей?

— Что, Лиза?

— Это было потрясающе.

— Что-о?

— Ну, это… секс с тобой.

Это она мне говорит. Не я ей, а она мне! Помимо воли, улыбнулся. Сумасшедшая! Но сказал нарочно грубо:

— Зачем обманула?

Опустила голову, увидела свою обнаженную грудь, засмущалась — я читал ее эмоции, как открытую книгу. Ей бы сейчас в ванную, наверное. Точно! На простыне алело небольшое пятнышко, как доказательство, как насмешка надо мной, идиотом!

— Лиза, давай я тебя в душ отнесу?

— Я сама могу. И, Матвей, я обманула потому, что знала, что никогда бы… ты не тронул бы меня, если бы знал.

— Ты считаешь это объяснением?

Она отрицательно покачала головой.

— Ты хочешь знать правду?

Хм. Хочу ли я? Она же в любви мне признаваться будет! А я? Что-то же нужно будет ответить…

— Нет, не нужно.

Она встала с моих колен. Взяла со стула, стоявшего возле кровати, халат, быстро закуталась в него и пошла прочь из комнаты. Уже в дверном проеме остановилась и спросила:

— Ты не уйдешь?

— Нет. Не уйду. Может, тебе помочь?

— Вот ещё! Я сама.

Я сдернул испачканную простыню, застелил другую, а эту аккуратно сложил на стуле. Туда же положил свою и Лизину одежду. Потом, немного подумав, все-таки одел трусы — чтобы не наделать еще больших глупостей. Улегся на кровать и стал ждать, когда она вернется.

***

Очень спешила. Очень боялась. Боялась, что Матвей уйдет. Не знаю, почему для меня было так важно, чтобы он остался. Но мылась я со скоростью звука. Между ног саднило, но в целом я чувствовала себя замечательно. Да, что там! Я была счастлива. Немного удивлена, немного ошарашена своим сумасшедшим оргазмом, и безумно счастлива!

Когда я вернулась, в комнате было темно. Не включая свет, наощупь