Джанет Чарльз - Одесское счастье

– Дарья, – командным голосом обратилась ко мне Валентина Борисовна, – проверь, достаточно ли у нас пунша. Долей в него водки, и побольше. Нам не нужно неловкости и стеснительности. Приглуши свет – нам не нужно, чтобы девочки сразу увидели, что из некоторых женихов песок сыплется! И тебе придется время от времени проверять туалеты, нам не нужно здесь никакого безобразия. Пусть девочки в этих стенах ведут себя прилично! – Она вновь надела свои гигантские розовые очки. – Надеюсь, что Станиславские не сразу прознают о моих соушлах. Я пока не могу себе позволить платить им за «крышу».

Глава 5

В бывшем бальном зале бывшего дворца было полумрачно. Играла музыка. По голому паркету кружили разноцветные огоньки. Нам повезло поиметь местом проведения первого соушла не абы где, а литературный музей. По всем приметам предстояло что-то вроде школьного выпускного, но для мужчин от тридцати и до шестидесяти пяти лет.

Валентина Борисовна разместила на сайте агентства рекламу наших смотрин: «Тысяча женщин за пять вечеров». Разумеется, она там не стала разжевывать, что эта тысяча равнялась двумстам клиенткам, помноженным на пять сходок. У меня ж имелось опасение, что ее расчет раскусят и сочтут за обман.

На премьеру Валентина Борисовна надела все свое самое чудное: розовый костюм под «Шанель», ожерелье из розового жемчуга и розовые же лодочки. А я нарядилась в маленькое черное платье.

Прибыли соискательницы, и сорганизовалось словно бы закулисье конкурса «Мисс Вселенная». Животы втянуты. Плечи расправлены. Плывут по жизни, что рыбы в воде. Бедра виляют – ну чисто хвостовой плавник. На лицах столько косметики, сколько не каждая фабрика за день выпускает. Двести разных духов хором разили наповал, и пришлось открыть несколько окон. Гостьи сначала поразминались, надувая губки и строя глазки. А рассевшись за столиками, принялись весело общаться, раздавая друг другу оценки и не без колкостей.

– Машунь, ну ты и прикоцалась, сразу кого-нибудь закадришь.

– С такими жидкими волосиками и тощими куричьими ножками бедняжка Лиза никого не подманит. – Ха-ха-ха.

– Не знаете, у американцев размер-то хоть приличный, как у наших? – поинтересовалась одна из девиц.

– Лично я прям сегодня и выясню, что там у них: крошечный хренок или моржовый бивень! – подхватила другая, затягиваясь сигаретой.

– Не курить! Не курить! – гаркнула Валентина Борисовна. – Американцы сами не курят и, разумеется, им не понравится дым за вами нюхать!

Все соискательницы тотчас бросили сигареты на пол и затоптали шпильками, кроме одной, которая заявила:

– Ха! Американцы! Да что они понимают в колбасных обрезках?!

Но хозяйка приема грозно сверкнула глазами, и огонек протеста тут же был затушен. Паркетный пол стал похож на пепельницу.

Приструнив боевой состав, Валентина Борисовна распахнула двери, и в зал вошли пятьдесят американцев. Чем дальше, тем тише. Я принялась их разглядывать. По большей части они держались довольно уверенно и в полутьме смотрелись неплохо. Таки да, редкие птицы для наших широт. Мы смотрели на них и видели талоны на трехразовое питание при телефонах и неисчерпаемых кредитных картах. Видели светлый путь к американской мечте: к деньгам, шикарным домам и стабильности.

Кавалеры сгрудились у двери, дамы застыли за столиками. Зал затопило тревожное ожидание. Всем хотелось любви. Ради чего же ж еще эти заморские гости преодолели тысячи километров? Хотя теперь вот боялись шагнуть вперед. Шагнуть навстречу одесситкам, которые изготовились сделать на них ставку, изготовились рискнуть всем ради лучшей жизни в дальних краях.

Дамы первыми нарушили тишину.

– Да они же робеют не меньше нашего, – прошептала одна.

– И кто их только учил одеваться? – изумилась другая, рассматривая преобладающие фланелевые рубашки и линялые джинсы.

– А почему шепотом? – осведомилась третья. – Они ж по-русски ни бум-бум.

Многие засмеялись, сбрасывая нервозность.

– Старые они какие-то.

– Девушки, слушайте сюда, зрелый любовник всего лучше – каждый раз для него как лебединая песня, вот он и не спешит, пашет не абы как, а потом благодарности через край! Старый конь борозды не испортит.

Последовал новый взрыв смеха.

Одна из самых молоденьких девушек в микро-мини-юбке сказала соседке в маечке с вырезом до пупа:

– Чтобы в этих старпёрах увидеть хоть что-то симпатичное, нужно сперва глаза залить.

И они устремились к бару.

Умудренная годами пышечка Лариса заметила:

– Ничего, через пару лет распробуют, каково это – жить с нашенским мужиком!

Таки да. Большинство одесситок пришли сюда на американцев, потому что с нашими уже напробовались.

Девятнадцатилетняя Галя с широко распахнутыми глазами и тревогой на лице спросила:

– То есть что, романтики не существует?

– Конечно же, существует, солнышко. В американских сиропных романах, – съязвила Лариса.

Галя посмотрела конкретно на меня:

– А вот вас разве никогда не бросало в дрожь от мужского прикосновения?

– Еще как бросало… у стоматолога.

Старая шутка имела успех. Я вспомнила, как мне удаляли зубы, и рука непроизвольно потянулась ко рту. «Тебе больше не надо так делать». Я опустила руку на колени.

Большинство мужчин все еще отирались возле входа. Наверное, шибко воспитанные, а правила приличия предписывают сдержанность прежде всего. Американцы издалека разглядывали потенциальных невест, а те или картинно прихорашивались, или просто сидели с беспечным видом, или танцевали друг с другом.

Валентина Борисовна хотела добавить на наш сайт каталог с анкетами девушек, где про каждую были бы фотографии и наиболее важные сведения: знак зодиака, рост, вес, симпатии, антипатии (наподобие «Плейбоя»), но я пока не успела забить все данные в компьютер. Она собиралась запрашивать с клиентов по сто долларов за индивидуальный анализ на совместимость – при помощи специальной программы, – который вылавливал бы из общего списка до десяти наиболее многообещающих претенденток для личного знакомства.

Некоторые американцы как будто пугались, слыша женский смех. И правильно делали. Их отряд попал в чужой город и уступал по численности окружившей их команде женщин, которые не стеснялись использовать свои тела и портреты в качестве приманки. И мужчины, в своем далеко-далёко, наверное, прозорливые и хваткие, среди здесь только беззвучно разевали рты и клевали на удочку.

Среди прочих ловила рыбку в темной воде и моя бывшая одноклассница Саша, одетая в облегающий бирюзовый (под цвет глаз) топ с низким вырезом. Каждый раз, когда она наклонялась – а это случалось часто, – ее грудь топырилась наружу, притягивая взгляды. Саша то и дело словно нечаянно трогала себя, а мужчины послушно следили, как ее пальцы движутся по шее, по плечам, по бедрам. Ловкость рук и никакого мошенства. Она завораживала не хуже гипнотизера. И в достаточной мере владела английским, чтобы самой задавать главные вопросы. Где вы живете? (Котировалось одно из двух: Нью-Йорк или Лос-Анджелес.) Чем вы занимаетесь? (Ей годились только зубной врач, адвокат или нефтяной магнат.) Наверное, ее английского хватило бы, чтобы еще много о чем спросить, но ничто другое Сашу не колыхало. Ведя допрос, она призывно улыбалась и поглаживала руку собеседника, неотрывно глядя ему в глаза. Настоящая Сирена с большой буквы.