Закон бумеранга (СИ) - Шнайдер Анна

Парадокс, но, когда я видела мужа, мне тоже становилось легче. По банальной и весьма отвратительной причине. Я могла злиться не на себя, а на него.

Сидя на даче в окружении обычных молодых ребят, я не могла злиться на него — он был ни при чём, что я совершила глупость и поехала с Антоном. Зато теперь, когда я приехала на дачу его родителей, Сашка вновь попался мне на глаза и сразу стал виноват во всём, что происходило с нами обоими.

Хотя на самом деле я отлично понимала, что бесконечно винить Сашку несправедливо. У меня не было причин его презирать. Четыре года назад — были, но не сейчас. Но то, что он держался и не разочаровывал меня, в конечном итоге тоже было причиной моего полнейшего раздрая и непонимания, чего я хочу.

К вечеру стало по-настоящему легче, хотя ничего особенного не происходило — мы просто пообедали, потом играли с детьми, а перед сном слегка перекусили, чтобы не перегружаться. Но рядом были не чужие, а свои, родные люди, которых я знала и любила. И которые всегда были за меня.

И всегда будут.

— Марин, — сказала Анна Викторовна, когда я помогала ей убираться на кухне вечером. — Может, расскажешь, что у вас с Сашкой происходит? Я ведь вижу, что ты сама не своя. Сначала вроде бы расцвела, а потом опять. Он снова принялся за своё, что ли? Ты уж прости, что я лезу, вроде бы обещала не вмешиваться в ваши отношения. Просто невыносимо смотреть, как ты переживаешь.

— Я… — пробормотала я, вздохнула и прикрыла глаза. Чёрт, Сашка. И даже здесь ты оказался на голову выше меня — тем, что выгораживал перед родными, не позволял им подумать обо мне плохо. И обвиняла Анна Викторовна — да и остальные тоже — не меня, а его. — Вы не так всё понимаете…

— А как тут понимать? — она с горечью фыркнула. — Ну кобель он, мы теперь это знаем. Ты вроде простила, и он опять в разнос пошёл небось. Может, не настолько, а просто флиртовал, а ты увидела. Так всё было, да?

«Просто флиртовал, а ты увидела»…

Нет, Анна Викторовна. Сашка даже не флиртовал. Теперь я это понимала. И если бы не вспышка бешеной ревности, может, я бы сразу сообразила, чем была та его недолгая переписка с одноклассницей.

— Нет, — я покачала головой. Врать свекрови я не могла. — Анна Викторовна, Сашка ни в чём не виноват. Это я… обидела его.

— Ты? — она растерянно улыбнулась. — Да ладно, ты шутишь. Как ты могла его обидеть? Ранимая, нежная девочка. У тебя, в отличие от Сашки, нет кожи, как у носорога.

У Сашки тоже её нет. Я ему её содрала.

До мяса.

— Я любовника завела.

Анна Викторовна в этот момент убирала миску в шкаф и, услышав мой ответ, покачнулась и уронила посуду на пол. Удивительно, но ничего не разбилось — только грохот был жуткий.

— Что за шум, а драки нет? — крикнул Алексей Дмитриевич из гостиной, и свекровь, глядя на меня глазами, полными шока, крикнула ему в ответ:

— Всё в порядке, все живы! — А потом мне, уже тише: — Марин, правда, что ли?

Я кивнула.

Она всплеснула руками, а потом подошла, обняла и погладила по голове.

— Ох, девочка, девочка… — причитала негромко, жалея, пока я сотрясалась от беззвучного плача на её плече. — Бедненькая ты наша, раненая, как же у тебя болит-то до сих пор, оленёнок ты наш…

Не знаю, сколько слёз я выплакала в объятиях Анны Викторовны, но, когда они прекратились, я почувствовала себя так, будто содрала с гниющей раны корку и выдавила гной вперемешку с кровью.

Теперь осталось только, чтобы сама рана зажила. Но, как заставить её затянуться, я не знала.

38

Марина

Два года назад, когда Дашке было чуть больше года, я поняла, что начинаю сходить с ума, сидя дома. И Сашку постоянно проверяла, ужасно ревнуя его к несуществующим любовницам, и расслабиться никак не могла. Психолог был послан, и я решила сделать то, что казалось мне единственным нормальным выходом из невроза — выйти на работу. Но Дашка была ещё слишком мелкой, ей даже в детский сад было рано, да и вновь становиться помощницей Алексея Дмитриевича и вариться в коллективе, где многие помнят, что Сашка от меня гулял, мне абсолютно не хотелось. Я не знала, кто в курсе нашей ситуации, и мучиться оттого, что мне кажется, будто какой-нибудь сотрудник, точнее сотрудница, на меня ехидно смотрит, совсем не желала. Так только сильнее нервничать начнёшь.

Я перебирала варианты, связанные с переводческой работой, но… Вариант на самом деле был один — переводить что-либо сидя не в офисе, а дома. Однако такая работа мне была не нужна. Смысл трудовой деятельности был для меня тогда не в том, чтобы зарабатывать, а в том, чтобы отвлечься, и сидение за компьютером в домашних условиях — явно не то занятие, которое поможет. Вот я и мыкалась, не представляя, что делать. Устроиться на полный день было нереально, я же не могла работать больше пары часов в сутки — и то с помощью Анны Викторовны, — а внештат меня не устраивал.

В итоге всё решилось, когда Сашка пинками выгнал меня на встречу одноклассников, заявив, что мне нужно отвлечься.

— Я каждый месяц с друзьями встречаюсь, — ворчал он, когда я отнекивалась. — А ты дома постоянно, никуда не ходишь, только с Дашкой гулять. Да, я помню, что у тебя не было друзей среди одноклассников, ну и что? Просто отвлечёшься. Поболтаешь, посмеёшься. Иди, иди!

Волшебное слово «отвлечёшься» в итоге решило дело, и я отправилась в ресторан, где мои бывшие одноклассники забронировали столик. Должно было прийти двадцать человек, в итоге пришло двенадцать, но всё равно посиделки получились отличными.

Там я и встретила Карину. Я немного общалась с ней в старших классах, но закадычными подругами мы не были, после окончания школы и вовсе потерялись. На прошлые встречи одноклассников я не ходила, поэтому видела Карину, по сути, впервые после выпуска — и была поражена тем, как классно она выглядит.

— Так у меня же свой салон красоты, — рассмеялась она, когда я сделала ей комплимент. — Приходи туда, кстати. Превратим тебя из мамочки в декрете в роковую красотку.

Я отшутилась, что в роковую не надо, а вот просто постричься…

Через пару дней я сдержала слово и пришла к Карине в салон, когда она была там, чтобы заодно после стрижки выпить чаю. Кроме причёски, которая действительно меня сильно освежила, мне сделали ещё ногти и омолаживающую маску для лица. И настолько мне всё понравилось — раньше я ведь никуда не ходила, только стриглась, и всё, — что я поинтересовалась у Карины, могу ли стать их постоянным клиентом. А потом, когда она уверила меня, что, разумеется, могу, пожаловалась, что сама не знаю, как мне быть с работой. Сидеть дома не хочется, но устроиться переводчиком в штат не выйдет.

— А ты попробуй что-нибудь новое, — предложила Карина. — Никто же не заставляет по специальности устраиваться. Я вот юридический окончила, попробовала поработать — не моё. Решила салон открыть, муж деньгами помог. Оказалось, что моё образование и тут пригодилось!

— Ну, мне же знание французского не поможет научиться ногти красить, — засмеялась я, но Карина возразила:

— А вот это ты зря, знание иностранного языка может помочь где угодно. Но вообще идея хорошая… А знаешь что? Я знаю хорошие курсы по этому делу. Иди, учись, а потом ко мне на работу тебя оформим. С плавающим графиком. М-м-м? Что скажешь?

Я поначалу обалдела и всё никак не могла поверить, что Карина серьёзно. Не поняла, зачем ей мне помогать, да и ногти… Где я, а где — маникюр? Не моё это. С другой стороны, делать другим — не то же самое, что себе.

Я решила попробовать, и в итоге мне понравилось. Вот так я и стала работать у Карины мастером по маникюру. И сейчас, спустя два года, не могла не думать — а что, если бы я тогда не решилась на подобную авантюру? Ну или просто не пошла бы на встречу одноклассников. Если бы я не познакомилась с Антоном — каким образом та декабрьская ситуация, когда я приревновала Сашку к Милке, разрешилась бы в итоге?