Мать-и-мачеха (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева

снова посмотрел на Марью. ― А кто же вы, таинственная незнакомка?

― Марья, это ее дочь Павла, ― представил Владимир. ― Они наши соседки.

― Вот как… ― задумчиво проговорил Кирилл. Он неплохо знал Ларису, первую жену Владимира. Потому, едва увидев Марью, и сделал определенные выводы. ― Он так похожа…

Он покачал головой, как будто прогоняя видение.

― Похожа на кого?.. ― поинтересовалась Марья, поняв, что речь идет о ней.

Посмотрела сначала на Кирилла, потом на Владимира. Но ни один из них явно не хотел отвечать.

― Ты немного похожа на Ларису, первую жену моего сына, ― вмешался Семен Петрович. ― А теперь, раз все мы познакомились, давайте продолжим ужин. Кстати, настоятельно рекомендую попробовать фирменный салат Марьи из капусты и листьев мать-и-мачехи. Вкус умопомрачительный.

Пэтси все сильнее раздражалась, наблюдая за происходящим. Мало того, что ей приходилось так долго и упорно стирать образ бывшей жены из башки Владимира. Терпеть его заносчивую дочь и сумасбродного отца. Так теперь еще и эта появилась, «похожая». Нет, от этой Марьи надо срочно избавляться. Надо показать, что она, Пэтси, лучше тупой кухарки. Если с готовкой не складывается, надо найти другой способ проявить талант.

― Я приготовила для всех сюрприз, ― заявила Пэтси, когда гости утолили первый голод и лениво потягивали напитки. ― Новую песню из еще не выпущенного альбома. Глафира, милая, ты ведь поможешь мне?

Девочка умоляюще посмотрела на отца. Она не любила выступать перед большим количеством людей, стеснялась, нервничала и не всегда попадала по нужным клавишам.

― Думаю, лучше отложить эту затею, ― честно сознался Владимир, отправив дочери понимающую улыбку. ― Ты можешь спеть, Пэтси, но Глаша сегодня не настроена играть. Включить тебе фонограмму?

― Нет, спасибо, ― обиженно надула губы Пэтси. Блеснуть талантом ей не дали.

Еще хуже ей стало, когда Владимир вызвался проводить гостий до их домика. Якобы уже темно и одним девочкам будет страшно идти. Да конечно! Так Пэтси и поверила в эту чушь. Поместье огорожено плотной стеной, вокруг полно сигнализаций и охраны, что может случиться с этими дурочками? И так понятно, для чего Владимир вызвался в провожатые. Решил приударить за кухаркой? Ну, нет, Пэтси этого не позволит.

― Пожалуй, прогуляюсь с вами, ― нарочито лениво проговорила она. Как будто это ее совсем не беспокоило. ― Разомну ноги и подышу свежим воздухом перед тем, как лечь в постель.

При этом она бросила такой откровенный взгляд на Владимира, что ни у кого не осталось сомнений в ее игривом настроении. В том числе у Марьи. Она и без того весь вечер чувствовала себя не в своей тарелке. Не привыкла к огромному количеству внимания, которое внезапно ей досталось. Теперь еще и это…

― Вам не обязательно провожать нас, ― проговорила она, ощущая себя третьей лишней. ― Мы с Павлой прекрасно дойдем сами. Тем более что недалеко.

Глава 22

— Можно мне с вами? — подала голосок Глаша. Девочке надоело сидеть за столом и слушать взрослые разговоры. С большим удовольствием она бы прогулялась вместе с подружкой до ее домика. Может быть, поиграла перед сном с Кренделем. Или послушала сказку, Марья их так интересно рассказывает. Каждый раз новую. — Па-а-ап?..

— Идите, идите, — настойчиво порекомендовал Семен Петрович. — Я пока сам развлеку гостей. Можете на меня положиться.

Под таким настойчивым напором Марья сдалась.

По дороге они с Владимиром разговорились. О детях, разумеется. УПавлы и Глаши было столько общего, и в то же время они были такие разные. Владимир отметил, что они славно дополняют друг друга, как будто две половинки одного целого. Он даже предположил кровное родство, но Марья не была знакома с Ларисой.

— Выходит, это родство душ, — заключил Владимир.

Марья посмотрела на девочек, убежавших вперед, держась за руки. Как два огненных вихря с разметавшимися рыжими волосами, они словно изнутри светились от счастья. Их смех и веселое щебетание казались заразительными.

— Кажется, так и есть, — согласилась Марья. — Даже удивительно, как быстро девочки сблизились.

Пэтси невольно молчала всю дорогу и мечтала только об одном: чтобы эта проклятая прогулка поскорее закончилась. Высокие каблуки проваливались в траву, мошки налипали на лицо, еще и приходилось слушать эти глупые рассуждения про детей. Ей, Пэтси, было совершенно неинтересно больше десяти минут слушать рассуждения о том, чем лучше лечить кашель. И про то, как Глафира в пять лет свалилась с дерева — тоже без разницы. А эта дрянная кухарка Марья внимала Владимиру с таким интересом, как будто детские проделки составляли для нее смысл жизни. Ох, с каким бы велим удовольствием прямо сейчас Пэтси влепила этой нахалке пощечину! Да кто позволил ейтаксмотреть на ее мужчину?!

Владимир и Марья как будто нарочно замедляли шаг, делая мелкие-мелкие шажки. Паша и Глаша, разумеется, нисколько не возражали против затянувшейся прогулки. В отличие от Пэтси, буквально сходившей с ума от негодования. Но ей, конечно же, приходилось сдерживать и скрывать свое истинное отношение к происходящему. Она даже пару раз пыталась поменять тему, но Владимир обратил на нее внимания меньше, чем на пролетевшую над деревьями сову.

— Кажется, кому-то принесли письмо их Хохвартса! — рассмеялась Павла.

— Может быть, нам с тобой? — поддержала Глаша. — Только вот… Я не смогла рассмотреть. Как выглядела сова? Она белая?

— Нет, что ты, у нас тут такие не водятся, — заметила Павла.

Она с удовольствием описала для подружки увиденную птицу, дополняя рассказ тем, что знала о совах.

Наконец, за деревьями показался домик. Крендель, услышав голоса хозяек, громко и радостно залаял. А потом ловко выпрыгнул из окна и метнулся навстречу. Павла подхватила щенка на руки, а Глаша потрепала его по шерстке.

— Это еще кто? — брезгливо спросила Пэтси и шарахнулась в сторону. — Ты говорил, что не держишь в поместье животных!

Она громко чихнула и подавила желание почесать слезящиеся глаза. Ее аллергия на шерсть доставляла много хлопот. Впрочем, проблем было бы меньше, если бы она любила животных.

— Так это не у нас, — рассмеялся Владимир. —