Джоджо Мойес - После тебя

Ознакомительный фрагмент

Я продолжала думать о Лили. И даже пропустила мимо ушей исповедь Сунила о рыданиях в кондитерском отделе супермаркета, но успела вовремя сделать сочувственное лицо после рассказа Фреда о том, как он, надув множество воздушных шариков, в одиночестве справлял день рождения Джилли. Теперь, спустя несколько дней, та встреча с Лили уже начинала казаться мне сновидением, ярким и сюрреалистическим.

Откуда у Уилла могла взяться дочь?

– Вы сегодня какая-то невеселая.

Я шла по парковке к своей машине и, наткнувшись на отца Джейка, стоявшего возле своего мотоцикла, остановилась прямо напротив него.

– У нас были занятия по излечению скорби. И вряд ли можно ожидать, что я прямо на пороге исполню чечетку.

– Что ж, вполне справедливо.

– Это не то… что вы думаете. Я хочу сказать, дело не во мне. А в… одном подростке.

Он поискал глазами отставшего от меня Джейка:

– Ладно. Тогда я вам сочувствую. Хотя, с вашего позволения, вы явно слишком молоды, чтобы иметь ребенка подросткового возраста.

– Ой, что вы! Она не моя. Просто все… так запутанно.

– Я с удовольствием дал бы вам хороший совет. Но не знаю, в чем суть дела. – Он сделал шаг вперед, заключив Джейка в объятия, мальчик скорчил недовольную мину, но стерпел.

– Ну как, молодой человек, ты в порядке?

– Отлично.

– Отлично, – покосившись на меня, повторил Сэм. – Ну вот, опять двадцать пять. Стандартный ответ подростка на любой вопрос. Война, голод, выигрыш в лотерею, мировая слава. И все просто отлично.

– Сегодня меня не надо забирать. Я иду к Джулс.

– Может, все-таки тебя подкинуть?

– Она живет вон в том доме, – показал Джейк. – Я как-нибудь и сам дойду.

У Сэма на лице не дрогнул ни один мускул.

– Может, в следующий раз пошлешь мне эсэмэску? Чтобы я не тащился через весь город и не тратил понапрасну время.

Джейк передернул плечами и пошел вперед, закинув рюкзак на спину. Мы молча проводили его глазами.

– Ну что, увидимся позже? Да, Джейк?

Джейк, не оглядываясь, поднял руку.

– Ну ладно, – сказала я. – Вот теперь я, кажется, чувствую себя чуть-чуть лучше.

В ответ Сэм только едва заметно покачал головой. Он посмотрел вслед Джейку с таким видом, будто ему не хотелось отпускать его от себя.

– У него иногда бывают тяжелые дни, – сказал Сэм и, повернувшись ко мне, добавил: – Луиза, вы не против выпить со мной кофе или чего-нибудь еще? Чтобы я не чувствовал себя законченным лузером. Вас ведь Луиза зовут, да?

Я вспомнила, что говорил Джейк на сегодняшней встрече.

В пятницу папа привел домой эту чокнутую блондинку по имени Мэг, которая просто помешалась на нем. И пока папа был в душе, она все выпытывала у меня, говорил ли он о ней в ее отсутствие.

Сексуальный маньяк. Но вполне милый, и именно он тогда собрал меня по частям в машине «скорой помощи», и вообще, альтернативным вариантом было просидеть весь вечер дома, гадая о том, что происходит в голове у Лили Хотон-Миллер.

– Ладно, если мы будем говорить о чем угодно, но только не о несносных подростках.

– А мы можем поговорить о вашем прикиде?

Я посмотрела на свою зеленую юбку с люрексом и ирландские балетные туфли.

– Нет, конечно.

– Ну ладно, попытка не пытка, – сказал он, оседлав мотоцикл.

Мы устроились на улице, за столиком пустого бара неподалеку от моего дома. Он пил черный кофе, я – фруктовый сок.

Теперь, когда не надо было уворачиваться от машин на парковке и лежать привязанной к больничной каталке, у меня появилась возможность исподтишка рассмотреть его. Я сразу обратила внимание на красноречивую горбинку на носу и прищуренные глаза много повидавшего в этой жизни человека, которого трудно удивить. Он был высоким, широкоплечим, черты лица, пожалуй, погрубее, чем у Уилла, движения достаточно экономные, словно он опасался что-то сломать или повредить. А еще ему явно больше нравилось слушать, нежели говорить. Может, дело было именно в этом, а может, я просто отвыкла от мужского общества, но я поймала себя на том, что буквально не закрываю рта. Я говорила о своей работе в баре, заставляя его смеяться над Ричардом Персивалем и моим ужасным нарядом, и о том, как странно снова оказаться дома, о папиных плоских шутках, о дедушке, с его пончиками, и о племяннике, с его нетривиальным подходом к использованию синего маркера. Я трещала без умолку, отчетливо понимая, что я, как обычно, не сказала о самом главном: об Уилле, о вчерашней сюрреалистической встрече, да и вообще о себе. С Уиллом я могла совершенно не думать, то я сказала или нет. Говорить с ним было все равно что дышать. И вот теперь я умудрилась вообще о себе ничего не сказать.

А этот мужчина просто кивал в нужных местах и, наблюдая за медленным потоком транспорта, пил кофе, словно для него было в порядке вещей сидеть за столиком рядом с тараторящей без остановки малознакомой женщиной в зеленой мини-юбке с люрексом.

– Как там твое бедро? – поинтересовался он, когда я в конце концов иссякла.

– Ничего. Хотя было бы неплохо, если бы я перестала хромать.

– До свадьбы заживет, надо только пройти курс физиотерапии. – (И я вновь услышала голос, звучавший тогда в машине «скорой помощи». Спокойный, уверенный, обнадеживающий.) – А что с остальными травмами?

Я машинально опустила глаза, словно обладала способностью видеть сквозь одежду.

– Тоже неплохо, если не обращать внимания на то, что меня всю будто изрисовали ярко-красной шариковой ручкой.

– Тебе крупно повезло, – кивнул Сэм. – Это было еще то падение.

И тут на меня снова накатило. Леденящий ужас, подступающий к горлу. Воздух под ногами. Никогда не знаешь, что будет, когда упадешь с большой высоты.

– Я вовсе не пыталась…

– Ты это уже говорила.

– Но я не уверена, что мне все поверили.

Мы обменялись смущенными улыбками, и у меня невольно возник вопрос: а что, если он тоже не поверил?

– Итак… а тебе часто приходится подбирать людей, упавших с крыши?

Он медленно покачал головой и рассеянно посмотрел вдаль.

– Мне приходится подбирать только куски. И я очень рад, что в твоем случае нам все же удалось эти куски составить.

Мы еще немного помолчали. Мне хотелось продолжить разговор, но я настолько отвыкла находиться наедине с мужчиной – по крайней мере, в трезвом виде, – что неожиданно почувствовала приступ робости, мой рот открывался и закрывался совсем как у золотой рыбки.