Людмила Бержанская - Я люблю тебя, алло...

— А она?

— А она ответила, как русская женщина: «милый, после того, что между нами произошло, я должна здесь остаться навсегда».

Наступило молчание.

— Ну как, понял разницу?

— Понял, — не улыбнувшись, ответил собеседник.

Наташа переключила свой слух от одних беседующих пар к другим. И таким образом, отвлеклась от тяжких мыслей.

Сон свалил ее. Бессонная ночь, напряжение последних дней и последние новости забрали все силы.

Звонил мобильник, но даже в дремоте она слышала чужой звук и продолжала спать сидя.

Через пару часов проснувшись, Наташа увидела уже других соседей, которые тихо разговаривали, стараясь ей не мешать.

— Мы вас не разбудили?

— Нет-нет. Спасибо.

Молодая женщина с мальчиком лет 3–4 рассказывала о своем муже. Когда ему был год, ровно в день его рождения, умерла мама, 25 летняя женщина. Просто, после родов врачи не обратили внимания на то, что у нее началась послеродовая желтуха. И через год женщины не стало. Ее родители обвиняли, естественно, во всем зятя. А молодой человек не знал, как жить. Нужно работать и ухаживать за малышом. Слава богу, хоть квартира хорошая. Приходили одна за другой нянечки, претендовавшие на должность жены. Одна курила, другая пила, третья неряха и т. д. Молоденькая сотрудница у него на работе взяла отпуск и предложила свои услуги. Вот она-то и есть сегодня его мама и свекровь этой женщины.

— А папа?

— А папа через пять лет скоропостижно скончался.

— Господи, так что, ваш муж круглый сирота?

— Юридически, да. А фактически у него чудесная мама.

— Она-то хоть, усыновила его официально?

— Успела.

— А свои дети?

— Нет, только мой муж. Она его так любит.

— А он ее?

— Тоже очень.

Звонок мобильника прервал внимание Наташи.

— Папы больше нет, — услышала в трубке голос сестры.

И молчание. Она не выключила телефон, онемела, оглохла, ослепла. На минуту-другую жизнь остановилась. Осталось только дыхание. Потом, потихоньку, сознание и слух возвратились к ней.

— У вас что-то случилось? — спросили соседки, остановив разговор на полуслове.

— У меня умер папа.

— Извините, примите…

— Ничего, ничего. Не обращайте на меня внимание.

Наташа стала думать и думать об отце. Вспоминала все, что вспоминалось: и хорошее, и не очень. Как он из небольшого донецкого городка ездил до войны поступать в институт в Москву. Ему казалось, что серебряная медаль, полученная в школе районного городка, открывает все двери. Провалился. Успел приехать в Харьков и поступил на исторический факультет. Это был 1940 год. А через год, в сентябре, добровольцем вместе с друзьями-однокурсниками ушел на фронт. Прямо под Москву, под зиму 41 года. Раненого и обмороженного его привезли в госпиталь и спасли. А мама, Наташина бабушка, получила похоронку и оглохла.

Потом, он в Кремле получал один из первых орденов «Красной звезды». Тогда им первым, вручал «дедушка» Калинин. Михаил Иванович.

Найдя бабушку в эвакуации в далеком мордовском городишке Можга, увидел, что она его не узнала. Поэтому от лица сослуживца сказал, что Леня жив. Вошедшая в комнату сестра, воскликнула: «Мама, так это Леня!» Бабушка потеряла сознание. Вот так, женщины ждали своих сыновей с фронта.

Потом опять университет. Затем семья и все заботы, связанные с нею. Зарплаты преподавателя не хватало, и приходилось подрабатывать везде. А времени на диссертацию все не хватало. Только, когда уже были внуки, в 60 лет он стал, наконец, кандидатом наук. Очень гордился. Отношения с женой, Наташиной и Лидиной мамой оставляли желать лучшего. Поэтому всю свою любовь он отдавал девчонкам. Правда, Наташа оказалась ближе по духу, по интересам, по предпочтениям.

В молодости много путешествовал: обошел с рюкзаком Крым и Кавказ. А когда силы стали покидать, засел за книги и журналы, до которых все «руки не доходили». Старался не обременять. Когда остался один, стал сам готовить, стирать, убирать и делал это тщательно. Очень любил, когда внуки и дочки обедали у него и хвалили.

Наташа поймала себя на том, что сразу стала думать об отце в прошедшем времени.

17

У Лиды, конечно же, опять были материальные трудности. Но слава богу, денег у Наташи хватило на все. Даже у Вити не перехватила.

Какая-то соседка настойчиво советовала пригласить священника.

— Он не верующий, — отмахивались они.

— Прибудет к Господу, поймет и станет верующим, — не успокаивалась старушка.

Какого Бога призывать: у них в крови были католики, православные, иудеи и, даже, давным-давно один китаец.

— Пойдите в церковь, поставьте свечку — Бог спасает от страданий.

— Нет, бабушка, — прервал Витя, — Бог не спасает от страданий, он их только разделяет с нами.

— И то правда.

Все успели вовремя. И к похоронам все приготовили, и поминальный стол. В три руки. Прибежала помочь Татьяна. Приглашать особенно некого. Все, с кем он служил, ушли раньше. Пришло несколько человек из института, немного соседей и несколько знакомых девочек.

Видимо, за поминальным столом разговоры почти всегда об одном и том же: об умершем, о загробной жизни или ее отсутствии, о Боге, о необходимости религии или наоборот. В общем, все как у всех. Наташа, глядя на Лиду, вспомнила, как одна пожилая женщина ей говорила: «Запомните, в самом отчаяном горе люди, все равно, остаются сами собой».

С одной стороны, уход родителей — естественная вещь. С другой — сам факт расставания навсегда очень болезненный. Но все-таки он прожил 80 достойных лет. Ему было за что себя уважать.

Наташе вспомнилось: когда-то давно, еще работая в институте, ее поразила одна сотрудница, которая, потеряв в одно мгновение взрослую, красивую, успешную дочь, сказала: «Господи, спасибо, что ты подарил мне 30 лет счастья».

Откуда в такие минуты такая мудрость?

Как всегда в этих случаях, пожилая соседка сказала: «Его душа здесь будет еще 9 дней».

— А что такое душа? — спросила Жанна. И не получив ответа, продолжала, — мне кажется, это воспитанное чувство самоуважения, чести, достоинства, гордости, терпения, снисхождения.

— Ой, только не гордыня — это грех.

— А какая разница между гордостью и гордыней? — не унималась племянница.

— Как быстро проходит время, — начал философствовать Валентин, — хотя впрочем, все в жизни проходит, — и помолчав, добавил, — быстро.

— Бог его знает, может и вечность скоротечна, — продолжил мудрствовать Витя.

Потом пошли воспоминания (только хорошие). Каждый считал нужным что-нибудь рассказать. Пусть совсем небольшой случай из жизни папы, но обязательно рассказать. Поминки, как ничто другое, располагает к разговорам о Боге и душе.