Мери Каммингс - Подарок

Выйдя из ванной, он увидел, что Карен сидит на диване с пустым бокалом в руке. На мгновение ему показалось, что это сон, который вот-вот закончится, так хорошо на самом деле не бывает! — но девушка была абсолютно реальной и увидев его, внезапно расхохоталась.

— Ты чего?

Карен махнула рукой и выдохнула сквозь приступ смеха:

— Плейгерл!

— Что?

— Ну, журнал есть такой — «Плейгерл», вроде «Плейбоя», только для женщин. Так там почти все фотографии мужчин — босиком, с мокрыми волосами, без рубашки и в джинсах, вот как ты сейчас. Считается, она хихикнула, что это ужасно сексуально.

— А на самом деле?

— Кому как, — она продолжала смеяться.

— Надеюсь, я смотрюсь не хуже? — Дел отступил на шаг, давая ей возможность сравнить.

— Что ты, намного лучше, у них там такие самодовольные и глупые морды!

Ей было весело — шампанское, бродившее в крови, помогло справиться с тревожными мыслями, и сейчас все казалось забавным, новым и удивительным. И говорила она совершенно искренне — Дел действительно хорошо смотрелся в таком виде. В джинсах, со спадающей на лоб мокрой прядью волос и весело прищуренными глазами он выглядел беззаботным и молодым. Карен мельком подумала, что, когда ему было лет семнадцать, девчонки, наверное, сходили по нему с ума.

— Ты еще не хочешь спать?

— По-моему,ты хочешь... совсем не спать, — ей было абсолютно очевидно, чего именно он хотел.

— Хочу, — кивнул он, — это плохо? — шагнул к ней, поднял с дивана и обнял, прижавшись всем телом — его губы скользнули по ее щеке, нашли смеющийся рот и прильнули к нему. Карен вскинула руки ему на шею — еще и для того, чтобы удержаться на ногах, которые почему-то не очень слушались.

— Это плохо? — снова спросил Дел, на секунду оторвавшись от ее губ.

— Это хорошо, — выдохнула она, — это хорошо...

Он не помнил, как они оказались около кровати — все еще одетые. Он развязал поясок ее халата и спустил его, медленно лаская нежную кожу шеи, груди — все ниже и ниже — Карен задрожала и вцепилась ему в плечи. Выпрямляясь, почувствовал осторожное прикосновение руки, скользнувшей вдоль пояса джинсов и вопросительно дотронувшейся до ширинки.

— Да, — выдохнул он, — да, милая, — и закрыл глаза.

Весь мир сосредоточился на ощущениях — острых до боли, мучительных, сладких — больше не осталось ничего.

Молния расстегнулась — тонкие пальцы пробежали по его телу, освобождая от одежды, зарылись в волосы, слегка сжали напряженный член — внезапно Дел чуть не вскрикнул, ощутив там ее дыхание и, сразу следом — губы, горячие и нежные. Это было столь нестерпимо-прекрасно, что несколько мгновений он стоял, запрокинув голову, стиснув кулаки и отдавшись этому безумному наслаждению.

Еще несколько секунд, еще чуть-чуть... нет, больше нельзя, все! Открыв глаза, он поднял Карен, поцеловал припухшие губы — от них пахло шампанским и ею и им самим — и медленно опустил на кровать.

Его тело, казалось, сейчас взорвется, член, каменно-твердый и горячий, болезненно пульсировал от ударов бешено бьющегося сердца. Еще немного, совсем немного, всего несколько ее легких прикосновений — и не было бы никакой боли, только блаженство.

Нет... нет — он же хотел показать ей все, на что способен, хотел свести с ума своими ласками, услышать от нее крик наслаждения, почувствовать ее содрогание — и лишь тогда отпустить себя. Только тогда. Но пока что с ума его сводила она — и достаточно успешно. На секунду Делу стало смешно и это помогло ему прийти в себя. Он вытянулся рядом и начал поглаживать ее кончиками пальцев, прижавшись лицом к волосам.

Карен знала, какие сильные у него руки — а сейчас они нежно, еле дотрагиваясь, гладили шею, грудь, обводили соски и снова возвращались выше, в ямочку между плечом и шеей. Чуть повернув голову, она поцеловала ласковые пальцы, пробежавшие по губам, зажмурилась, вытянулась и затаила дыхание, прислушиваясь к тому, что поднималось из глубины ее тела в ответ на эти ласки.

Рука спустилась ниже, зарывшись в пушистый треугольник. Ее тело дернулось, словно стремясь теснее прижаться к чутким пальцам, но они остановились, медленно, почти лениво перебирая волоски и не делая попытки двигаться дальше. Вместо этого пришла очередь губ, которые коснулись щеки, потеребили мочку уха и скользнули на шею.

Он целовал ее грудь, прикусывал соски, перекатывал их во рту — ненадолго вернулся на шею, слегка куснул за плечо и снова потянулся губами к груди. Отодвинулся, взглянул в запрокинутое лицо Карен с плотно зажмуренными глазами — и начал ласкать губами и языком ее живот, продвигаясь с каждым поцелуем чуть ниже.

Пальцы, задремавшие, пригревшись в пушистых волосках, шевельнулись, словно пробуждаясь ото сна — и скользнули глубже, безошибочно находя самые чувствительные места. Как утром, как тогда... — она выгнулась навстречу, широко раздвинув ноги, вытянутые руки сжали простыню.

Осторожно, одним пальцем, он вошел в узкий проход и погладил его изнутри — девушка тоненько застонала и дернулась всем телом. Опустившись еще ниже, зарылся лицом в золотистые волосы, дохнул на них горячим дыханием и прикоснулся губами к укрытому ими маленькому чувствительному бугорку. Карен дрожала и всхлипывала, вцепившись ему в плечи и инстинктивно прижимая его к себе. Почувствовав, что она уже на грани взрыва, он еще раз прикоснулся губами, провел языком, и резко отстранился.

— Пожалуйста, пожалуйста!... — жалобно вскрикнула она.

Он сел на колени между ее ног, двумя руками, поддерживая под ягодицы, притянул девушку к себе, скользнул в жаркую плоть и остановился, вонзившись до предела. Видеть ее лицо и тело, когда он входит в нее, именно об этом Дел мечтал весь день.

— Открой глаза, посмотри на меня, милая.

Перед плотно зажмуренными глазами вспыхивали разноцветные искры, эти слова, даже не слова, стон, с трудом пробились в ее сознание. Карен с трудом открыла глаза, и ощутила его движение в себе, все глубже, сильнее, быстрее. Казалось, эти мощные толчки достают до самого позвоночника. Напряжение нарастало в ней, ища выхода. Внезапно, глядя ей в лицо, Дел протянул руку и начал сильно и быстро, в ритме своих движений, ласкать и теребить самое чувствительное место — бугорок, уже распухший от его прикосновений.

— Ну, девочка, давай, давай, — пробормотал он и услышал, что она кричит — кричит и не может остановиться. Чувствуя, как она бьется под ним, он сделал еще несколько глубоких толчков — и замер, хрипя. Карен успела ощутить, как тугая струя ударила в глубину ее тела, как он содрогается, вцепившись пальцами ей в бедра — и услышала свой собственный отчаянный крик, который постепенно куда-то исчезал по мере того, как она проваливалась в черноту, усыпанную вспыхивающими разноцветными звездами.