Кэтрин Стоун - Близнецы

Чарлз видел страх в глазах Гейлен и понимал: она беспокоится не напрасно. Чарлз внезапно почувствовал озноб: о ужас, он и сам кое-что знал о родах. Он никогда не видел, как рождаются дети, но знал кое-что о женщине, которая умерла при родах двоих сыновей-близнецов…

И все-таки у них не было выбора.

– Гейлен, – Чарлз поражался спокойному и уверенному тону своего голоса, – мы можем послать за твоей матерью, но ты должна остаться здесь. Ты знаешь, как дети появляются на свет. Я помогу тебе. Скажи, что нам нужно делать.

Гейлен на какое-то мгновение нахмурилась, потом посмотрела ему в глаза и улыбнулась застенчивой, но отважной улыбкой.

– Ну хорошо. – Ее голос все еще дрожал, но она старалась говорить уверенно и держала себя в руках. – Нам нужно зайти в клинику и взять мамин медицинский саквояж, щипцы, скальпель и шпагат. Скальпель и шпагат необходимы, чтобы обработать пуповину.

– О! – Чарлз был удивлен. – А как это делается?

– Ты перевязываешь пуповину в двух местах и разрезаешь посередине. Нужно только убедиться в том, – продолжала Гейлен, давая самой себе строгие инструкции, – что пуповина в ближайшей к ребенку части перевязана очень крепко.

– Да, – с беспокойством в голосе согласился Чарлз.

Пока Гейлен говорила, чувство страха у Чарлза усиливалось – ему предстояло увидеть то, от чего умерла его мать. А Гейлен, наоборот, становилась внешне все более и более спокойной. Когда они подошли к маленькой грязной лачуге в деревне, Гейлен преодолела – или прогнала на время – свои страхи.

Как только Гейлен вошла в лачугу, она превратилась в свою мать, подражая так хорошо знакомым ей спокойным, уверенным манерам. Гейлен видела, сколько раз Элис принимала детей при родах. Она слышала слова матери и видела ласковую, заботливую, сострадательную улыбку на ее губах.

– Как вы? – Гейлен взяла холодную, влажную руку женщины и слегка сжала ее. – Это Чарлз. Он пришел, чтобы помочь. Хотя, конечно, нам не понадобится никакой особой помощи, – успокаивающе улыбнулась Гейлен. Роженица яростно замотала головой.

– Да, – ласково говорила Гейлен. – Именно так. Дайте-ка мне посмотреть.

Гейлен подняла домотканые одеяла, прикрывавшие ноги и живот женщины. Чарлз неподвижно стоял в дверях маленькой лачуги и наблюдал за Гейлен, ожидая ее указаний, надеясь, надеясь…

Гейлен со вздохом посмотрела на него своими изумрудными, блестящими от слез глазами.

– Он почти родился, – прошептала она. – Чарлз, мне нужны чистые полотенца, шпагат и скальпель, пожалуйста.

Чарлз подошел к ней и смотрел молча и удивленно, как Гейлен нежно, но уверенно вытащила ребенка – маленькую девочку – из чрева матери. Руки Чарлза дрожали, когда он отрезал два куска шпагата по двенадцать дюймов каждый, а пальцы Гейлен тряслись, когда она перевязывала шпагатом пуповину.

– Как ты думаешь, достаточно крепко? – шепотом спросила Гейлен.

Чарлз не знал. Узел казался крепким.

– Думаю, да, – прошептал в ответ Чарлз. Медленно, осторожно, затаив дыхание, Гейлен перерезала пуповину. Узлы оказались достаточно крепкими! Гейлен какое-то мгновение колебалась, потом завернула новорожденного в чистое полотенце и протянула бесценный сверток матери.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала ей Гейлен. – Мы послали за моей мамой. Она осмотрит вас, как только вернется.

Женщина кивнула, и слезы благодарности потекли по ее щекам.

В то мгновение, когда Гейлен произнесла слово «мама», в то мгновение, когда тяжелое испытание осталось позади, мужество Гейлен испарилось и она снова превратилась в робкую пятнадцатилетнюю девочку. Чарлз взял ее за руку, вывел из хижины и повел прочь из деревни. Когда они наконец остановились и Чарлз повернулся лицом к Гейлен, он увидел ясные, изумленные глаза и дрожащие губы.

– Эй! – Чарлз нежно дотронулся до щеки девочки. – Ты была просто восхитительна.

Гейлен не могла говорить. Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Гейлен! – Чарлз обхватил своими сильными руками дрожащую девочку и крепко обнял ее. – Гейлен…

Прошло много времени, прежде чем Гейлен наконец заговорила.

– Это было чудо, Чарлз… – прошептала она, прижавшись своей золотисто-рыжей головой к груди Чарлза. – Чудо!

Через четыре дня Чарлз вернулся в лагерь Корпуса мира.

– Удачи тебе в литературном творчестве, Гейлен, – с легкой иронией пожелал девочке Чарлз.

– Успехов в строительстве зданий, Чарлз, – в ответ поддразнила его Гейлен.

Когда Чарлз уехал, Гейлен поняла, как много она знала о том, каким он был – добрым, умным и чутким, – и как мало о том, кем он был. Чарлз рассказал ей только, что занимался строительством в Корпусе мира и был американцем. Он не сообщил Гейлен своей фамилии. Другие имена – Джейсон и Эллиот, – которые с отчаянием произносил Чарлз в бреду, он ни разу не упомянул, когда пришел в себя.

За неделю до окончания третьего года работы в Кении Чарлз внезапно почувствовал, что ему необходимо вернуться домой. Домой? Где он? Шикарный пентхаус с видом на Центральный парк? Комната в общежитии в Принстоне, в которой, возможно, до сих пор не выветрился запах марихуаны? Только, конечно, не Уиндермир…

Чарлз ничего не знал наверняка, но его ощущение было очень сильным. Это имело какое-то отношение к Джейсону. Джейсон нуждался в нем. Джейсон оказался в беде. Чарлзу необходимо вернуться сейчас же.

Спустя неделю он сидел в своем великолепном пентхаусе с видом на Центральный парк и испытывал наслаждение от ощущения необъяснимого уюта. Именно здесь ему полагалось находиться в этот момент, в то время как черные штормовые облака собирались в северно-восточной части над Атлантическим океаном и быстро двигались в сторону Лонг-Айленда.

Глава 6

Саутгемптон, Лонг-Айленд

Июнь 1974 года

Джейсон закончил занятия в Гарвардском университете на две недели раньше остальных старшекурсников. В конце семестра он сдал устные экзамены. Когда Джейсон ехал из Кембриджа в Саутгемптон, уже, будучи выпускником Гарварда, его сокурсники только начинали сдавать зачеты.

Дорога от общежития Джейсона в Гарварде до виллы в Уиндермире стала теперь знакомой. Самый короткий путь, которому Эллиот научил Джейсона, когда тот еще учился на первом курсе, – взять такси до аэропорта Логан, затем на самолете добраться до Ла-Гуардиа и на лимузине – до Уиндермира. Джейсону нужно было только заплатить водителю такси, найти соответствующий выход к самолету в аэропорту и назвать водителю лимузина в Нью-Йорке расчетный счет «Издательской компании Синклера».

Расплатиться с водителем было легко. С помощью Эллиота Джейсон запомнил портреты на купюрах – Вашингтон, Линкольн, Гамильтон, Джексон и Грант, – и номинал банкнот ассоциировался у него с изображением. Джейсон никогда не испытывал затруднений, производя математические расчеты в голове, поэтому определить соответствующую сумму проезда плюс чаевые было просто.