Х. М. Уорд - Израненные - 2 (ЛП)

– Ты приехала, – волосы Сэма скрыты под бейсболкой. Он одет в потертую старую футболку и джинсы. У него был такой же взгляд, когда я уходила из дома. Сэм сутулит плечи от усталости. Он бросает взгляд в сторону холодильника, стоящего в задней части магазина, где спиной ко мне стоит Дин.

Я начинаю двигаться к двери. Лишь миниатюрная витрина передо мной является препятствием.

– Конечно, я приехала, – я подхожу к двери и выхожу наружу. Звенят колокольчики на двери, и кровь стынет в моих жилах. Я чувствую глаза Дина на себе. Они скользят по моей спине, словно холодный коготь, но я не останавливаюсь. Садись в машину. Садись в машину. Садись в машину.

– Парень с тобой? – Сэм оглядывается в поисках Питера и видит его стоящим у моей машины, заправляющим ее.

– Конечно. Увидимся дома.

Сэм кивает. Его глаза сужаются, когда он смотрит на Питера.

– Он мне не нравится, Сид. Он, кажется, не в своем уме, как будто он может сорваться, озвереть или сделать что-то в этом роде.

– Ну, тогда не выводи его, – я замолкаю, продвигаясь к машине. Питер поднимает взгляд, гнев вспыхивает в его глазах, когда он замечает Сэма. – Поехали, давай уедем отсюда, – я быстро забираюсь на сиденье и натягиваю ремень безопасности. Мне ничего не надо говорить Питеру. Он принимает мои слова и уходит, но прежде с презрением смотрит на обоих парней. Я боюсь, что Питер сорвется, но отгоняю эту мысль. Мы все в некотором роде безумны. То, что кто-то рассматривает мою спину, еще не совсем плохо.

Когда мы выезжаем на дорогу, Питер спрашивает:

– Он прикасался к тебе?

– Нет, на самом деле нет. Я столкнулась с Сэмом. Дин ничего не сказал. Просто смотрел на меня словно рептилия, – холод пробегает по моей коже. Я тру руку, но ощущение пропадает не сразу. Я смотрю на индейку и волнуюсь, не умерла ли она. – Она не больно-то двигается, да?

Он смотрит в зеркало.

– Только ночью, когда я собираюсь заняться с тобой сексом. Словно у нас есть компаньон,– Питер выглядит напряженным, словно вместо крови в его жилах течет жидкое беспокойство. – Мы поужинаем сегодня с моим братом, если все будет в порядке. Мне нужна его помощь кое с чем.

Я киваю, не понимая, почему он нервничает. Я продолжаю смотреть на дорогу позади нас, задаваясь вопросом: как далеко Дин и Сэм.

– Который брат?

– Старший, Шон. Мой младший брат свободен как ветер, а Шон более приземленный. Он имел дело с этим дерьмом, поэтому я хочу поговорить с ним,– Питер выглядит нормальным, но его голос напряжен, его руки лежат на руле на два и десять часов. Так он делает только тогда, когда беспокоится или злится.

– О чем ты хочешь с ним поговорить?

– О тебе и мне. Я не хочу разделять твою боль с кем-то, и мне, возможно, не придется, хотя Шон, своего рода, непредсказуем. Мне нужно знать, могу ли я упоминать, что случилось с тобой, твоей семьей и Дином.

– Ты доверяешь ему, даже после того, как он убил свою жену?

– Да, но я должен предупредить, что не знаю, что случилось той ночью. Никто не знает. Шон никогда не говорил об этом, но я не думаю, что он убил ее. Он был так взволнован, узнав о ребенке. Так что это не имеет никакого смысла,– он замолкает, размышляя.

Мне интересно, что движет кем-либо, чтобы убить. Я ненавижу Дина, но я не хочу убивать его, не когда бодрствую или в трезвом уме. Но если Дина собьет грузовик, я не потеряю из-за этого сон. Мне интересно, это одно и то же или на таком же уровне?

Я смотрю на Питера.

– Говори что хочешь. Я просто не хочу, чтобы утром это попало в интернет. И не хочу слышать, о чем ты будешь с ним говорить. Так что отправь меня в бар или еще куда-нибудь, – мой желудок сжимается. Мне ненавистна эта мысль, но Питер, похоже, нуждается в своём брате. Думаю, так будет лучше для него.

Будучи отрезанной от своей семьи, я была свободна, но я сожалею об этом. Не хочу, чтобы, в конечном счёте, все закончилось подобным образом, но не знаю, как это исправить. Для Питера это возможность наладить отношения с братом. Я хочу признать это, даже если имя Шон Ферро вызывает мурашки.

***

Мы добираемся до Нью-Йорка довольно поздно. Питер звонит брату, когда мы приезжаем в отель. Мы принимаем душ и быстро одеваемся. Когда я подвожу карандашом глаза, замечаю, что Питер ходит позади меня. Вокруг его талии обернуто полотенце, его волосы мокрые и взъерошенные. Он не может меня видеть на том месте, где я стою, пока не посмотрит в зеркало. Стена в ванной немного удлиненная, что создает некоторую иллюзию уединения. Я замираю и спрашиваю себя: видел ли он, как переодевалась я. Я не помню, где он стоял, но не думаю, что здесь.

Я отвожу взгляд и в этот же момент замечаю движение. Как раз тогда, когда Питер снимает полотенце. Он стоит спиной ко мне абсолютно голый. Карандаш для глаз замирает в воздухе, я моргаю. Тело Питера совершенно, за исключением того шрама на его талии. Он тянется белой линией по его боку. Вся его спина это мышцы, но я знала это и раньше.

На что я смотрю, и от чего не могу оторвать глаза, так это его прекрасный зад. Он упругий, каждый миллиметр, и эти ягодицы не исключение. Я открываю рот, пока смотрю, задаваясь вопросом: каково ощутить это обнажённое тело на своем, обвить ногами этот зад. В моей голове нет адекватных мыслей. Я просто смотрю, думая, каково это ощущать каждый дюйм его тела на своём. А затем он наклоняется за своими боксерами, и я практически умираю. У меня перехватывает дыхание, и я меняю положение, чтобы иметь более лучший обзор. Вот тогда-то я и попадаю карандашом себе в глаз.

Питер оборачивается, чтобы увидеть, что произошло, думая, что я не вижу его великолепное обнаженное тело. Я закрываю глаза и бормочу проклятья. Когда я их открываю, то вижу его красивые голубые глаза в зеркале, они встречаются со мной взглядом, и довольная улыбка появляется на его лице.

– Ты смотрела на меня, мисс Коллели?

– Нет, я просто задумалась о той пиратской ерунде, о которой ты вчера говорил, так что я… – что за чушь я несу?

– Поэтому ты попала себе в глаз? – он идет ко мне, от чего я нервничаю на столько, что не могу встать. Мое сердце бешено бьется, посылая энергию вверх и вниз по моим рукам. Я кладу карандаш на тумбочку и моргаю несколько раз, стараясь не смотреть на него. Я никогда раньше не была заинтересована в разглядывании обнаженного мужчины. Я никогда не видела, к чему вся эта суета приводила. В том смысле, что не то чтобы эта волосатая территория мужского тела не была привлекательна, просто... Господи, у Питера абсолютно... Мысли роятся в моей голове и движутся в различных направлениях. Я хочу скользнуть рукой по его животу, мои губы покалывает от мысли прикоснуться к низу его живота, мой язык... я словно обезумела. Тысячи мыслей в голове, они появляются и рассеиваются, отстраняясь так далеко, что я никогда не буду делать ничего из этого списка.