Измена. Просто так не сдамся - Мара Евгеника

не оборачиваюсь и не жду Шацкого, как было всегда.

Уверена, что у вас такое тоже случалось. Ну, это когда вы неожиданно для всех и для себя тоже меняете манеру своего поведения и отношение к тем, с кем живёте, работаете, общаетесь. Делаете это не для демонстрации своего Я, а не преднамеренно, просто чувствуя так…

Ну, вот и я. Выхожу, не думая о Юрке.

Иду, раздражаясь тому, как громко стучат мои каблуки.

На каком-то автомате дохожу до кофемашины, делаю себе двойной эспрессо.

Возвращаюсь в гостинную. Скидываю туфли. Забираюсь с ногами на диван и, отпивая кофе, смотрю в окно.

Слышу мягкий хлопок двери и шаги мужа, но никак на них не реагирую, а продолжаю созерцать.

Юрка тоже делает себе кофе. Также с чашкой приходит в гостинную. Садится в кресло напротив меня.

Мажу равнодушно по нему взглядом. Вздыхаю.

Шацкий полностью зеркалит меня, и мы сидим в тишине вакуума.

Через время муж первым прерывает молчание.

- Юль, понимаю, ты ждешь от меня более весомых и четких объяснений. Но…Как это не прозвучит ужасно глупо от взрослого мужика, я не могу объяснить больше, чем сказал про эту...

Юрий осекается и дергается.

Кофе из чашки проливается на белый диван.

Шацкий матерится и виновато выдыхает:

- Извини, Юль. Я не хотел. Случайно получилось.

Понимаю, что он про пролитый кофе, но самой ужасно хочется съязвить обо всем происходящем и я себе в этом не отказываю:

- Да, уж все не случайно случайно. Ты случайно познакомился с ней. Потом так же неожиданно оказался с ней в лифте и в постели. И, о боги, она так же случайно залетела. Вот прямо с одного раза. А может все же это было не раз? А то как-то слишком много случайностей на одного человека. - Это. Тьфу… Было лишь раз, - зло выдыхает Шацкий. - Уже говорил тебе. Больше чем сказал, мне нечего добавить или пояснить. Я не знаю…

- Юр…

Перебиваю мужа, не желая слушать его слушать.

- А что ты сделал, чтобы прояснить эти странные случайности? - стараюсь говорить ровно, но сама чувствую, как вибрирует мой голос. - Хорошо…Ты не знаешь, а безопасники твои что об этом могут сказать. Ты со своим начбезом это обсуждал?

- Да…Они занимались этим. Ничего настораживающего и порочащего не нашли на неё…

- Шутишь? А может ты, Юр, сам заинтересован, чтобы правды никто не узнал?

- Ты сейчас серьёзно?

- А почему и нет, Юрий Леонидович. У каждой ситуации есть тот, кому это нужно и важно. Ты же сам знаешь, просто так ничего не происходит.

- Юля, что ты этим хочешь сказать…

- Я пока просто размышляю, Юра. Потому не исключаю, что именно тебе выгодно, чтобы все было шито-крыто?

- Ты что мне не веришь, Юль?

- Хотела бы верить, Юрий. Хотела! Все эти месяцы. После визита Элоны гнала эту мысль от себя, потому что хотела верить тебе. Но… С каждым днем моя вера становилась все слабее. И сегодня… Она просто скукожилась окончательно и умерла, - на последней фразе, смахиваю слезы с ресниц.

- Юля-я-я, прошу тебя. Не надо торопит… Я смогу все решить…

- Что решить? С кем решить? - стону, хлюпая носом. - С Элоной решить? Или с ребёнком? Мне даже просто интересно... А ты ей что ответил, когда она тебя, как нашкодившего щенка, в беременность начала тыкать? И как это вообще все было? Ты же с ней, ну как сам говоришь, не виделся больше ни разу…

- Банально все было, Юля. Она написала сообщение. Мы встретились…

- Ну, то есть вы переписываетесь, - цокаю и морщусь, вспоминая те сообщения с номера без обозначения контакта, которые видела я сама.

- Да…Она мне пишет. Я ей не отвечаю, - поясняя, хмурится Юрка.

- Ладно. Не важно мне, как вы общаетесь. И как ты отреагировал, когда вы встретились?

- Обычно.

Удивился. Высказал сомнение, - Шацкий говорит, но я слушаю вполуха, потому что думаю о том, что устала ужасно от этого трагикомического фарса.

- Ты сидишь с таким лицом, Юль, словно я несу чепуху, - прерывает мои мысли Шацкий. Если это так то, что по твоему должен был сделать или сказать я.

- Ну, не знаю…Вероятно, правду…

- Какую правду, Юль?

- Простую, что, что ты не можешь иметь детей…

- Ты охренела что-ли, Юлия Борисовна?! - рявкает муж, матерится и орет на меня. - Или это шутка такая? Если шутка, то очень тупая! Нет, идиотская. Придумай что-нибудь более весёлое…

- А правда, Юра, она всегда выглядит, как тупая шутка.., - продолжаю спокойно бить по Юркиному самолюбию.

- Ну, и как же это я не могу иметь детей, если у нас Дашка есть? А? Разъясни мне это, дорогая моя женушка, - рычит Шацкий.

- Да, обычно…Так же как и у тебя сейчас может родиться ребёнок не от меня, - произношу фразу и вижу, как округляются глаза и вытягивается лицо у Юрки.

Дальше Шацкий начинает бегать по гостинной и изрыгать трехэтажные маты, чего раньше себе в моем присутствии не позволял никогда.

- Я тебе не верю. Ты это все специально, чтобы отомстить и, - рявкает Юрий.

- А зря. Вдруг я в отличие от тебя не лгу?! - хмыкаю, наблюдая, как муж поднимается по лестнице на второй этаж.

- Врешь. Хочешь сделать мне больнее, - кричит Шацкий.

- Думай, как хочешь. Вернее, как тебе удобно, - выдыхаю, встаю с дивана и иду к выходу на террасу, потому как мне не хватает воздуха.

И тут слышу грохот…

Оборачиваюсь и вижу, как Юрка, словно в замедленной съемке, падает и скатывается по ступеням вниз…

Глава 22

Пять дней назад Юрке провели экстренное коронарное шунтирование. Операция длилась шесть часов.

Все это время я по разрешению заведующего отделением ждала её завершение в коридоре перед операционным блоком.

Меня пытались отправить домой. Но…

Я не могла уйти. Мое шестое чувство показывало, что нужно находиться рядом с Шацким.

Прямо казалось, что лишь только стоит мне выйти из больницы, как может случиться то, что изменить уже будет нельзя.

И предчувствия меня не обманули.

Во время операции сердце Юрки остановилось. Оперировавший Шацкого кардиохирург, выйдя из операционной, так и сказал: “Родился в рубашке ваш муж. Побывал на стыке прошлого и будущего и вернулся