Забудь меня (СИ) - Зайцева Кристина

— Спасаю тебя…

Воздух со свистом вырывается из его носа, грудь поднимается и опадает. Приоткрыв губы, он их облизывает и роняет голову назад, на одеяло, пробормотав:

— Блять…

Глава 28

Антон

Я бы мог кончить только от запаха ее кожи.

Просто от запаха.

Оттого что вижу перед собой тоже.

Как же ей идет быть помятой, твою мать! Невообразимо.

Тонкие пальцы с розовым лаком на ногтях сражаются с моей ширинкой. Она лопнет, есть эта возня не закончится положительно прямо сейчас, но у моей спасительницы руки дрожат, как у пассажира «Титаника».

Дышу глубоко и поворачиваю голову, опять осматривая пляж. Темно, не видно ничего, или у меня в глазах мутно.

— М-м-м… — закрываю их на секунду, когда моего раскаленного стояка касается прохладный ветер.

Приподнимаю задницу, помогая Полине приспустить с нее джинсы.

Никогда мне на этом пляже не отсасывали. Не заводили так, что я готов рискнуть. Никогда на меня так девушки не смотрели, как моя. Смотрели по-разному. Как на мясо, как на трахмашину, которой я не являюсь, потому что ебаться — не главная цель моей жизни, смотрели нагло, пошло, в бешенстве тоже бывало, но не так. С бешеным возбуждением и неуверенностью, будто мой член — это палка гипнотизера.

Это дико заводит.

Как и белые волосы в отблесках костра, которые рассыпались у Полины по плечам, и ее грудь в вырезе этого мозгодробильного топика, которая видна почти полностью, вплоть до розовых сосков, потому что одна бретелька съехала с плеча.

Я наблюдаю самую сексуальную картину в своей жизни и взвою, если не получу презентованную ласку в ближайшие секунды.

Сглатываю слюну, глядя то на лицо Полины, то вниз, туда, куда она сама смотрит.

Она хочет меня так же, как я ее.

Просто смиряюсь. Бороться бесполезно. Только расслабиться и получать удовольствие. Даже получать от нее пиздюлей не бесит, а кажется справедливым, я ведь заслужил…

— Ты помнишь, что с ним делать? — голос сипит, как у прокуренного алкоголика.

Стрельнув в меня затуманенными глазами, купает во рту нижнюю губу и проходится по ней языком.

— Сжать покрепче? — протягивает руку и оборачивает пальцы вокруг ствола, двигая рукой вверх и вниз.

— М-м-м… — выдыхаю замучено.

Бедра двигаются за ее рукой. Если не кончу сегодня, просто сдохну. Если она не обернет вокруг моего члена губы — тоже.

— Я перфекционист… — получаю очень ценную информацию.

— И что? — сиплю на выдохе, наблюдая за ее рукой. — Будешь до утра сосать, пока пятерку не получишь?

— Заткнись… — шепчет.

Я растягиваю губы в лыбе, от которой даже глаза щурятся.

— Ты тоже не воспринимаешь меня всерьез? — смотрит на меня волком, сдвинув брови.

Мой член зажат в ее ладони. Моим мозгам не хватает кислорода, чтобы оценить всю серьезность вопроса, но их хватает для того, чтобы понять — она не шутит.

— Полина, я пошутил, — говорю ей. — Серьезнее тебя тут никого нет. И реальнее тоже.

— Я знаю, что пошутил… я… забудь…

Я бы мог забыть, если бы хоть раз в жизни забыл что-нибудь из того, что она мне говорила, но она меня переключает, потому что, тряхнув головой и волосами, сообщает:

— Я не собираюсь… сосать до утра. Я изучила информацию и рассчитываю получить пятерку за десять минут.

— Че ты сделала? — опять стараюсь не заржать.

Она смотрит на меня, так, будто на взводе, после чего опускает голову, и я получаю то, о чем мечтал с тех пор, как увидел ее рот впервые.

— Твою мать! — ударяю кулаком по одеялу. — М-м-м…

Ее гребаный перфекционизм звездами шарахает по моим глазам. Язык лижет уздечку. Трет, смазывает, ласкает так, что в крестце моментальный взрыв, который делает меня похотливой, грубой скотиной.

Я запускаю руку в белые волосы, забывая о манерах и о том, что моя девушка тянет на нежное и учтивое обращение.

Ее язык прогуливается по стволу вверх и вниз вместе с кулаком, а когда влажный, горячий рот осторожно посасывает головку, опять со стоном жмурю глаза.

Она глотает, и я толкаюсь навстречу, заставляя ее закашляться. Боясь услышать протест или получить кулаком по яйцам, ослабляю хватку, но протестов нет, вместо этого еще один выверенный перфекционистский заход, и от этого некапризного отношения к делу, у меня окончательно отваливаются все тормоза. Только реакции. Мои. И полное растворение в них, с огроменным болтом, который я кладу на то, что мы на общественном пляже, хоть и в темноте.

Мне всего становится мало.

Я дергаю Полину вверх и подминаю под себя. Набрасываюсь на ее губы, заглушая тихий вскрик и подхватывая ее ногу под коленом. Ее пальцы впиваются в мою спину, своими я убираю в сторону до головокружения влажное кружево между гладких бедер. Скольжу ими по мягким складкам, стараясь держать себя в узде, но когда проталкиваю внутрь один, а потом второй палец, получаю стоны и дрожь, которые не оставляют выбора…

Вхожу в нее одним толчком и только тогда останавливаюсь.

Замираю, как турбина самолета, дыша рядом с ее ухом. Полина цепляется за мою футболку, не двигаясь и коротко дыша рядом с моим.

Носом касаюсь ее щеки.

— Все… хорошо? — спрашиваю пьяно.

— Да… — шепчет. — Господи, да!

Выпускаю ее ногу, и она скрещивает их за моей спиной.

Я двигаюсь, пробуя разные углы, и когда нахожу особенный, возвращаю руку вниз и пальцами заставляю ее кончить вместе со мной, и успеть вытащить у меня нет никаких шансов.

Я поклонник перфекционизма. Я, блять, его фанат.

Глава 29

Антон

Мозги включаются медленно, но я выжатый, как лимон, за этот день и за эту неделю, поэтому даже не пытаюсь их пинать. Расслабление накрывает с головой, она тяжелая. Чтобы ее поднять, требуется усилие.

Руки Полины сжимают мою шею. Держу себя на локтях, слушая тихие стоны, которые вживаются в подкорку, откладываясь в памяти насмерть, как и дрожь хрупкого тела подо мной.

На спине под футболкой пот, в джинсах тоже.

Полина тихо дышит мне в щеку и разжимает ноги, освобождая мою талию. Выхожу из нее, приподнимаясь на локтях выше и внутренне матерясь, потому что представляю, сколько сейчас в ней оставил.

Поднимаю голову и глотаю слюну, чтобы горло смочить, потом говорю:

— Я в тебя кончил.

Какой же я дебил.

— Да? — открывает глаза.

Мне, сука, стыдно в них смотреть. Сосед Коптер мною бы гордился.

— Да, — спускаю с небес на землю.

— Я тебе доверяю… — радует она меня тем, что уверена — я чистый.

— Серьезно? — немного на нее злюсь. — Ты такая доверчивая?

Она сводит густые светлые брови.

Пальцы, которые все это время мягко перебирали волосы у меня на затылке, замирают. Жаль. Это было приятно настолько, что я отключиться готов прямо на ней и в ней.

— Ты меня что, отчитываешь? — спрашивает с претензией.

— В этом вопросе доверять вообще никому нельзя, — просвещаю. — На всю жизнь запомни.

— А я буду! — выпячивает подбородок. — Я тебе доверяю. Вот и живи с этим.

— Ты на меня ответственность накладываешь?

— Да. И это ты был сверху, — напоминает. — Она вообще вся на тебе.

Ее губы красные, как мак, к ним прилила кровь. Щеки тоже порозовели. Смотрит на меня сердито.

Красивая до боли.

М-м-м… как же я в нее влип…

Разжимаю пальцы, в которых все это время держал прядь ее волос, и скатываюсь в сторону, позволяю ей вдохнуть по-человечески.

Поправляю джинсы и трусы, пока она садится и одергивает юбку, говоря:

— Для справки. Если бы сверху была ты, это нихрена бы не изменило.

Я бы все равно не вытащил, потому что это так.

— Может, попробуем? — бросает деловым тоном.

Растираю руками лицо и тихо смеюсь. Полина наблюдает за мной мрачно, сидя в облаке своих волос. Вдохнув поглубже, говорю:

— Я устал, хочу вздремнуть пару часов.

Что поделаешь, мать твою, меня правда вырубает.