Элизабет Рейес - Навсегда моя (ЛП)

– Скажи маме, что я скоро вернусь, – попросил Энжел.

София вылезла из машины и подошла к окну Сары.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы не на четвертом этапе бегала. Потому что именно такой бегун нам нужен. Очень-очень нужен.

Сара почувствовала вину.

– Ну, вообще-то именно на четвертом.

– Да Боже ты мой! – София явно была расстроена. – Ну, может, ты хоть попрактиковаться как-нибудь с нами сможешь?

– Да, это я могу, – сказала Сара. – Мне, в любом случае, надо тренироваться. Я планирую вернуться в команду своей старой школы.

– Отлично. – София заулыбалась. – Я поговорю с тренером и дам тебе знать.

– Договорились.

София поблагодарила Энжела за поездку и отправилась в дом. Все еще улыбаясь, Сара повернулась к Энжелу. Его выражение лица было настолько суровым, что улыбка медленно сползла с ее губ.

– Нам надо поговорить, – сказал он, выруливая на дорогу.

***

Они подъехали к месту, куда Энжел привозил ее вечером после вечеринки. Энжел ощущал, что у него начинает болеть голова. Что, черт возьми, она с ним делает?

Когда Сара спросила его, в порядке ли он, Энжел просто ответил:

– Нет.

Больше он всю дорогу не проронил ни слова, но все же так и не отпустил ее руку. Он остановился на скале, с которой открывался прекрасный вид на закат. Но сейчас Энжелу было не до этого. Он даже не потрудился выйти из машины. Припарковавшись, Энжел сразу повернулся к Саре, опираясь на спинку сидения. Беспокойство, написанное на ее лице, заставило его смягчить слова, которые он изначально хотел произнести довольно резко.

– Я не понимаю, почему ты так торопишься вернуться в Аризону, Сара. – Не дожидаясь ответа, он добавил: – В смысле, неужели здесь действительно настолько плохо? Я знаю, ты сказала, что там тебя ждет подруга, но ведь мамы там твоей не будет, правильно?

В ту же секунду Энжел увидел боль, написанную на ее лице, и сердце у него почти остановилось. Он сразу почувствовал себя идиотом. Черт. Да кто он вообще такой, чтобы совать свой нос в чужую жизнь? Он едва ли узнал ее за эти выходные, а запланировала она все это задолго до него.

– Мне так жаль, Сара. – Он поцеловал ее руку.

Энжел увидел слезы в ее больших глазах, и почувствовал себя полной задницей. Осознав, как ей больно, он ощутил, что внутри все переворачивается. Черт возьми, как он мог быть настолько глуп? Он же ничего не знал. А вдруг ее мама лежит в больнице? Или еще что? Энжел наклонился и осторожно притянул Сару к себе, чтобы поцеловать в макушку.

– Боже, Сара, мне так жаль, – сказал он. – Я не имел права... – Она покачала головой, прежде чем он успел закончить свою мысль.

– Все нормально, – ответила она. – Ты же не знал.

Не знал чего?

– Так расскажи мне, – сказал Энжел, а затем быстро добавил: – Или не рассказывай. Ты не должна... Если не хочешь.

Он и так уже слишком на нее надавил. Энжел хотел поддержать ее, заставить боль уйти, но он, черт побери, никак не мог прекратить быть таким настойчивым ослом.

– Дело не в том, что я не хочу, – сказала Сара. – Просто это слишком неловко. – А затем добавила еле слышно: – Стыдно.

– Что? – Энжел нежно поднял ее голову за подбородок. – Сара, ты никак не сможешь изменить мое мнение о себе.

И он действительно так думал. Энжел чувствовал, что, о чем бы она ни говорила, в этом не было ее вины. Он не мог даже представить, что Сара совершает какой-то постыдный поступок.

Энжел открыл бардачок и, вытащив из него бумажный платок, протянул ей. Сара взяла его и привела себя в порядок.

– Можем мы выйти?

Энжел вытащил ключи из зажигания и вышел из машины. Он быстро обошел автомобиль, чтобы помочь Саре выбраться. Энжел крепко обнял ее, желая, чтобы она почувствовала, насколько он сожалеет о своем поведении.

– Мне так жаль.

– Ты не виноват, – сказала она. – Ты ничего не сделал.

– Я осел.

– Нет, это не так, – засмеялась она.

Сара закрыла дверь, и они направились к тому месту, где стояли вечером после вечеринки. Сара оперлась на заборчик, а Энжел, встав за ней, обнял ее за талию. Они просто смотрели на океан, пока Энжел не почувствовал, как Сара глубоко вздохнула.

– Моя мама в тюрьме.

Энжел замер. Последнее, что он хотел, чтобы Сара решила, что он ее осуждает. Энжел был полон решимости не прерывать ее: пусть скажет все, что собиралась.

Сара повернулась к нему лицом, и Энжел почувствовал, как разбивается его сердце, когда увидел слезы в ее глазах.

– Моя мама – хороший человек.

– Солнышко, тебе не нужно объяснять мне это. – Он нежно стер пальцем слезу, скатившуюся по ее щеке.

Сара обняла его, и Энжел крепко прижал ее к себе. Они простояли так несколько минут, а затем Сара отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Нам всегда было не просто, Энжел, – сказала она. – Мы всегда были только вдвоем. У нас никого не было. Мои бабушка с дедушкой отреклись от мамы, когда она забеременела мной. Ей было всего семнадцать, когда я родилась. И своего отца я никогда не встречала.

Энжел ловил каждое ее слово. Его сердце разбивалось на тысячи осколков, пока она отважно изливала ему душу.

– И затем я стала просить у мамы вещи. – Ее голос был полон отвращения. – То, что она не могла себе позволить: дорогую одежду, обувь, iPod. Я была глупой эгоисткой. А она покупала мне все, о чем я просила, и я не спрашивала, как у нее это получалось. В душе я знала, что мы себе этого позволить не могли, но меня это не волновало. – Сара сделала паузу, чтобы глубоко вдохнуть. – И тогда в один ужасный день она усадила меня и заплакала. Она сказала, что плохо поступала. Я все еще не понимаю, что точно там произошло, но она брала деньги у своего босса. Многие годы. «Хищение средств». Так они назвали это в суде. Теперь она в тюрьме на три года, и это все моя вина.

Уткнувшись Энжелу в грудь, Сара тихо заплакала. Он крепче обнял ее, чувствуя, как невидимая рука сжимает его горло.

– Это не твоя вина, – отчаянно прошептал он ей в ухо, снова и снова целуя ее. Энжел подвел ее к скамейке и посадил к себе на колени.

Сара выпрямилась, успокаиваясь, и посмотрела на него.

– Она в колонии «легкого режима» в Фениксе. – На словосочетании «легкий режим» Сара сделала воздушные кавычки, чтобы подчеркнуть свой сарказм.

Энжел беспомощно смотрел на нее, не зная, что сказать или сделать. В итоге, он просто сжал ее руку.

– Она не хочет, чтобы я посещала ее, – продолжила Сара. – Сказала, что не желает, чтобы я видела ее такой. Но как я смогу не видеться с ней целых три года? Я планирую приехать к ней, что бы она ни говорила.