Беременна от миллионера - Анастасия Соловьева

Денис чуть не давится кофе. Прочищает горло и откидывается на спинку стула. Я напрягаюсь сразу, готовая в любой момент защитить своего ребёнка.

— Следователь? Да это же скучная работа! Будешь сутками в бумажках возиться, а интересные дела и грандиозные преступления только в кино и книжках бывают. В основном убийства на бытовой почве происходят, по пьяни, из-за денег или ревности. Любой дурак такое дело решит. Переставай жить в иллюзиях, малой. Ты уже достаточно взрослый, чтобы мыслить здраво.

У Лёвы плечи опускаются. Моё сердце кровоточит, я была ко всему этому не готова.

— Не только в книжках происходят громкие преступления. Мне вот на ум приходит дело Поликарпова и Синицына. Лёв, помнишь, сколько шумихи в прессе было? Да все соцсети с ума посходили! А преступников отыскали только через полтора года, настолько хорошо они следы замели, — говорю я.

— Не знаю, о чём ты, но это явно единичный случай, — сквозь зубы цедит Денис.

— Да ладно? — и я с удовольствием перечисляю все те громкие дела, о которых мне Лёва рассказывал.

Денис меняется в лице, будто его прилюдно оскорбили и унизили. Он ненавидит быть неправым. Его из-за этого прямо корёжит всего.

— Так что, Лёв, тебе будет, что расследовать, — завершаю я свою речь.

— Надеюсь, — без былой уверенности произносит сын.

— Ладно, мне пора, — Денис встаёт из-за стола и бросает на меня выразительный взгляд: — Проводишь?

— А когда мы увидимся? — подрывается Лёва.

— Завтра, малой. Я тебя в школу отведу, окей?

Мы с Денисом выходим на лестничную площадку. Не хочу, чтобы Лёва нас услышал. У него был сложный день.

— Во сколько у малого начинаются уроки? — осведомляется Денис.

— У него вообще-то есть имя.

— Лар, ты чего такая злая? Тебя муха какая-то укусила или к тебе гости из Краснодара приехали?

Я морщусь. Не помню, чтобы Денис раньше столь отвратительные выражения использовал. В его возрасте пора бы знать о физиологии женщин чуть больше.

— Ты не виделся с сыном больше трёх лет, и первое, что ты делаешь при встрече, — это обесцениваешь его желания и мечты. Конечно, я буду злиться!

— А кто ещё скажет малому… то есть Лёве правду? — недоуменно спрашивает Денис. — Следователь — это фиговая работа, ты должна это понимать.

— Главное, что Лёве она нравится. Я его мечты не разрушаю.

— Так и я этого не хотел. Но малец должен реально смотреть на жизнь.

— Ему одиннадцать, Денис! Кто в его возрасте реально смотрит на вещи? Да и зачем это надо? — всплескиваю я руками. Возмущение и злость на Дениса душат меня изнутри. Я отвыкла от настолько сильных негативных эмоции.

— Я хотел, как лучше, — медленно говорит Денис.

Я выдыхаюсь. Будто кто-то лопает шарик со злостью — и она растворяется в воздухе за доли секунды.

Мы спускаемся на первый этаж, выходим на улицу. Я специально выбираю место, где Лёва нас не увидит. Присаживаюсь на лавочку, волосы с лица убираю.

— Зачем ты приехал? Скажи мне правду.

Денис молчит, долго молчит. Смотрит за моё плечо и что-то обдумывает. В его взгляде появляется новое выражение, которое я не могу разгадать.

— В прошлом месяце у меня обнаружили опухоль. И я понял, что семья — это самое важное, что есть в моей жизни.

Я вскрикиваю ошеломлённо, за плечи себя обнимаю, чтобы спастись от ужасающей правды. Слёзы на глазах выступают, а сердце бьётся, словно обезумевшее, и таранит грудную клетку. Я поддаюсь эмоциям, вскакиваю и обнимаю Дениса за шею. Прижимаюсь к нему, дрожу всем телом. Не важно, что было в прошлом. Ни один человек не заслуживает такой страшной болезни!

— Ну ты чего? — неловко трогает моё плечо Денис. — Не забыла меня, получается? Любишь до сих пор?

— Что тебе сказали врачи? Какой прогноз? — не обращаю внимания на его слова.

Лишь бы прогноз был благоприятным! Денис не выглядит больным человеком, хотя что я об этом знаю? Сейчас ляпну не то, потом стыдно будет.

— Мне сказали, что шансов на выздоровление мало, так что я должен готовиться к худшему.

— Сколько тебе осталось, Денис? — я ещё крепче его обнимаю, всхлипываю надрывно и следы от моих слёз остаются на его рубашке.

— Лар, ты всё неправильно поняла, — он обнимает меня в ответ, носом касается щеки. От Дениса пахнет иначе. Он сменил парфюм. Раньше мне нравился его запах, а теперь он слишком нейтральный.

— В смысле? — вскидываю голову. Денис смотрит на меня виновато и тут же взгляд отводит.

— Врачи ошиблись. Я пошёл в другую больницу, и там выяснилось, что у меня доброкачественная опухоль. Я проживу ещё много-много лет.

Я моргаю несколько раз, слёзы перестают катиться по щекам. Осознание бьёт по голове каменной глыбой. Щёки горят от собственной глупости и эмоциональности. Я отстраняюсь от Дениса, он хотя бы меня не держит.

— Но ты сказал, что понял важность семьи… Зачем ты напугал меня?

— Я действительно многое осознал. Несколько дней я думал, что смертельно болен и долго не протяну. Я был в чужом городе, без друзей и родных. Никто бы не выслушал меня, никто не поддержал. И тогда до меня дошло, что вы с Лёвой — самые главные люди в моей жизни. Не однодневные бабы, чьих имён я даже не помню, не друзья до первой ссоры, не случайные знакомые в баре, а именно ты и малой. И тогда я решил вернуться домой. Но за день до приезда узнал, что мой диагноз был ошибочным. Я остался на неделю, чтобы с другими врачами проконсультироваться. И вот я здесь, — он улыбается, склонив голову набок.

— Очень трогательная история, — мой голос звенит напряжением. — Но манипулировать моими чувствами не стоило. Я этого не забуду.

—