Принцесса из села 2 (СИ) - Штауб Светлана

«Дорогой сын», — именно с этих слов начиналось послание. Герман невольно усмехнулся такой трактовке. «Дорогой сын… Какая же глупость», — подумал он про себя и снова вернулся к письму.

«Дорогой сын, я хочу извиниться перед тобой за всё, что я сделал. Я никогда не был хорошим отцом и никогда этого не скрывал. Но я всегда понимал, что наши чувства взаимны.

Я мог бы долго оправдываться за смерть твоей матери, за попытку… твоего убийства. Но на моей душе так много грехов, что одними извинениями мне не отделаться. Всё, что я могу сейчас сделать — единственное, чем я могу тебе помочь, — предупредить тебя. Предупредить, чтобы ты был осмотрительнее. Я хочу, чтобы ты доверял тем людям, которые тебя окружают. Та девушка, с которой ты сейчас встречаешься — она не так проста, как ты думаешь. У неё есть опасные родственники. Я знаю это. Знаю, потому что привык быть осторожным. Я слежу за каждым, кто имеет малейшую возможность навредить мне. Я слежу даже за тобой, дорогой сын. Ты ведь и сам уже понял это, верно? Но знаешь, что самое смешное во всей этой истории, дорогой сын? Как бы я не следил за своим окружением, на сколько бдительным бы я не был, проблема в том, что меня подставил человек, которого я подпустил ближе всего. Именно поэтому, дорогой сын, я прошу тебя быть внимательнее с той девушкой — Вероникой.

Я знаю, что, если ты читаешь это письмо, наверняка ты уже в ситуации, из которой не выбраться. Наверняка, к тебе уже пришёл тот, от чьих рук я погиб. Но я верю… верю, что ты справишься. Как бы я не пытался этого отрицать, в тебе течёт моя кровь. Как бы ты не желал этого — ты ребёнок своего отца. И если тебе всё же удастся выжить после этого, я прошу тебя об одном — будь внимателен. Не подпускай к себе тех, кому не доверяешь до конца.

Это всё, что я хотел бы сказать тебе, дорогой сын. На этом наша с тобой история заканчивается. Я никогда не был хорошим отцом, но всегда знал, что из тебя вышел бы отличный сын. Сын, которого у меня никогда не было…

С любовью. Отец»

Герман свернул письмо. Он отложил его на стол, а сам же откинулся на спинку. Он не думал. Это странное послание возымело на него эффект разорвавшейся атомной бомбы. В нём не осталось никаких мыслей, никаких эмоций, никаких чувств. Он просто не знал, как реагировать, поэтому замер в одной позе, не в силах пошевелиться. Даже зрачки замерли в одном положении.

— Как же я устал… — послышалось со стороны главного выхода. Герман узнал голос Степана. Но он до сих пор не мог шевельнуться. — Как же я устал ждать, когда ты прочтёшь это проклятое письмо.

Наконец Герман нашёл в себе силы шевельнутся и повернуть голову в сторону брата. Степан шёл медленно. С едкой ухмылкой на лице. Он аккуратно накручивал глушитель на ствол пистолета.

Глава 21

Вероника.

На истерический крик Дианы сбежались все. Когда же я собственными глазами увидела Германа, лежащего на диване, пропитанном кровью, в груди что-то кольнуло. Чем ближе я к нему подходила, тем сильнее становились уколы. Следующим, кто завизжал, оказалась Ира. После нескольких секунд душераздирающего визга, подруга отключилась, чудом не упав на пол и не разбив себе голову — её подхватил стоящий рядом Михаил.

— К… к-к… к…

Как это вышло? — хотела сказать я, но выходило совершенно не то. Диана тряслась в припадке, глядя на брата. Очень быстро я поняла, что ждать ответа от неё не стоит.

Медлить было нельзя. В какой-то момент я взяла себя в руки, затребовала ближайший телефон. Оказалось, что Диана не выбросила свой гаджет. Всё ещё трясущимися руками она протянула его мне. Я набрала Вике. Других вариантов у меня не было.

— П… пожалуйста, — заикаясь на ровно месте, говорила я. — П… п-п… приезжай…

— Что-то случилось? Где ты?

Я попыталась сказать что-то ещё, но вышло слишком скомкано. Смогла только выдавить что-то про скорую, ранение и ещё раз попросила помощи. В итоге Вика не выдержала.

— Ладно, поняла. Скоро буду.

Я знала, что Вика сможет отследить нас.

К тому времени, как я закончила звонок, Михаил успел усадить Иру и занялся перевязкой Германа. От вида крови меня начало мутить. Я вышла на улицу. Но долго стоять на свежем воздухе не смогла. Единственное, что поняла, так это то, что автомобиль Степана исчез, как, собственно, и сам Степан.

По возвращении в дом, окончательно собралась, взяла себя в руки, осмотрелась и уверенным шагом направилась к Диане. Девушка до сих пор стояла на месте. До сих пор её руки тряслись так, словно её поразило током. Я схватила её за плечи, посмотрела в глаза и тихо произнесла:

— Всё будет хорошо. — Удивлённые глаза уставились на меня. Я опустила руки ниже, взяла её за ладони и снова повторила. — Слышишь? Всё будет хорошо?

Диана закивала. Она начала моргать. Рукой потянулась к щекам, чтобы вытереть слёзы. Приведя себя в относительный порядок, она посмотрела на меня и снова закивала.

— Да. Да, ты права. Хорошо.

Всё то время, пока мы ждали Вику, изучали интернет статьи на тему оказания первой помощи. Единственное, что давало хоть какую-то надежду на спасение — это то, что Герман до сих пор дышал. Он хоть и был без сознания, но дышал. Я молилась богу, чтобы он остался жив. Я не могла бросить его. Просто не имела такого права. Не могла допустить того, чтобы он умер…

Вика прибыла минут через двадцать. Прибыла не одна. Когда на улице послышался шум, я выбежала наружу. Остальные остались дома, так как до сих пор боялись мою сестру.

Как только выбежала наружу, увидела вертолёт, что приземлялся с задней стороны дома — там, где было место для посадки. Я не стала дожидаться, пока он приземлится и рванула сразу, как только увидела его.

Вика вышла первой. Она поспешила ко мне. Как только мы оказались рядом, сестра обхватила мою голову, затем её руки спустились ниже. Она осмотрела меня с ног до головы своими перепуганными глазами.

— Что? Что такое? Что случилось? Ты цела? Я думала, что ты ранена! Я чуть с ума не сошла, Вероника! Что случилось?!

— Герман, — ответила я, понимая, что наверняка придётся отстаивать его право на жизнь перед сестрёнкой. — Герман ранен.

Вика замотала головой как ненормальная. Она отстранилась. Из вертолёта уже начали выбегать люди с медицинским оборудованием.

— Стоп… Что? Герман? Ты бросила меня, сбежала, а теперь позвонила, чтобы я помогла Герману? Чтобы я помогла человеку, который должен умереть?

— Он не должен умереть! — закричала я, не в силах больше сдерживаться. — Он не может умереть!

Ещё чуть-чуть и я бы, наверное, зарыдала.

— Как? Как такое возможно? Зачем? Что? Зачем ты пытаешься его спасти.

— Боже, Вика, — я подошла к сестре ближе. Я была готова встать на колени, лишь бы она послушала меня. — Умоляю… Пожалуйста… Помоги ему…

— Зачем? — снова спросила она.

Зачем? — продумала я. Потому что…

— Потому что я люблю его… — тихо сказала я.

Дальше слёзы потекли сами. Я не рыдала. Просто стояла, чувствуя, как капли стекают по щекам. Я стояла, и раз за разом повторяла одно и то же слово:

— Умоляю… умоляю… умоляю… Я сделаю всё, чего ты хочешь. Только спаси его… Умоляю…

Вероника помотала головой, но уже спустя секунду она кивнула в сторону дома. Медики тут же побежали внутрь.

Я закрыла веки. Я была благодарна ей больше всего на свете. Я была готова сделать, что угодно, ради спасения Германа. Но я понимала, чего попросил Вика. Именно это она и попросила, как только я смогла открыть глаза, и снова посмотрела на сестру.

— Если этот человек выживет, — сказала она тогда. — Если удастся его спасти… — она нарочно выдержала паузу, вглядываясь в мои зрачки, — Если он останется жить, я хочу, чтобы ты прервала с ним все контакты. Если ты действительно его любишь, ты оставишь его, ради его же блага. Если ты хочешь, чтобы он жил дальше, ты забудешь о нём, сотрёшь его из своей памяти и начнёшь новую жизнь. Ты меня поняла?