Однажды и навсегда (СИ) - Головьева Светлана

Мигом преодолеваю лестничные пролёты и выхожу на улицу. День выдался достаточно тёплым, да и ресторан находится недалеко, поэтому я решаю идти пешком. От быстрой ходьбы начинает кружиться голова, а яркое солнце нещадно слепит глаза. Да, не удачно я выбрала время для ночной пьянки. Выгляжу я наверняка не лучшим образом. Надеюсь, мама не заметит моё похмелье.

Но стоит мне войти в ресторан, как мама тут же поворачивает ко мне голову. Её пристальный взгляд не предвещает ничего хорошего. Чувствую, что придётся слушать их с папой шуточки и советы по тому, как нужно правильно пить. Эти два человека больше всех любят надо мной подшучивать.

— А вот и наша прелестная дочурка, — мама встаёт и крепко обнимает меня. — Дорогая, а вот зубы не мешало бы почистить дважды. От тебя за две версты несёт весёлой ночкой, — шепчет она.

— Ну-ну хватит, Джослин, дай я обниму свою крошку, — произносит отец своим грубым баритоном. Он у меня высокий и крепкий мужчина и голос у него, как у оперного певца. В детстве я обожала слушать сказки в его исполнении. Это был настоящий театр, он читал по ролям разными голосами. Кому-то сказки на ночь читают мамы, а я всегда просила отца.

— Привет, пап, — мы обнимаемся, и я буквально тону в его крепких объятиях.

— Мы ждали тебя слишком долго, поэтому решили сделать заказ сами. Тебе обязательно должно понравиться здешнее рагу, — говорит отец, когда все мы занимаем свои места.

— Сейчас я готова съесть даже целую кастрюлю с брокколи, — отвечаю я, на что родители единогласно смеются. Я просто терпеть не могу брокколи. Для меня это самый гадкий овощ на планете. Разве может нормальный овощ быть похожим на мозги инопланетян? Вот и я думаю, что нет.

— Как дела в магазине? Все женщины в компании только и твердят о тебе. Надеются через меня выбить себе наряд, — говорит отец, когда нам приносят наш заказ. На моей тарелке мясное рагу с зелёным салатом и выглядит это очень аппетитно.

— Всё идёт лучше, чем я даже мечтала. У меня есть несколько крупных и дорогих заказов. И я продолжаю шить для магазина. Продажи идут полным ходом, ведь это не массовое производство. Каждое платье шьётся в единственном экземпляре.

— Это очень хорошо, а что произошло с твоей рукой? — спрашивает мама, кивая в сторону моей перевязанной ладони.

— Ничего страшного, просто нелепая случайность, — туманно отвечаю я, надеясь, что мама не начнёт допрос. Не говорить же ей, что я следила за своим новым соседом и со злости сломала бокал. Она даже не знает о Джеке. Никто не знает о том, что произошло год назад. Это единственное о чём я не смогла рассказать ни маме, ни Джилл. Это лишь моя тайна. Надеюсь, что Джек тоже ни с кем это не обсуждал. Это только между нами.

Мама прищуривается, как бы говоря, что разговор ещё не закончен, но ничего не говорит. Остаток обеда мы проводим за разговорами о папиной работе, моих успехах и прочей ерунде. Несмотря на то, что в ресторане полно других посетителей, я чувствую, что снова вернулась домой. Здесь какая-то домашняя и очень уютная атмосфера. Простые коричневые скатерти, люстры с плетёными абажурами, деревянные полы и мягкие стулья. В воздухе витает аромат жареного мяса и домашнего вина. Из колонок льются тихие и умиротворяющие звуки саксофона, которые заставляют остаться тут чуть дольше, чем положено. Еда тут приготовлена с любовью, почти так же как готовит мама. Мне и правда, тут очень нравится, родители были правы. Это отличное место для семейных посиделок.

— Тебя подвезти? — спрашивает отец, когда мы выходим на улицу.

— Нет, я, пожалуй, прогуляюсь. Мне ещё нужно зайти в магазин, — отвечаю я, обнимая по очереди родителей. — Я приеду в выходные, как и договаривались.

— Хорошо, дорогая, я приготовлю индейку по бабушкиному рецепту, — мама целует меня в щёку и они садятся в свой тёмно-синий «Lexus LX 570». Какое-то время я стою на тротуаре, пока их машина не скрывается за поворотом.

Погода сегодня и правда выдалась чудесная. Солнце пригревает, отражаясь от стеклянных витрин магазинов и ресторанов. Небо такое голубое, что кажется каким-то ненастоящим. Я иду по тротуару, встречая на пути таких же спешащих людей, как и я. Время обеденное, а это значит, что многие из них скорей всего возвращаются в свои офисы с обеда. В такие моменты я рада, что не выбрала работу вроде бухгалтера или менеджера. Сидеть целыми днями в своей небольшой коробке в горе бумаг, это точно не для меня. Моя свободолюбивая сущность этого бы не выдержала. Я в школе то с трудом могла усидеть до конца уроков. Мне было важным, чтобы учитель смог интересно подать информацию, тогда бы и я училась с большим усердием. Но когда ваша учительница миссис Хиггинс, эта совсем не милая старушка с каменным выражением лица, рассказывает о каких-то там сражениях в Древней Греции, тебе больше всего хочется застрелиться, лишь бы не слышать этот монотонный, усыпляющий голос.

Когда я прихожу в салон, то вижу там нескольких посетительниц. Вайолет беседует с женщиной лет сорока, у которой такие пышные рыжие волосы, что напоминают гриву льва. Когда моя помощница замечает меня, то оставляет свою собеседницу и направляется ко мне.

— Привет, вижу дела тут не стоят на месте. Для меня что-то есть? — спрашиваю я.

— Привет, для вас у меня много чего есть, — она включает свой планшет и принимается что-то там просматривать, — на завтра у вас назначено три встречи с новыми клиентками. Все они согласились прийти сюда, так что тебе не придётся к ним ездить. Сегодня купили три платья из новой коллекции. И звонил Гаррет Фостер из рекламной компании. Он очень хотел с вами поговорить. Я вынуждена была дать ему ваш номер, он был очень настойчив. Я подумала, что это важно. Надеюсь, я не сделала ничего противозаконного?

— Ну что ты, наверно это и правда, было важно. Что-то ещё?

— Нет, — Вайолет заправляет за ухо короткую прядь волос и смотрит на меня с улыбкой. Сегодня она надела очки в ярко-красной оправе, которые наверняка служат больше для стиля, нежели для улучшения зрения. Из одежды на ней тёмно-зелёный комбинезон без рукавов и чёрные слипоны на высокой белой платформе. Эта девушка из тех людей, которые для меня являются живым воплощением искусства. Она такая яркая и живая, каждый предмет её одежды уникален и многие бы ни за что не одели это всё вместе, но только не она. Вайолет любительница модных экспериментов и это мне в ней нравится больше всего.

— Спасибо, Вайолет. Тогда я буду у себя в кабинете, если что зови.

Вайолет кивает и уходит к единственной оставшейся посетительнице с той самой львиной гривой. А я иду в свой кабинет. Тут как всегда прохладно, но мне это нравится. Сажусь за стол и принимаюсь за работу. Мне нужно заказать ещё больше материалов, поэтому я принимаюсь звонить в самые крупные магазины тканей. У них есть доставка и мне не приходится разъезжать по городам в поисках нужной ткани или пуговиц. Когда с заказами покончено, до меня доносится звук рингтона моего сотового. На экране смартфона отображается неизвестный номер и я нажимаю «принять».

— Слушаю.

— Мисс Джонс, это Гаррет Фостер, — слышится приятный мужской голос.

— Здравствуйте, мистер Фостер. Что-то случилось?

— Готовы снимки для рекламных постеров. Я решил, что вы хотели бы взглянуть на них.

— Конечно, когда я могу заехать?

— В любое время. Я в офисе до семи вечера.

— Хорошо, я скоро приеду.

— До встречи, мисс Джонс.

— До свидания, мистер Фостер.

Отключаюсь и кладу телефон на стол. Настольные часы показывают без пяти три, и я решаю ехать сейчас же. Придётся вызвать такси, так как по дурости я решила обойтись сегодня без машины. Беру телефон и вызываю такси, попутно собирая сумку. Быстро подкрашиваю губы и покидаю кабинет. В зале сидит только Вайолет, что-то просматривая в своём телефоне. Когда она замечает меня, то тут же подскакивает, как ужаленная и прячет телефон. Я улыбаюсь и подхожу к ней.

— Если никого не будет, то сегодня можешь закрыть пораньше. На завтра возьми выходной, я сама тут справлюсь.