(не) Мой Боно (СИ) - Ельская Ингрид

— Скажи нет — и я пальцем к тебе не прикоснусь, — прижимается своим лбом к моему и хрипло шепчет, будоража сознание.

— Да, — одними губами отвечаю и сама тянусь к нему за поцелуем.

Роман сразу берет ситуацию под свой контроль, впиваясь в мои губы глубоким поцелуем, сгребая волосы на затылке, чтобы как можно сильнее прижать к себе. Съедает мой стон, нетерпеливо ныряя руками под топ, задирая черную ткань. Его ласки заставляют млеть, а взгляд, которым он одаривает мою обнаженную грудь, вызывает уже болезненное покалывание внизу живота. Столько лет ненавидела, но мечтала, чтобы он, как сейчас, изучал влажной тропой мою шею, которую я доверчиво ему подставляю, и сжимал в ладонях небольшую грудь, до боли прокручивая между пальцев стоячие соски.

Притягиваю его ногами к себе еще ближе и нетерпеливо расстегиваю рубашку, с восхищением смотря на набор мышц, который так и манит к себе прикоснуться. Обожаю его тело: оно совершенное, накачанное. С восторгом провожу по кубикам на прессе которые напрягаются под моими пальцами, и испытываю эстетический оргазм. Так выглядит в моем понимании идеальный мужчина. И пахнет он мускусом, табаком и персональным ароматом, который присущ только ему. Продолжаю с замиранием любоваться его телом, спускаясь ниже и добираясь до ремня. Рома сминает мою грудь, которая идеально помещается в его ладони, и впивается в шею, закусывая ее. Каждое действие отзывается пульсацией в промежности, и мне кажется, еще немного — и я кончу от банальных прелюдий.

Вцепляюсь судорожно в бляшку ремня, целуя его плечи, и побеждаю замок, расстегивая пуговицу на джинсах. Нагло лезу к нему в боксеры, и синхронно с с губ Боно срывается стон. Мне рвет башню от того, как пульсирует в моей руке его возбужденный член с бархатистой кожей, а Рома нетерпеливо толкается бедрами, скользя в моих пальцах.

— Люцик, сначала в душ, — шипит он, снова впиваясь в мои губы, и подхватывает меня под ягодицы, вынуждая обнять его за плечи.

— К черту душ, Боно, — возмущенно рычу в поцелуе, прижимаясь к горячему телу сильнее. Еще немного, и я его изнасилую, а он намываться собрался. Мой разум окончательно отключается, думаю я сейчас только промежностью. Словно виагры тяпнула, ничего не соображаю. Хочу до изнеможения его внутри себя.

— Потерпи, Люциферушка, всё будет, — ухмыляется и, подхватывая меня, как пушинку, тащит в душ, ставя на теплый пол.

Боно — визуал, как и большая часть мужчин. Ему важно любоваться, видеть то, к чему он прикасается, предвкушать и заводиться от пошлой картинки в своей голове. Я это успела уяснить за короткий период отношений и сегодня ничуть не смутилась, пока он с вожделением пожирает меня глазами. Под его откровенным взглядом, которым он уже меня поимел во всех позах, чувствую, что между ног становится еще влажнее.

Он неторопливо снимает с меня через голову топ и с восхищением смотрит на мою грудь. Под его голодным взглядом кожа моментально покрывается мурашками, а соски призывно набухают. Боно шумно вздыхает, кладя свои ладони на мою грудь и сжимая пальцами чувствительные горошины.

Я вижу, чего ему стоит сдерживать своего зверя. Одни оттопыренные боксеры говорят за него без слов. Мне и самой тяжко, потому что низ живота до боли скручивает в узел и мои трусики уже насквозь мокрые. Рядом с Боно тело становится пластилиновым, и все мысли крутятся вокруг пошлых желаний. Ничего не могу с этим поделать.

Жарко. Я уже не понимаю, это горит мое тело или жар исходит от Боно. Он как обжигающий виски, который растекается по организму и разогревает изнутри, а после нескольких глотков вызывает чувство эйфории. Как наркотик, который, один раз попробовав, захочешь еще.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Боно — это мой персональный яд, которым мне нравится травиться.

— Давай скорее искупаемся, иначе я сейчас, просто глядя на тебя, в штаны прямо кончу, — он хрипло шепчет, сглатывая, и избавляет меня от юбки, а я не удерживаюсь от язвы:

— Хотела бы на это посмотреть.

— Не сомневаюсь, Люциферушка.

Боно видит мое нетерпение и, ничуть не смущаясь, тоже раздевается догола и утягивает меня в кабинку, включая теплую воду. Мне вспоминается момент из нашего прошлого, где мы вместе принимали душ. Точно так же. Взаимно мылили друг друга гелем для душа и целовались. Уверена, он тоже прокручивает в голове ту сцену. Только сейчас всё происходит ускоренно, и уже через пару минут Рома вжимает меня в кафельную стену а я ответно обвиваю его шею, запрыгивая на него.

Теплая вода смешивается с нашими поцелуями и хаотичными ласками, которыми мы одариваем друг друга.

— Какой ты, — срывается с моих губ, когда он проникает в меня пальцами.

— Ох@енный, да? — шепчет Рома, притягивая меня к себе за подбородок, в очередной раз жадно набрасываясь на мои опухшие от колючих поцелуев губы. Как голодный зверь, нападает, прикусывая и сминая, следом зализывая языком. Он так же, как и я, погружается в туман похоти, отключаясь от реальности.

Я сжимаю внутри себя его пальцы, приближающие меня к скорой разрядке, и уже откровенно стону ему в рот, царапая широкую спину своими ноготками.

— Секунду, Люцик, — отстраняется от меня и тянется за презервативами на полке в ванной. Не сводя с меня потемневших глаз, вкладывает в мою руку пакетик с презервативом, хрипло проговаривая, — хочу, чтобы ты сама его надела.

Как завороженный, наблюдает за тем, как я зубами разрываю шуршащую упаковку и раскатываю резину по его стояку. Остальное он делает сам, припадая к моим губам, и снова вжимает меня в стену, подхватывая под ягодицы. Он знает, как мне нравится, поэтому грубо входит, замирая лишь на момент, глухо застонав от того, как я сжимаю его внутри эластичными стенками. Я сама толкаюсь ему навстречу, стимулируя к действиям.

Комната наполняется нашими стонами, здесь становится еще жарче. Оба отпускаем контроль, на ощупь ловя искусанные губы, чтобы испить эти стоны, которые усиливают волны возбуждения. Мы оба знаем: удовольствие граничит с болью. Безумие доставляет эйфорию. И Боно умеет совмещать всё это в одном флаконе, нежно лаская мою чувствительную кожу и до крови кусая распухшие губы.

Он чувствует, что мне нужно еще совсем немного, чтобы кончить, и начинает двигать бедрами еще быстрее, грубо наматывая мои волосы на кулак, нападая на нежную шею. Мокрые поцелуи спускаются к груди, закусывая соски.

— Ро-о-ом, — начинаю хватать воздух ртом и впиваюсь в его спину ногтями, содрогаюсь в оргазме. Боно делает во мне еще несколько глубоких толчков и замирает, кусая напоследок меня за шею.

Пытаюсь восстановить дыхание, вытирая пот с висков, и отвожу взгляд от Ромы. Он тоже тяжело дышит и вновь хватает меня за лицо, вцепляясь в губы ласковым поцелуем.

— А теперь можно помыться, — довольно улыбается, убавляя напор воды.

Теплые капли приятно ласкают тело, пока Боно неторопливо взбивает в ладонях гель для душа, всё так же не сводя с меня глаз.

Внимательно слежу за тем, как он намыливает мою кожу сантиметр за сантиметром, постепенно спускаясь ниже. Блаженство забирает в свои сети, позволяя расслабиться. Но лишь до момента, пока Боно не спускается до низа живота и замирает. Я напрягаюсь. Знаю, почему он остановился, и внутренне сжимаюсь. Открыв глаза, сталкиваюсь со стальным взглядом Ромы.

— У тебя шрам, — протягивает он, проводя пальцами по рубцу внизу живота.

— Это тебя не касается, — хватаюсь за лейку и нервно начинаю смывать с себя пену, — я сама могу себя искупать. Не надо со мной, как с маленькой.

Сам того не осознавая, он откидывает меня в прошлое. Туда, на три года назад, где было очень больно и страшно. Где не хотелось жить и никого не было рядом. Где его не было, потому что сбежал, оставив наедине со всеми трудностями. И сейчас, включив кипяток, я пытаюсь отвлечь себя от тоски, которая снова начинает щемить в груди, и слез. Но те уже предательски стекают по лицу.