Эвелина Пиженко - Звезда по имени Любовь

…Поднявшись вместе с Натальей на второй этаж, Любаша с интересом осматривалась.

— Здесь репетирует шоу-балет, — открыв одну из дверей, Наташа рукой показала на довольно просторное помещение.

— Ваш собственный? — Люба удивлённо разглядывала зеркальную стену танцевального зала.

— Нет, собственного балета у нас нет, это, как правило, самостоятельный коллектив, который выступает у нас на подтанцовке. Этот зал мы сдаём в почасовую аренду разным танцевальным коллективам, плюс сдаём репетиционную — вокалистам и группам, так вот и зарабатываем на содержание нашей «деревни».

— А здесь что? — Люба вошла вслед за Натальей в небольшое помещение, выкрашенное в тёплый, персиковый цвет, с такого же тона персиковыми ламбрекенами на высоких окнах и стоящим у стены цифровым пианино абсолютно белого цвета.

— Здесь занимаются вокалом, — Наташа поправляла небрежно расставленные по всей комнате стулья, аккуратно устраивая их вдоль стены, — у нас есть приходящий преподаватель по вокалу.

— Вокалом? — Люба казалась удивлённой, — А кто занимается? Вы же сами профессионалы…

— Вокалисты, — улыбнулась Наташа, — мы не раз сталкивались с ситуацией, когда у вокалиста хороший тембр, широкий диапазон, но голос абсолютно не поставлен.

— Вы что, набираете вокалистов?..

— Бывает, что набираем. На бэк-вокал, например. Или как сейчас, для нашей новой рок-оперы.

— Оперы?! — С каждой минутой изумление Любаши всё росло, — Вы ставите оперу?..

— Да, Дима написал рок-оперу. Главные партии поём он и я, но есть ещё и действующие лица, и тот же бэк-вокал.

— Ничего себе… И сколько вокалистов нужно набрать?

— В общем-то, вокалисты есть. Нужны дублёры, на случай болезни кого-то из второстепенных персонажей.

— А на случай болезни главных героев? Дублёры есть?

— Нет, — улыбнулась Наташа, — в случае болезни главных героев концерта просто не будет. Перенесут. Но мы надеемся, что этого не случится.

— А почему?.. В смысле, почему нет дублёров?

— Мы с Димой так решили. Во всяком случае, пока — так, — Наталья взялась за ручку двери, — ну, что, идём вниз, посмотрим, что в других помещениях делается после сегодняшнего столпотворения.

— А кто у вас убирает? — Люба привычно, профессиональным взглядом окинула холл, потом лестницу, — Уборщица?

— Нет, уборщиц у нас нет. Убирают в основном девчонки, вокалистки, которые работают с нами. Они так подрабатывают в свободное время.

— Вокалистки?!

— Ну, да, — кивнула Наталья, — У кого гонорары совсем небольшие, практически все ещё где-нибудь подрабатывают, кто на подпевках у других исполнителей, кто вот так, моют полы…

— Я думала, что, если с такими известными артистами работают, то хорошо зарабатывают.

— На подпевках много не заработаешь. Чем больше коллектив, тем меньше гонорар, — улыбнулась Наталья, — да и нам миллионы с неба не падают… У Димы группа — десять человек, вместе со звукорежиссёрами, виджеем и со мной. Плюс балет, администратор, бухгалтер, свой модельер, режиссёр… И всем нужно платить зарплату… Это на концертах всё красиво и грандиозно… Если смотреть из зрительного зала. Но за этим стоят самые обыкновенные трудовые будни. Репетиции, записи, съёмки… Дима пишет музыку, тексты мы пишем вдвоём… на нём студия звукозаписи, организационные дела… Я и с ними выступаю, и со своей сольной программой. А ещё у меня клубное шоу… В общем, крутимся, как можем.

— А я думала… — Люба недоверчиво усмехнулась, — Думала, звёзды много зарабатывают.

— Столичные — да. Но нам до них далеко… Мы не собираем стадионы, у нас не такие огромные залы, но зато они всегда полные, мы поём вживую, без фанеры. Мы постоянно в каком-то поиске… Мы — по-настоящему творческие люди.

— Вот и обидно… — видимо, подумав о чём-то своём, Люба нахмурила брови, — Они там, в Москве, вообще все безголосые… Один раз запишутся на студии, потом только рот раскрывают, а такие деньги зарабатывают!.. А у кого-то, действительно, талант!.. А он пробиться не может… Вот почему так несправедливо?!

— Это только кажется, — Наташа снова улыбнулась, — на самом деле, жизнь много нам даёт. Кому — в творчестве, кому — в личной жизни.

— А если не там, и не там?! — в голосе Любы послышалась неприкрытая обида, — Если нигде не даёт?!

— Так не бывает. Может, человек просто слишком многого хочет?

— Многого?! Не знаю… Просто хочется справедливости… а разве справедливость — это много?..

— Нет, конечно. Справедливость должна быть во всём.

— Почему же тогда одним — всё, а другим — ничего?..

— Не знаю, Любаша… — видимо, устав спорить с гостьей, Наталья примирительно вздохнула, — Наверное, так устроена жизнь.

— Неправильно она устроена! Если у тебя родители не какие-нибудь шишки, а простые люди, то о тебя могут и ноги вытереть!

— Тебя кто-то обидел?.. — Наталья внимательно посмотрела на девушку. Они уже спустились на первый этаж и собирались войти в комнату, в которой была устроена раздевалка.

— Это я должна была поехать на этот конкурс!.. — в Любашиных глазах было столько неподдельной обиды, что Наташа невольно остановилась.

— Ты?.. — она удивлённо приподняла брови, — А почему не поехала?.. Вернее, почему поехала не в качестве участницы?

— Потому, что у меня мама не начальник отдела управления культуры.

— Понятно… — Наталья снова взялась за ручку двери, — Идём…

Вопреки Любашиным ожиданиям Морозова не стала расспрашивать в подробностях о причине несправедливого решения жюри… Люба уже приготовилась в ответ на её предполагаемые расспросы в красках описать, как некрасиво поступили с ней судьи, отдав свои голоса этой змее Анжелке… Но Наташа молчала, видимо, и без Любиного рассказа догадываясь обо всех «тонкостях» провинциального судейства.

Однако, присев на стул, она с сочувствием слушала, как, после недолгого молчания, хлюпая носом, Любаша сбивчиво жаловалась и на Анжелку, и на её мать, и на Галину Геннадьевну, не захотевшую встать на защиту настоящего таланта… а так же на всех московских продюсеров, которым было лень ответить на её письма.

— И ты приехала, чтобы просто посмотреть на то, как проходит конкурс?

— Я хотела всё рассказать членам жюри… председателю жюри…

— Это, конечно, всё очень плохо… то, как с тобой поступили, — Наташа говорила и кивала в такт своим словам, — но разговор с членами жюри, и даже с председателем, ничего не даст.

— Почему? — Люба вытерла глаза и уставилась на собеседницу.

— Потому, что жюри оценивает лишь заявленных в конкурсе исполнителей.