Эми Сон - Беги, хватай, целуй

Вернувшись домой, я застала маму на кухне – она резала овощи и слушала передачу «Поговорим обо всем».

– Как там поживает Фей? – спросила она.

– Только подумай – отказалась предлагать меня на роль инженю, пока я не сброшу пятнадцать фунтов.

– Она так и сказала, что тебе надо сбросить пятнадцать фунтов? – с испугом переспросила мама.

– Угу.

– По-моему, и десяти было бы вполне достаточно.

– Спасибо, – проронила я и, скрывшись в своей комнате, захлопнула дверь.

Поудобней устроившись на кровати, я закрыла глаза и принялась мечтать о том дне, когда моя безупречно тощая попка появится на обложке журнала «Роллинг стоунз». Долго ждать этого не придется. Как только я похудею, Фей сразу отправит меня пробоваться на роль коварной, кровожадной стервы из телесериала про нью-йоркских полицейских «Всех в досье!». Помощник режиссера по кастингу будет настолько покорен моей порочной привлекательностью, что сразу же даст мне роль. И не успеем мы еще отснять эпизод, а во всех кастинг-студиях города уже начнут судачить обо мне, и еще до показа фильма по телевидению Джордж К. Вулф[3] из Народного театра пригласит меня в свою следующую постановку с участием множества знаменитостей – на заглавную роль в «Макбете» Уила Смита.[4] После премьеры Бен Брентли[5] станет рассыпаться в комплиментах по моему адресу в «Нью-Йорк Таймс» и мне начнут названивать из Голливуда.

Я получу роль статистки на съемках нового клипа с участием Джорджа Клуни, а потом сам Вуди[6] доверит мне роль выписанной по почте безгласной четырнадцатилетней невесты в «Зимнем проекте без названия». Несмотря на то, что эта героиня не произносит ни слова, мое лицо и тело окажутся настолько выразительными, что меня выдвинут на «Оскар» за лучшую роль второго плана. Я приведу папу на церемонию награждения под видом своего бойфренда, и когда Джек Пэлэнс вскроет конверт и объявит меня победительницей, я выбегу на сцену в платье без бретелек от Шанель, а операторы станут снимать папу, захлебывающегося в собственных соплях.

За моей ролью, отмеченной «Оскаром», последуют другие – роли девушек в фильмах «Скорость-4», «Скорость-5» и «Безумно непристойное предложение». Джулия[7] отойдет на задний план, Джулиана[8] просто испарится, а Жульет[9] станет вчерашним днем кинематографа. Вайнона и Гвинет[10] сделаются моими закадычными подружками. Я помогу Гвин упорядочить питание и уговорю Вайнону снова взять фамилию Горовитц, после чего мы втроем будем представлять правящую мафию еврейских девушек Голливуда. Благодаря нашему влиянию реформаторский иудаизм станет самой популярной, модной среди знаменитостей религией, а сайентология отомрет навсегда.

Я организую собственную кинокомпанию «Пышка Пикчерз» и начну снимать фильмы по собственным сценариям с интересными ролями для девчонок и абсолютно примитивными – для мужиков. Я стану первой актрисой, запросившей за роль двадцать пять миллионов долларов. «Тайм» поместит мое фото на обложке, утверждая, что я потрясаю устои Голливуда. Браун-колледж присвоит мне степень почетного доктора, и я приеду в университетский городок, чтобы произнести речь о том, как женщинам обрести права в мире, где верховодят мужчины. И все эти юные долбаные театралы будут мне бешено хлопать, когда я вдруг умолкну на полуслове, картинно взмахнув рукой, потому что вспомню тот день, когда Фей сказала мне, что я «слишком жирная».

Похоже, я задремала, потому что меня разбудил мой брат Зак, склонившийся надо мной со словами:

– Привет, толстуха.

Он посещает предпоследний класс Стивесантовой средней школы и сейчас пребывает в стадии оболтуса, мнящего себя всезнайкой.

– Мама тебе уже рассказала? – спросила я.

– Ага.

– А ты тоже считаешь, что мне нужно похудеть? Только честно.

– Ну, раз уж ты сама спрашиваешь… По-моему, ты действительно набрала несколько лишних фунтов за последние год-два. А что, диета – хорошая штука. Станешь еще более привлекательной.

Иногда Зак бывает резковат. Он может наехать, но всегда делает это с умом.

Мы уселись за стол и принялись было за фруктовый коктейль, но тут вошел папа. Маму он поцеловал, а меня – нет. С тех пор как я достигла половой зрелости, я не позволяю ему этого. Когда я была маленькой, мы с папой все время обнимались, но когда я начала развиваться физически, то стала его стесняться. Потом, когда сложности переходного периода остались позади, я не прочь была снова начать целовать его. Но ведь это означало бы, что я была не права, отказавшись от поцелуев, а признаться перед родителями в своей неправоте чертовски сложно.

– Ну и что тебе сказала Фей? – спросил папа, усаживаясь за стол.

Я ему все рассказала.

– Так-так, – произнес он, яростно нахмурив брови. У моего отца густая черная борода, так что губ не видно, но я всегда догадываюсь о его переживаниях по движению бровей.

– Не волнуйся, – сказала я. – Все будет хорошо. Подумаешь, какие-то пятнадцать фунтов. Вот увидишь, я их мигом сброшу.

– И я так думаю. – Но до конца обеда он больше не заводил речь о Фей. Папа расспрашивал Зака, как у того идет физика, а я тем временем поглощала приготовленные мамой специально для меня клецки с гречневой кашей, делая вид, что они мне нравятся.

На следующее утро я договорилась о посещении одного из агентств по найму временных служащих на Уолл-стрит. Я нашла его на первой странице воскресной «Нью-Йорк Таймс». Дьявольское объявление сработало. «ХОЧЕШЬ СТАТЬ ЗВЕЗДОЙ?» – вопрошало оно заглавными буквами. А на следующей строчке, гораздо более мелким шрифтом, было написано: «Нам требуются активные, энергичные люди. Приходи к нам, здесь ты получишь временную работу с гибким графиком».

Когда я пришла в офис, женщина лет сорока, с завитыми волосами, представившаяся как Френсис, отвела меня в зал заседаний и попросила заполнить несколько анкет. Потом она провела меня в другое помещение, где проверяли, умею ли я печатать и работать на компьютере, а также насколько я грамотна. Последний тест оказался самым унизительным. Он явно был рассчитан на умственно отсталых и состоял из вопросов типа: «Как правильно пишется Вашингтон?» или «Выберите слово, наиболее приближенное по значению к «сортировать»: а) разрушать; б) разделять; в) собирать; г) увлажнять». Интересно, подумала я тогда, а что они делают с соискателями, неправильно ответившими на этот вопрос? Может, у них где-нибудь на задворках имеется специальная камера пыток, где они заставляют несчастного часами обрабатывать огромные массу почтовых отправлений, пока значение слова «сортировать» не отпечатается навечно у него в мозгах?