Дайана Стингли - Весь в моей любви

Он засмеялся, просто заржал в трубку, отчего сон слетел с меня по-настоящему: от природы Грег не особенно смешлив. Вспомните лучшую шутку, какую вам когда-либо довелось услышать из уст любимого комика; если повезет, эта острота вызовет у Грега короткое хмыканье.

– До встречи в девять, Сэм. Прихвати ножку индейки на мою долю.

Смеясь, он повесил трубку. Сидя у телефона, я закурила, соображая, что могут означать звонок Грега и просьба о свидании в общенациональный праздник в свете нынешнего состояния наших отношений (видимо, я начиталась книжек серии «Помоги себе сам»).

Времени, затраченного на обдумывание нашей с Грегом связи, хватило бы на создание теории относительности, однако я предпочла оставить принцип работы Вселенной странной и удивительной тайной, вроде функционирования моего мозга.

За исключением собственной семьи, доставшейся мне, когда я была слишком молода, чтобы выбрать что-нибудь получше, я знала Грега дольше, чем кого-либо на планете.

При первом взгляде на городишко, где я выросла, – табунчик маленьких сельских домиков в округе Оранж, штат Калифорния, – трудно поверить, что здесь хоть что-то происходит. Тем не менее, жизнь в Оранже била ключом: здешние обитатели могли похвастаться и тщательно скрываемыми фамильными пороками, и якобы несуществовавшими проблемами, и неврозами, переходящими в мании, и неусыпным бдением за отпрысками вплоть до совершеннолетия последних. Жизнь в пригороде состоит не только из ухода за газонами.

Семья Грега, Ирвингтоны, поселилась в городке раньше нас. Для нашей семьи переезд сюда стал заметной переменой к лучшему: подумать только, вместо тесной квартирки – собственный дом с отдельным почтовым ящиком, гаражом и газоном! Родители несколько лет копили на первый взнос. Мне в ту пору исполнилось шесть лет. Как однажды метко выразилась тетка Марни, я оказалась «нежданчиком», сюрпризом после нескольких лет неудачных попыток завести ребенка. Отчаявшись, родители уже подумывали о приемном дитяти. Маме было тридцать два, и трудные роды – возможно, меня уже тогда обуревали плохие предчувствия насчет того, что ждет нас вне уютных стенок матки, – навсегда лишили мать возможности иметь детей.

Мистер и миссис Ирвингтон не считали Оранж своим окончательным местом жительства. Для них он являлся не более чем очередной ступенькой лестницы, ведущей к успеху. В отличие от моего отца мистер Ирвингтон был из тех, кто «далеко пойдет» и лелеял грандиозные планы. Занимаясь строительным бизнесом, он денно и нощно думал о будущем, экономил каждое пенни и прикупал сначала небольшие клочки земли, затем обширные участки. В нынешнем облике Оранжа немалая заслуга мистера Ирвингтона, да сжалится Господь над его душой!

Мать с отцом об этом не догадывались. Для них соседи – дело святое, переехал – обойди всю округу и представься. Первые выходные ушли на распаковку и расстановку вещей, и нам было не до визитов. Несколько соседей заглянули поздороваться, но не Ирвингтоны, жившие через забор.

В понедельник, когда я вернулась из школы, мама сказала, что пора идти знакомиться с соседями. Она испекла фирменное овсяное печенье с изюмом и разложила его в маленькие красивые пакетики, завернув каждый отдельно и снабдив наклейкой: «Приготовлено Терезой Стоун». В Огайо, откуда родители родом, подобное поведение считается образцом хорошего тона.

Итак, мы отправились в путь. Большинство людей вели себя очень мило, но Ирвингтоны… И ведь не то чтобы хозяйка дома держалась невежливо, – о нет, всего лишь покровительственно. Ах, как мило! Домашнее печенье. Жаль, она на диете, поэтому лучше не держать сладости в доме – слишком большое искушение, а ей во что бы то ни стало надо влезть в вечернее платье. У них с мужем масса встреч-переговоров. Бизнес мистера Ирвингтона процветает, а всем известно – сделки чаще совершаются за бокалом мартини, чем в офисе.

Да, у нее есть дети примерно моего возраста – Майкл четырех лет и Грегори шести, но она не поощряет беззаботное отношение к жизни. Мальчики поглощены уроками и всевозможными дополнительными занятиями, у них почти не остается времени на игры. Крайне важно дать детям разностороннее образование, не правда ли? Разрываясь между обучением детей и деловыми переговорами супруга, миссис Ирвингтон не всегда может выкроить минутку для себя, не говоря уже о том, чтобы занимать незваных гостей, ввалившихся без предупреждения. Надеюсь, вы все понимаете…

На улице я сказала маме, что миссис Ирвингтон – злюка. Мама, никогда не пренебрегавшая родительскими обязанностями, ответила – нет, миссис Ирвингтон очень милая дама, просто занятая, и нехорошо называть взрослых злюками. А потом родители удивляются, почему дети перестают делиться с ними впечатлениями…

Единственное, чего миссис Ирвингтон не могла контролировать, была власть свободного участка. Сегодня в Оранже их, возможно, не осталось, но во времена моего детства почти на каждой улице существовали ничейные участки, притягивавшие детей как магнит, несмотря на запреты взрослых.

В первый день, когда я вышла других посмотреть и себя показать, на ничейном участке играли в софтбол.[4] Не решаясь попроситься в игру, я стояла на боковой линии, глазея на играющих. Один из игроков отбил брошенный мяч, и тот отлетел прямо ко мне. Рука опередила мысль, и я машинально поймала мяч. Начался форменный ад.

Аутфилдеры хором кричали, что должен быть засчитан аут. Команда, проводившая подачу, в большинстве своем громко выражала несогласие с таким решением, называя меня «глупой девчонкой». Я так и стояла с мячом в руке, с трепетом ожидая, что у меня под ногами вот-вот разверзнется земля. Тут мальчик, отбивший мяч, подошел ко мне, и все затихли. Он сказал, что кетч будет засчитан, если только я войду в их команду.

Некоторые игроки что-то пробурчали себе под нос, но ни один не стал спорить. Среди ребят всегда бывает заводила, и здесь, на поле, главным являлся этот мальчишка, обладавший воплощенной уверенностью в себе и авторитетной манерой держаться – двумя качествами, которые я до сих пор не смогла в себе толком выработать. Хладнокровнейший пацан из всех, когда-либо мною встреченных, да и вообще он был хладнокровнее всех живых существ, которых мне доводилось видеть.

– Можешь играть в аутфилде? – спросил он. Я кивнула, хотя до этого в жизни не играла в софтбол.

– Тебе потребуется перчатка, – сказал он. Я снова кивнула, намереваясь попросить маму купить мне перчатку, как только вернусь домой. – У меня с собой запасная, возьмешь пока ее. Дай сюда.

Я отдала ему мяч.

– Меня зовут Грег, – сообщил он, когда мы шли по игровому полю.