Розамунд Пилчер - Снег в апреле

Повысив голос, она спросила:

— Диана, а что это за совещание у господина Ландстрома?

— А? — Диана вновь вернулась в комнату, и Каролин повторила свой вопрос.

— Он банкир.

— Он участвует в новом деле Шарона?

— Да. Он поддерживает его. Именно поэтому он приехал в страну — чтобы изучить последние детали.

— Итак, мы все должны быть очаровательными и хорошо себя вести.

Каролин встала, ее халат упал, и она прошла нагая через комнату в поисках одежды.

Диана сидела на краю кровати.

— Неужели это так трудно, Каролин?.. Ты ужасно худая. Слишком худая. Ты должна попробовать немного поправиться.

— Со мной все в порядке. — Она выбрала нижнее белье из выдвинутого ящика и начала надевать его. — Просто у меня такая конституция.

— Ерунда. У тебя ребра торчат. Ты ешь меньше мухи. Даже Шарон на днях это заметил, а ты знаешь, насколько он обычно невнимателен.

Каролин натянула колготки.

— И цвет лица у тебя нездоровый — ты слишком бледная. Я заметила это сейчас, когда вошла. Возможно, тебе следует принимать железо.

— А зубы от этого не станут черными?

— Где ты слышала такую глупость?

— А может, так выглядят все невесты. Необходимость написать сто сорок три пригласительных письма, знаешь ли...

— Не будь неблагодарной... О, кстати, Роза Кинтер звонила. Спрашивала, что бы вы хотели в качестве подарка. Я предложила те кубки, которые ты видела на улице Слоан, помнишь, те, с выгравированными инициалами. Что ты собираешься надеть сегодня?

Каролин открыла платяной шкаф и вынула первое платье, которое ей попалось. Это оказалось черное бархатное.

— Это?

— Да. Мне нравится это платье. Но с ним тебе придется надеть черные колготки.

Каролин отложила его, достала следующее.

— Тогда это? — Наряд в восточном стиле (к счастью, не брючный костюм).

— Да. Очаровательно. С золотыми сережками.

— Я их потеряла.

— Неужели потеряла? Те сережки, что подарил Хью!

— Нет, не потеряла, а только не могу найти. Я положила их куда-то, но не могу вспомнить куда. Не беспокойся. — Она натянула мягкий как пух бирюзовый шелк через голову. — И вообще, обычно, если волосы распущены, серьги на мне не видны. — Начав застегивать крошечные кнопки, она поинтересовалась: — Как там Джоди? Где он обедает?

— С Кэйти в цоколе, я сказала, что он может присоединиться к нам, но он хочет смотреть по телевизору фильм про ковбоев.

Каролин распустила волосы и принялась расчесывать их.

— Он сейчас там?

— Думаю, да.

Каролин побрызгалась, взяв наугад первый попавшийся флакон духов.

— Если не возражаешь, — сказала она, — я сначала спущусь к нему и пожелаю спокойной ночи.

— Не надолго. Ландстромы прибудут через десять минут.

— Я не надолго.

Женщины пошли вниз вместе. Когда они спускались в зал, дверь гостиной открылась и появился Шарон Карпентер, держащий в руках красную флягу для льда. Она была сделана в форме яблока с позолоченным стеблем, который и являлся ручкой.

— Нет льда, — объяснил он, увидев их, затем, отступив назад, как комический актер на сцене, внимательно оглядел женщин и, пораженный их внешностью, застыл в середине зала, наблюдая их торжественный спуск по лестнице. — Отлично! Вы прекрасно выглядите! Какие великолепные женщины!

Шарон — муж Дианы. Каролин... она называла его по-разному: «муж моей мачехи», или «мой так называемый отец», или просто «Шарон».

Он и Диана поженились три года назад, но, как он любил сообщать окружающим, он знал ее и обожал с давних пор.

— Знавал ее прежде, — говорил он. — Думается, у меня были хорошие шансы, чтобы жениться на ней, но она уехала на греческие острова, чтобы купить там себе недвижимость, и следующей новостью, которую я узнал, так как она мне написала, была новость, что она встретила, полюбила и выходит замуж за архитектора — Джеральда Клибурна. Плевать, как его звали, создали семью художников, черт побери! Я чуть не умер!

Он остался преданным ее памяти. В отличие от дел любовных ему сопутствовал успех на деловой почве; он сделал карьеру адвоката, считался надежным человеком и пользовался успехом в деловых кругах Лондона. Чтобы попасть к нему на прием, требовалось записаться за месяц.

И в самом деле, его жизнь была так замечательно хорошо организована и приятна, что, когда овдовевшая Диана Клибурн с двумя пасынками вернулась в Лондон, чтобы осесть в своем старом доме, возобновить старые связи и начать новую жизнь, неизвестно было, что предпримет Шарон Карпентер в данной ситуации. Он слишком глубоко увяз в своих повседневных заботах, в своей адвокатской деятельности. Сможет ли он — даже ради Дианы — проститься со своей независимостью и согласиться на нудную жизнь простого главы семейства? Сплетники очень сомневались относительно этого.

Но они не учли всех достоинств Дианы. Она возвратилась из Греции еще более красивой и цветущей, чем когда-либо. Ей было теперь тридцать два, и она была на вершине своей привлекательности. Шарон, встретившись с ней вновь, был сражен наповал. Через неделю он попросил, чтобы она вышла за него замуж, и повторял это регулярно каждую неделю, пока она наконец не согласилась.

Первое, что она его заставила сделать, — это сообщить новость Каролин и Джоди.

— Я не смогу заменить вам отца, — сказал он им, меряя шагами ковер гостиной. Шея у него вспотела под их пристальными и странно идентичными взглядами. — Не сумею, так или иначе. Но я хотел бы, чтобы вы поверили, что можете использовать меня как доверенное лицо или возможного финансиста... В конце концов, это ваш дом... И я хотел бы, чтобы вы чувствовали...

Он путался в словах, мысленно проклиная Диану за то, что из-за нее он попал в эту нелепую ситуацию, и желал только одного: чтобы она позволила его отношениям с Каролин и Джоди развиваться медленно и естественно. Но Диана была нетерпелива по природе, она любила ясность во всем, и она хотела этой ясности немедленно.

Джоди и Каролин смотрели на Шарона, сочувствовали ему, но не высказывались и не делали ничего, чтобы помочь ему выйти из неприятного положения. Им понравился Шарон Карпентер, но они видели ясными глазами юности, что Диана уже прибрала его к рукам. И он говорил, что Милтон-Гарденс — их дом, не учитывая, что их настоящим домом был и всегда будет похожий на сахарную глыбу белый куб, который расположен высоко над водами темно-голубого Эгейского моря. Но это все кончилось, пропало без следа в волнах прошлого. Что Диана делала теперь, за кого она хотела теперь выйти замуж, это их не касалось. Однако, если ей хотелось выйти замуж и она собиралась это сделать, они были рады, что ее избранником стал большой и добрый Шарон.