Клейтон Мэтьюз - Лас-Вегас

Вот попадешься на крючок, приклеишься к какому-нибудь игральному автомату. Это здесь проще простого.

— По мне, лучше бы… — Дебби хихикнула и отвернулась к иллюминатору. Потом принялась старательно поправлять пристежной ремень, искоса поглядывая на мужа. Она убрала его руку со своей ноги, слегка шлепнув при этом, и почувствовала, как Пол наваливается на нее плечом, придвигаясь поближе. Как приятно чувствовать его рядом — С ним так уютно и спокойно.

Дебби недавно исполнилось двадцать два года. Она была невысокая, можно даже сказать миниатюрная, при этом с прекрасной фигурой, хотя сама считала, что грудь у нее маловата, во всяком случае, гораздо меньше, чем ей самой хотелось бы. Блондинка с большими голубыми глазами и личиком в форме сердечка, с пухлыми щечками и остреньким подбородком.

Одной из ее замечательнейших способностей, прямо-таки талантом, было умение внимательно слушать собеседника, глядя прямо ему в глаза, так что создавалось впечатление, будто она непритворно интересуется разговором и жадно впитывает каждое слово, хотя на самом деле мысли ее обычно витали далеко-далеко.

Дебби не отрывала глаз от иллюминатора, пока самолет приближался к взлетно-посадочной полосе.

Ей вспомнилась прошлая ночь.

Они с Полом познакомились два года назад. В свои тридцать лет он сделал неплохую карьеру, и перед ним открывалось блестящее будущее в компании по расфасовке мяса и мясных продуктов — он уже занимал пост помощника вице-президента по сбыту. Дебби работала там же, стенографисткой. Они встречались, то реже, то чаще, в течение этих двух лет. Бывало, Пол несколько месяцев не приглашал ее на свидание.

Но совсем недавно их встречи возобновились, а взаимное влечение стало расти с небывалой силой.

Дебби не была девственницей, но, похоже. Пола это нисколько не волновало, и он не задавал лишних вопросов. Вот в этом и заключалась одна из проблем, которая ее сейчас беспокоила. Ее невеликий опыт интимного общения с мужчинами оказался, мягко говоря, не слишком удачным, но все же она знала (во всяком случае, так говорили подружки), что близость с мужчиной должна приносить невероятное наслаждение. А привлекательности и сексуального магнетизма Полу не занимать. Именно это притягивало Дебби к нему в самом начале их знакомства и стало лишним доводом в пользу Пола, когда она согласилась принять его предложение, кстати, давно ожидаемое. Они ни разу не были в постели до свадьбы, до прошлой ночи, потому что Дебби отвергала все его попытки, хорошо запомнив предостережение матери: «Мало ли что они обещают, девочка. Мужчина всегда предпочитает провести свою первую брачную ночь с девственницей».

Пол особенно не настаивал и не предъявлял ультиматумов. Он соглашался потерпеть до свадьбы.

И вот сейчас Дебби сидела смущенная, сбитая с толку и не на шутку обеспокоенная. Ее мучили невысказанные вопросы, особенно после того, как неуклюже и неумело он обошелся с ней в постели. Все попытки Пола окончились полным провалом, у него ничего не вышло. Потом он принялся слезно извиняться и вдруг как-то сразу заснул и громко захрапел.

Дебби разочарованно глядела на мужа и успокаивала себя. Просто он устал, думала она, да к тому же слишком много выпил. Надо потерпеть немного. «А может, я сама виновата. Вдруг я просто фригидна?»

Такая мысль прежде не приходила Дебби в голову. Правда, ей еще ни разу не приходилось испытывать полного блаженства, по крайней мере такого, о котором рассказывали подружки. Но фригидность?!

Какое страшное слово! Сразу представилась унылая картина: высохшие бесплодные старые девы с блеклыми лицами — их увядшие тела не знают мужской ласки, они проводят долгие бессонные ночи в своих узких жестких кроватях… По сравнению с этим все ее собственные неприятности могли бы показаться легким облачком на ясном небе.

Неужели на нее свалилось такое несчастье?

Нет! Быть этого не может! Ее тянуло к Полу, он привлекал ее как мужчина, она испытывала томительное желание близости. Разве она чувствовала бы все это, если бы была фригидной? Ведь ее тело с такой готовностью отзывалось на его прикосновения…

Пол словно подслушал ее мысли и ласково прошептал ей на ушко, почти промурлыкал:

— Милая… Мне очень жаль, что все так вышло прошлой ночью. Я был не на высоте. Наверное, слишком много шампанского… Но сегодня обещаю исправиться. Погоди немного и увидишь, на что я способен.

Он слегка прикусил ей мочку уха. Дебби поежилась и засмеялась, когда Пол начал перечислять то, что намеревался проделать с ней сегодня ночью в постели.

У Дебби камень свалился с души, все проблемы вмиг улетучились, все сомнения растаяли без следа.

Она повернула к мужу сияющее лицо.

— Ты все обещаешь, обещаешь…

Через проход от молодоженов, двумя рядами ближе к хвосту самолета, сидел мужчина в старомодном коричневом деловом костюме. Его коротко остриженные, светлые волосы торчали, словно стерня на только что убранном поле. Руки легко и свободно покоились на солидном кейсе, лежащем на коленях.

Возраст этого пассажира определить было довольно сложно: можно дать сорок, а можно — и все пятьдесят. Как правило, его считали старше, чем он был на самом деле: возможно, сбивала с толку своеобразная манера вести себя, общаться с окружающими несколько свысока. Бледное узкое лицо выражало сдержанность и спокойствие, но в глубине светлых глаз пряталось напряжение.

Он сидел в кресле у прохода и нисколько не интересовался открывшейся за стеклом иллюминатора сверкающей панорамой знаменитого города. Пару недель назад он уже прилетал сюда ненадолго. В тот раз он был одет совсем по-другому, да и весь облик был иным: супермодный костюм, темные волосы до плеч и усы, как у Кларка Гейбла. Такое обличье позволяло шляться по всем казино Лас-Вегаса, просиживать в любом заведении ночи напролет, небрежно сорить деньгами направо и налево и даже иногда выигрывать.

То была пробная поездка, как говорится, разведка. Теперь же исследования закончены, план действий разработан. Настало время для серьезной работы.

В списке пассажиров он значился как Карл Десантис. Конечно, это имя не настоящее, а лишь одно из многих, которыми он время от времени пользовался — при необходимости, в особых случаях. Те, кто знал его, хотя ни один человек на свете не знал этого господина достаточно хорошо, называли его Теоретик. Иногда рядом с этим словом употреблялись те или иные прилагательные. По-другому его называли крайне редко.

Он не почувствовал ни волнения, ни возбуждения, когда самолет приземлился. Игра как таковая его мало интересовала. Просто Лас-Вегас — город, в котором азарт и желание играть полностью узаконены, и народ приезжает сюда выложить денежки. Вот и все. А в остальном — самый заурядный город. Он ему не особенно нравился, к тому же в самой игре ему здесь не везло. Сколько он ни делал ставки, удача приходила считанные разы. В Лас-Вегасе всегда выигрывает казино.