Нора Робертс - Вилла

— А я как раз собралась в оранжерею. Не ожидала, что ты перезвонишь так быстро. Думала, у вас там аукцион в самом разгаре.

— Уже заканчивается. И по-моему, его можно назвать, безусловно, успешным. Дома все в порядке?

— Более или менее. Твоя бабушка распорядилась созвать встречу на высшем уровне. Тебе придется вернуться.

— Хорошо, хорошо. — София мысленно послала Джереми Деморни прощальный воздушный поцелуй. — Закончу дела и тут же вылечу.

Спусти два часа София уже сидела в самолете, летевшем на Западное побережье, и гадала, будет ли она через сорок лет обладать такой властью, что достаточно пошевелить мизинцем — и все спешат по твоему зову. Подумав об этом, она улыбнулась и откинулась в кресле с бокалом шампанского.

На самом дело спешили не все. Тайлер Макмиллан находился всего в двух шагах от виллы Джамбелли, однако он считал, что неотложные дела на винограднике важнее приказа Синьоры. И прямо об этом сказал:

— Прости, дедушка. Ты сам знаешь, как важно вовремя сделать обрезку. И Тереза тоже знает. — Тайлер переложил мобильник к другому уху. — Наши виноградники требуют ухода не меньше, чем виноградники Джамбелли.

— Вина «Макмиллана» заботят нас с Терезой не меньше, чем вина «Джамбелли», — спокойно объяснил Эли. — И так было все последние двадцать лет. Тебе доверили эту работу, потому что ты замечательный винодел. Но у Терезы есть планы. Они касаются и тебя.

— Обсудим их на следующей неделе.

— Нет, завтра. — Эли проявлял твердость, только если это было действительно необходимо. — В час дня ты придешь на обед. В подобающей случаю одежде.

Тайлер угрюмо взглянул на свои древние ботинки и обтрепанные внизу брюки.

— Черт возьми. Это ж самый разгар рабочего дня.

— Разве, кроме тебя, никто не умеет обрезать лозу? Ровно в час, Тайлер. Постарайся не опаздывать.

— Ладно, ладно, — проворчал Тайлер, но уже после того, как выключил телефон.

Он обожал деда. И Терезу тоже. Когда дед женился на наследнице империи Джамбелли, Тайлер влюбился в раскинувшиеся на холмах виноградники, в огромные пещеры винных погребов. А еще он действительно полюбил Терезу Луизу Элану Джамбелли, эту сухощавую, вселяющую в окружающих легкий трепет женщину, которую он впервые увидел в брюках и сапогах, уверенным шагом расхаживающей между рядами винограда. И все равно она не имеет права им командовать.

Из кабинета Тайлер прошел в кухню, чтобы наполнить термос свежим кофе. Перекраивая в голове свой дневной график, он рассеянно положил телефон на стол.

При взгляде на этого высокого — метр восемьдесят — молодого человека сразу было видно, что он привычен к физическому труду под открытым небом. Его широкие ладони были покрыты мозолями. Темно-каштановые волосы на солнце отливали рыжиной, а стоило им отрасти подлиннее — он нечасто заходил к парикмахеру, — начинали виться. Худое лицо можно было назвать скорее грубоватым, чем красивым.

Те, кто работал под его началом, считали Тайлера справедливым, хотя частенько и слишком упрямым. Еще они считали его мастером своего дела.

Он вышел за дверь и глотнул бодрящего прохладного воздуха. До заката оставалось два часа и много работы.

Донато Джамбелли мучила невероятная головная боль. Эту боль звали Джина, и она была его женой. Когда пришел вызов от Синьоры, Донато беззаботно развлекался с новой любовницей. С ней — в отличие от жены — можно было не разговаривать.

Джина же болтала без умолку, обращаясь то к нему, то к детям, то к его матери, так что воздух в принадлежащем компании самолете, на котором они летели в Америку, дрожал от ее бесконечного словоизвержения.

Джина говорила, младшая девочка плакала, маленький Чезаре стучал по креслу, Тереза Мария скакала в проходе — шум сводил Донато с ума, и он был готов открыть дверь и сбросить с самолета всех своих домочадцев. Но вместо этого Донато был вынужден сидеть, снося пульсирующую в висках боль и мысленно посылая ко всем чертям тетю Терезу, настоявшую, чтобы они прилетели всей семьей.

И конце концов, это он вице-президент венецианского отделения компании и племянник Синьоры. Для решения деловых вопросов требуется его присутствие. Но к чему было заставлять его тащить с собой жену и детей?

— Донни, мне кажется, тетя Тереза даст тебе очень высокий пост, и мы переедем в кастелло.

Джина мечтала о калифорнийском кастелло, этом громадном доме с его бесчисленными комнатами и слугами, ей хотелось, чтобы ее дети жили в роскоши в ожидании того дня, когда им достанутся все богатства клана Джамбелли. Она имела право на это рассчитывать, ведь, кроме нее, никто не подарил Синьоре внуков.

— Перестань, Чезаре! — сказала она сыну, который оторвал голову кукле Терезы Марии.

Маленький Чезаре кинул оторванную голову через плечо и начал дразнить сестру.

— Говори по-английски, Чезаре! — погрозила ему пальцем Джина. — Ты должен говорить с тетей Терезой по-английски, чтобы она увидела, какой ты умный мальчик.

Тереза Мария, оплакивая смерть куклы, подобрала голову и носилась по проходу, не зная, куда себя деть от горя и ярости.

Не в силах больше этого выносить, Донато вскочил с кресла и скрылся за дверью своего кабинета.

Энтони Авано любил красивые вещи. Он долго выбирал квартиру, прежде чем остановился на двухэтажном пентхаусе с видом на залив. Затем нанял лучшего в Сан-Франциско художника по интерьеру. Затянутые шелковым муаром стены, персидские ковры, мебель из настоящего дуба, современная живопись и скульптура. Стремясь окружить себя всем самым лучшим, Тони Авано целиком полагался на оформителей, портных, брокеров, ювелиров и дилеров. Деньги, считал он, вполне способны заменить недостаток вкуса.

Сам он хорошо разбирался только в одном, а именно в вине. Его погреба недаром слыли одними из лучших в Калифорнии. Пусть на винограднике он не мог отличить сорт «санджовезе» от «семильона», зато у него был великолепный нюх. Именно благодаря нюху он неуклонно поднимался вверх по административной лестнице компании «Джамбелли — Калифорния». Тридцать лет назад Тони женился на Пилар Джамбелли. Однако не прошло и двух лет, как он начал принюхиваться к другим женщинам.

Он первым был готов признаться, что женщины — его слабость. В конце концов, их так много. Когда-то Энтони Авано любил Пилар, насколько он вообще был способен на такое чувство, и, безусловно, любил место, которое занимал в компании как зять Синьоры. Он старался быть осторожным и даже пытался, причем неоднократно, исправиться.

Но потом у него на пути возникала новая женщина, ласковая и очаровательная или страстная и соблазнительная. Ну как тут было устоять? В итоге из-за этой слабости он потерял жену, хотя формально они и не были разведены. Уже семь лет они с Пилар жили врозь, сохраняя тем не менее вежливые, даже дружеские отношения. Сохранил он за собой и пост директора по сбыту в «Джамбелли — Калифорния».