Евгения Кайдалова - Колыбельная для Варежки

— Какими судьбами?

— Да просто.., к тебе.

— Если ко мне, то пошли со мной — у меня семинар через пять минут.

— А мне туда можно?

— Со мной везде можно.

Варя это знала и благодарно взяла его за руку. С ним действительно можно везде — на любые тусовки и в любые поездки, в театры, на выставки, на дискотеку, в лес на лыжах и даже в яхт-клуб на Истринском водохранилище, куда надо идти от электрички по проселочной дороге. Словом, везде, где грустно, смешно или страшно появляться одной или с подругами.

Тимур покровительственно и твердо взял Варю за руку и повел за собой. Он возобновил разговор с однокурсниками, но Варю с ними не познакомил, к ней не обращался и вообще вел себя так, будто она рядом и не присутствовала.

Однокурсники пару раз с интересом оглянулись на то, что семенило возле Тимурова плеча; Варя почувствовала это и уткнулась взглядом себе под ноги, надеясь, что после этого ее перестанут замечать. Что она такое, чтобы на нее обращали внимание? Только то, что хочет быть рядом с Тимуром.

Семинар был посвящен римскому праву (Тимур учился на юридическом факультете).

Варя думала, что заодно узнает что-то интересное, но почти ничего не понимала, как если бы вокруг нее говорили на другом языке. Сперва она даже ничего не слышала, вспотев и оглохнув от страха и ожидая, что вот-вот прогремит: «Девушка, вы не ошиблись аудиторией?» Минут через двадцать Варя начала поднимать глаза, уверившись, что преподавателю и студентам не до нее (лишь изредка до них с Тимуром долетали любопытные взгляды). Подняв глаза, она прежде всего оценила занимающийся вместе с ее возлюбленным контингент: оказалось, парней и девчонок поровну, не то что на их факультете, где одна мужская фамилия на группу — уже событие. Девушки есть очень даже интересные: слева — загадочные глаза в густых лиловых тенях, справа — пурпурные пухлые губы, чуть впереди — фарфоровая белизна щеки и точеный римский нос — прямо статуя! А рядом с Тимуром, тем не менее, сидит она — самое странное из того, на что мог пасть его выбор. От неуверенного счастья у Вари глухо загрохотало сердце, а руки начали немилосердно теребить друг друга.

В это время Тимур поднялся, отвечая на какой-то вопрос. Варя взирала на него снизу вверх, и сердце готово было взвиться ввысь, как воздушный шарик. Он стоял, такой стройный, по-актерски непринужденно отставивший ногу, говорил так живо, что все улыбались, и так правильно, что преподаватель одобрительно кивал. Варя буквально загляделась на Тимура, любуясь его ясными, умными и мужественными глазами, восхищаясь достоинством, ощутимом в каждом его слове и движении, четкостью и порядком в мыслях и такой уверенностью в избранном пути — стать человеком, знающим закон.

Тимур сел. Варя продолжала смотреть на него с отрешенной улыбкой, как человек, находящийся во власти гипнотизера и не имеющий сил самостоятельно отвести глаза. Он холодно глянул на нее вполоборота:

— Девушка, вы в кино?

Варя вздрогнула и отвернулась. Будь он попроще, мог бы сказать: «Ну что ты вылупилась?» или «Ты что глаза таращишь?», но Тимур донельзя тактичен, а ей, разумеется, надлежит следить за собой: мало того, что притащилась на чужой факультет и семинар, так еще и поставила его в неловкое положение своими взираниями. Остаток семинара она провела как во сне, не услышала, даже звонка, машинально вскочила, лишь когда все начали складывать вещи.

Они вышли в коридор. Было время большой перемены, и студенты резво двинулись к буфетам. Тимур даже не спросил Варю, куда она сейчас идет, просто взял за руку и в быстром темпе повел на, восьмой этаж. Варя полубежала, счастливая от того, что он не бросил ее после дурацкого поведения на семинаре, а снова взял с собой.

Они вошли в буфет одними из первых, и Тимур быстро распорядился ситуацией:

— Займи нам столик, а я встану в очередь.

Потом подходи, но смотри не на меня, а за сумками! У тебя мелочь есть, а то у меня одни десятки?

— Есть.

— Вот и угостишь меня.

Он галантно предоставил Варе право заказывать первой. Варя любила шоколад и все с ним связанное, поэтому выбор сделала быстро:

— Пожалуйста, кремовый рулет за три пятьдесят и чай с лимоном.

— Нет-нет! — весело возразил Тимур за ее спиной. — Никаких рулетов пятидесятому размеру одежды! Девушка, — обратился он к продавщице, — помогите нам не нарушать диету!

Очередь смеялась — ведь все было сказано так живо и артистично! Буфетчица тоже засмеялась, хотя уже держала щипцами заказанный рулет и теперь не знала, что с ним делать. Варя схватила поставленный на стойку чай, сунула Тимуру свой кошелек и бросилась за столик.

Тимур подошел через пару минут. Злополучный рулет вкупе с бисквитным пирожным красовался на его тарелке. Варе он принес бутерброд с обветренной колбасой.

Варя всхлипнула, пользуясь тем, что сидит спиной к людям и лицом к стене. Тимур сел напротив нее и утомленно вздохнул:

— У нас сезон тропических дождей?

— Зачем ты так? При всех…

— А кто еще должен следить за твоей фигурой, если ты сама этого не делаешь?

Фигурой Варя пошла в маму. Но та воспринимала свое несоответствие стандартам абсолютно спокойно: бывают леденцы на палочке, а бывают пирожки с повидлом — на каждый товар найдется купец. Мама растила дочь, ворочала серьезными делами на работе, везла на себе хозяйство, и ей было в буквальном смысле слова наплевать, какого размера ее одежда. И кстати, глядя на маму, Варя всегда думала, что широкие блузоны со струящимися складками ничуть не менее красивы, чем вещи в обтяжку. Но.., у мамы была крупная конституция, а у нее самой — лишь любовь к обжорству и нежелание заниматься спортом. Тимур был единственным близким человеком, кто честно сказал ей об этом; прочие Варины друзья считали, что хорошего человека должно быть много. Пытаясь ограничивать себя в еде, Варя становилась нервной и дерганой, и внутренний конфликт усугублялся многими внешними. «Учитесь властвовать собой!» — внушал вслед за этим неизменно сдержанный Тимур, а она преисполнялась благодарностью и раскаянием. Потому, изнемогая сейчас от обиды, одновременно сознавала, что так же не имеет права на слезы, как преступник, услышавший справедливый приговор суда.

На последнем всхлипе Варя взяла бутерброд и стала безропотно его жевать. Тимур невозмутимо отламывал корявой чайной ложкой кусочки рулета. Наверное, Рафаэль с таким же непринужденным изяществом наносил мазки на полотно. Варя невольно загляделась на руки Тимура, его ровные и сильные пальцы с продолговатыми аккуратными ногтями. Кисти рук тоже были красивы, в отличие от ее собственных с вечно теребящими друг друга пальцами.