Джилли Купер - Пруденс (Чужой мужчина)

Потом один из парней Марсии внес некоторое оживление в вечер — он решил, что у нас маскарад, и нарядился козлом. Я к тому времени уже достаточно напилась, чтобы счесть это весьма забавным, и хохотала до слез. Вдруг, подняв глаза, я увидела, что Пендл просто пожирает меня взглядом.

— Вы не находите, что я — высший класс? — сказала я, нащупывая почву. — Разве ваша мама никогда не говорила вам, что нехорошо так таращиться?

— Прошу прощения. Вы поразительно похожи на одну мою знакомую.

— Мой шеф не любит стряпчих, — сообщила я. — Он говорит, что если бы не они, он бы развелся без проблем.

— Все они так говорят. А чем вы занимаетесь?

— Я пишу тексты для рекламы. Целый день сижу и думаю, как бы все получше сформулировать. Потом приходит Родни — это мой шеф — списывает и делает вид, что сам все придумал. Его неделю не было — ездил охотиться.

— На куропаток? — поинтересовался Пендл.

— Нет, на торговцев маслом в Девоне.

Я, похоже, слишком долго вываживала самого симпатичного мужчину в комнате — Марсия подошла и спросила Пендла, не скучно ли ему. Ну и хамство, подумала я. Потом она спросила меня, не собираюсь ли я на девичник, на Павильон Роад. Я сказала, что нет. Не видела ли я старушку Пигги Хескет. Я ответила, что нет. Потом я выразила восхищение ее платьем, потому что ничего другого не смогла придумать.

— От Лауры Эшли, конечно, — самодовольно ответствовала она.

Тут ее соседки, нагруженные кучей тарелок, стали накрывать на стол в другом конце комнаты.

— Если хотите, можно поесть, — пригласила она.

Вдруг за дверью раздались громкие крики и ввалились какие-то регбисты.

— О, Господи, — сказал Пендл.

— Я надеюсь, что после еды все захотят потанцевать, — заметила Марсия. — Пойду, переверну пластинку.

— Прах прахом, Лаура Эшли Лаурой Эшли[6], — пропела я, щедро наливая себе из оказавшейся на столе бутылки Куантро.

Я снова взглянула на Пендла, неожиданно решив, что я очень хочу его.

— Вы сказали, что я на кого-то похожа? На кого же это? — спросила я.

Он только собрался мне об этом поведать, когда подкатила Марсия и заявила, что вынуждена оторвать нас друг от друга — потому что она очень хочет познакомить Пендла с Чарлзом — партнером в фирме «Д'Ит и Марч». И тут же переставший плеваться кешью и перешедший на хлебные крошки с паштетом распутный бухгалтер подошел и предложил мне потанцевать, так что я потопталась с ним и для поднятия духа выпила еще Куантро. Потом я перехватила джин с апельсиновым соком, который один из регбистов принес для своей подружки. А другой регбист пригласил меня на танец и тряс как шейкер.

— Если ты не остановишься, я стану Белой Дамой[7], — взмолилась я, едва дыша.

Обычно я мало пью, но присутствие Пендла провоцировало меня. Я понимала, что приближаюсь к той опасной грани, за которой пробуждается мое второе я, заставляя строить глазки женатым мужчинам и врываться в компании как красный бильярдный шар. Снабженец в цветастом шарфе выключил свет. На мой взгляд, в темноте глаза Пендла должны были засверкать, как у кота.

Теперь все были заняты едой. Несмотря на то, что паштет по вкусу напоминал старые носки, а в селедке было больше костей, чем на Хайгейтском кладбище, все льстиво спрашивали у Марсии рецепт.

— Побольше бренди и чеснока, — объясняла она.

— У тебя сиськи что надо, — заявил регбист, глядя на мою грудь. Карманы моей прозрачной блузки, которые обычно их прикрывают, съехали от танцев.

— Конечно, все будет гораздо проще, если вы уговорите своего мясника порубить свинину и печень, как это делает мой мясник, — сказала Марсия.

— Хочу воздушный шар, — заявила я к сведению одного человека.

— Поехали в мою черную дыру на Белгрейв, — предложил счетовод.

— Потом нужно мелко порубить свежий чабрец, — повествовала Марсия. Тут она заметила, что ее мама в одиночестве сидит на софе. Поедая кеджери[8] и схватив мою руку как клещами, Марсия заявила: «О, Пру, я уверена, что ты хочешь познакомиться с мамочкой».

Зачем мне знакомиться с мамочкой? Мне и без нее дел хватало: нужно было держать красивых мужчин на веревочке своим остроумием. Я уперлась, как наша собака, когда ее тащат купаться, но Марсия оказалась сильнее меня — сильнее любого регбиста. И через минуту она затолкала меня в уголок дивана, который не был занят массивной мамочкой.

— Какое вкусное кеджери, Марсия, — с энтузиазмом заявила ее мать. — Не представляю, как ты со всем управляешься.

— Все дело в организации, ты это знаешь, как никто, — ответила Марсия, убегая как олененок и предоставив меня моей участи. Пендла нигде не было видно.

— Вы должны очень гордиться Марсией, — лицемерно сказала я.

— Мне все это говорят, — самодовольно отозвалась ее мать. — Она со всеми ладит, ведет дом, управляется с работой и она, конечно, правая рука сэра Бейзила, и потом она еще столько делает по собственной инициативе.

С Марсии она перескочила на магазины, расписывая свои победоносные набеги на «Дикинса и Джонса»; достойный отпор, который ей случалось давать приказчикам; успешную охоту за подходящими блюдцами и возврат джерси с побежавшей петлей. Честное слово, это было выше моих сил.

У нее за спиной бухгалтер делал мне знаки, пытаясь выманить на танцы, а краем глаза я могла видеть, что с левого фланга готовится к атаке регбист. Соседка, которая не смогла принять ванну, танцевала с козлом, что представлялось мне вполне разумным.

Может быть, они решили сыграть в зоопарк. Какая-то парочка без стеснения возилась на кресле в соседней комнате, рука мужчины уже довольно далеко углубилась в блузку девицы. Я очень боялась, что мама Марсии их заметит. Марсия перевернула пластинку и прибавила громкость, чтобы заглушить громогласные песни регбистов и слышавшиеся из ванной звуки возвращаемого крюшона.

Я не улавливала ни слова из того, что говорила мать Марсии. Я спасалась только тем, что, следя за ее губами, пыталась угадать, когда надо смеяться. Я была в отчаянии, бокал мой опустел, и я подумывала, не подать ли сигнал SOS. Я понимала, что как будущий писатель должна изучать это чудовище. В один прекрасный день мне может захотеться вывести ее в своей книге. Считается, что истинному писателю люди не могут наскучить, но какой смысл изучать ее, если я все равно все забуду, когда протрезвею?

Тут я заметила Пендла. Он разговаривал с блондинкой с грязными ногтями, но при этом поглядывал на часы и выглядел как рефери, готовый дать финальный свисток. Это придало мне решимости.

— Я должна принести вам еще замечательного пудинга Марсии, — крикнула я ей в ухо и поползла к столу. Мимо меня прошла Марсия.