Энн Мэтер - Колдовская страсть

— Ну, нам нужно идти, — сказала наконец Джулия, стараясь придать голосу уверенность и спокойствие. — Идем, милая, я бы выпила чашку чая.

— Джулия!

Резкий мужской голос заставил Джулию вздрогнуть, и она невольно повернулась к говорившему. Этот голос Джулия узнала сразу же и мгновенно обессилела. Сейчас, когда она так вымотана, напряжена и издергана, Джулия меньше всего хотела встретиться с Робертом Пембертоном лицом к лицу. Даже несмотря на то, что прошло столько лет.

Он был высок и худ, его волосы были такими же темными, как у Эммы, они доходили до воротника его неброского дорогого костюма цвета сливок. Он казался утонченным, сильным и вызывающе самоуверенным. Как и все Пембертоны, он не был красавцем, но, как и Эмма, обладал неброским обаянием. Поэтому по сравнению с ним другие мужчины, даже настоящие красавцы, казались безжизненными. В общем, он совсем не изменился, разве что взгляд его стал еще глубже. Благодаря многочисленным поездкам за границу, которые он мог позволить себе, с его лица круглый год не сходил загар. Она не смогла отыскать в нем ничего такого, что поддержало бы ее пошатнувшуюся уверенность в себе. И не удивительно, ведь он смотрел на нее с безразличным презрением и криво усмехнулся, когда она протянула ему подрагивавшую руку.

— Здравствуй, Роберт, — выдавила она. — Как дела?

Он встряхнул ее руку холодно и бесстрастно, бросив на нее до обиды оценивающий взгляд.

У него была уникальная способность вгонять ее в краску взглядом в упор, но теперь она справилась со смущением, твердо напомнив себе, что она уже не девочка и не его служащая. Она взрослая женщина, она была замужем и овдовела, у нее пятилетняя дочь. Она не должна думать о том, что ушло. Все это в прошлом. Ей надо жить настоящим и думать о будущем. О будущем Эммы.

Роберт выпустил ее руку и холодно ответил:

— Благодарю, отлично. Как ты? — Просто формальность, ничего больше.

— Хорошо, хорошо. — Джулия делала вид, что вполне владеет собой, замирая при этом от страха, как беглый каторжник. Она надевала маску спокойствия всякий раз, когда ее что-то сильно задевало, и со стороны казалась холодной и бесчувственной, что совершенно не соответствовало действительности.

Роберт окинул ее долгим задумчивым взглядом, и Джулии показалось, что он подумал о Майкле. Но он присел на корточки перед Эммой.

— Привет, Эмма, — сказал он. — Ты помнишь меня?

Эмма задумчиво посмотрела на него.

— Н-нет, — честно ответила она. — Но ты немножко похож на папу, значит, ты — дядя Роберт.

— Верно, — улыбнулся Роберт. Та холодность, которая ясно чувствовалась в его обращении с Джулией, не устояла перед детским обаянием Эммы. — А кто тебе сказал, что я похож на папу?

— Мама сказала. — Эмма подняла глаза на Джулию. — Правда, мам?

Джулия невольно вздрогнула, но Роберт не отрываясь смотрел на девочку.

— Понятно. А ты меня поцелуешь?

Эмма поколебалась.

— Ладно, — согласилась она и, наклонившись, коснулась его щеки мягкими губами. Потом она наморщила носик: — А почему ты опоздал? И где бабушка? Мама сказала, что она будет нас встречать. Где она?

Роберт выпрямился и жестом подозвал носильщика. Затем снова посмотрел на Эмму и сказал:

— Бабушка не смогла приехать. Она плохо себя чувствует.

Джулия посмотрела на него, почувствовав укор совести, но он на нее и не взглянул. Он объяснял носильщику, куда отвезти багаж, указывая рукой, где стоит его машина.

Он отличался той горделивой уверенностью в себе, которая приобретается в результате многолетней привычки командовать. Джулию раздражало, что и в подобной ситуации он держится так высокомерно, даже не снизошел до объяснений, где его мать и что это она вдруг занемогла.

Наконец он обернулся.

— Надо идти, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Моя машина вон там. Мы сможем поговорить по дороге в город.

Эмма снова потянула Джулию за руку, стараясь привлечь ее внимание.

— Все в порядке? — спросила она театральным шепотом, и, конечно, Роберт не мог не услышать ее.

— Думаю, да, — ответила Джулия, силясь улыбнуться. — Пойдем. Скоро мы сможем вымыться и переодеться. А то у тебя, юная дама, глазки от усталости закрываются.

Эмма заулыбалась.

— Все равно здорово, да? — Она перевела дух. — То есть — ну то, что мы здесь, правда? В Лондоне? Как ты думаешь, завтра бабушка поправится?

Джулия покачала головой.

— Не знаю, — коротко ответила она, но ее слова почти не произвели впечатления на их сопровождающего. Казалось, он на мгновение заколебался, не сказать ли что-то еще, но затем пошел вперед, и шедшая за ним Джулия ничего не видела из-за его широких плеч, пока они не подошли к дверям, где он остановился, чтобы пропустить ее вперед.

Машина Роберта оказалась светло-серым мощным «астоном-мартином» удлиненной формы. Казалось, машина чем-то напоминает владельца. Джулии вспомнилось, что шесть лет назад у него был «Ягуар-Е», но, наверное, с тех пор у него изменились вкусы. Носильщик сложил чемоданы в багажник и, вытянувшись, горячо поблагодарил за полученные чаевые.

Его благодарность, казалось, ничуть не тронула Роберта, выражение его лица совсем не изменилось. Он открыл Джулии переднюю дверь. Эмма забралась назад и запрыгала на сиденье.

— Классная машина, правда? — воскликнула она.

Хотя она огорчилась, что бабушка их не встретила, ее досада быстро исчезала под влиянием новых приятных впечатлений.

— Классная, — сухо отозвалась Джулия. Она улыбнулась дочке и опустила плечи под шубой.

Роберт сел на свое место, рядом с ней, захлопнул дверь и нетерпеливым точным движением включил зажигание. Его колено было всего в нескольких сантиметрах от нее, и, сделай она легкое движение ногой, она могла бы коснуться его. Джулия так и сделала, и на нее сразу же нахлынули воспоминания о том, что она так старалась забыть. Она спрашивала себя, можно ли вообще что-либо забыть. Нет, правильнее было бы сказать, что рассудку можно запретить думать о чем-то, и, пока запреты в силе, можно тешить себя иллюзией, что все забыто.

Роберт включил «дворники», машина тронулась в сторону города, сливаясь с потоком других машин.

Хотя был только полдень, машины шли с включенными фарами из-за несильного, но мелкого и унылого дождя. Для Эммы все это было ново, любопытно и впечатляюще, а Джулия поеживалась. Она знала, как холоден и неприятен ноябрьский Лондон.

Роберт отлично водил машину. Его длинные пальцы мягко скользили по рулю, он внимательно смотрел перед собой. А когда поток машин на шоссе поредел, он сказал:

— Если хочешь, кури. Сигареты в бардачке.