Надеюсь ты танцуешь - Эмили Минтон

со своим новым мужем. Они произнесли свои клятвы более двух часов назад, а этот глюк все еще ухмыляется от уха до уха. Черт, думаю, я больше не могу его так называть. Разве что… У меня вырывается смешок, когда я думаю о выражении лица Дженни, когда она вернется к работе.

— Над чем ты смеешься, детка?

— Я просто думал о новой фамилии Дженни.

Она отрывает голову от моей груди и смотрит на меня.

— Что такого смешного в Дженни Хиггинс?

Я усмехаюсь, все еще позволяя этому прокручиваться у меня в голове.

— Дело не в этом.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я нарекаю ее миссис Глюк, то есть мистер и миссис Глюк.

Рид на самом деле довольно хороший парень. Он начал работать в мастерской незадолго до смерти папы, и он профессионал во всем, что было сделано до 1970 года. На самом деле он мне действительно нравился, пока я не застукал его с моей племянницей, занимающимися сексом на заднем сиденье старого «Шевроле». С тех пор он известен мне как глюк.

Она фыркает, прежде чем хлопнуть меня по плечу.

— Иногда трудно поверить, что ты взрослый мужчина.

Я наклоняюсь, мягко обдавая ее ухо своим теплым дыханием.

— Я не такой, дорогая. Я плохой, очень плохой мальчик.

Чувствую, как она дрожит рядом со мной.

— Ты не можешь просто так взять и вывалить это дерьмо здесь. Ты же знаешь, что мои шесть недель сегодня истекли, и я умираю от желания к тебе.

Кристен родила нашего третьего ребенка в прошлом месяце, нашу третью дочь. Она была полна решимости подарить мне мальчика, но не вышло. Иногда я задаюсь вопросом, не проклят ли я. Когда-нибудь у меня будет дом, полный девочек-подростков. Я понимаю, что в какой-то момент мальчики захотят встречаться с ними, и тогда моя жизнь наверняка превратится в ад. Но потом я вспоминаю, как моя старшая маленькая красавица говорила мне, как сильно она меня любит, как милая маленькая девятилетняя девочка рисовала мне картинку или как наша драгоценная малышка засыпала у меня на коленях. Я не проклят, я благословлен.

— А знаешь, мы всегда можем улизнуть в машину, чтобы по-быстрому потрахаться, так?

— Что? — спрашиваю я, наверняка неправильно ее расслышав. Мы не занимались этим в машине с тех пор, как были подростками. Тогда мы держали все наше дерьмо в секрете. Кристен не хотела создавать проблемы между мной и ее братом.

— Ты ведь понимаешь, к чему я веду, не так ли? — спрашивает она, когда ее рука опускается к моему твердеющему члену.

Я стону, нуждаясь в ней прямо сейчас.

— А как же дети?

— Лейни играет со своими двоюродными братьями, а Анджела с бабушкой.

Я оглядываю вечеринку, не замечая нашу старшую.

— Где Лори?

Крис закатывает глаза, прежде чем указать на яму с подковами. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джейми наклоняется и вкладывает подкову в руку Лори. Он тратит несколько минут на то, чтобы научить ее целиться, затем отступает назад, чтобы позволить ей бросить ее.

— Знаешь, если бы он не был ее двоюродным братом, думаю, я бы разозлился. — Последние два месяца Лори проводила с Джейми каждую возможную минуту.

Крис громко смеется.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты настолько глуп.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Она снова указывает на мою одиннадцатилетнюю дочь.

— Посмотри на нее. Посмотри по-настоящему, не просто смотри на своего ребенка. Посмотри на Лори.

Мне требуется минута или две, чтобы понять, что Кристен имеет в виду, и когда я понимаю, то готов броситься туда и забрать ее домой. Моя дочь, моя маленькая девочка, больше не ребенок, и, судя по выражению ее лица, у нее не детские мысли. Она не смотрит на Джейми. Нет, Лори смотрит на своего лучшего друга Мика.

— Он слишком стар для нее.

— Ему тринадцать.

— Отлично, тогда как насчет этого? Она слишком молода, чтобы любить мальчиков.

Кристен проводит рукой вверх по моей груди, просовывая ее между пуговицами, чтобы коснуться моей обнаженной кожи.

— Ты помнишь, как в первый раз украл у меня поцелуй?

Мои глаза округляются, когда я вспоминаю, как целовал ее в клубе Уилла. Мне было ни на день не больше двенадцати, а ей, наверное, девять, недалеко от возраста Лори сейчас. Это было не что иное, как клевок к губы. В то время я не уверен, что даже знал, что между нами было нечто большее, но тот единственный поцелуй привел в движение все, что последовало. Любовь, смех, счастье.

— Ему лучше не приближаться к ней губами, или я оторву их.

— Он не собирается ее целовать. Я даже не думаю, что он знает, что нравится ей.

— Тогда какого черта ты заговорила о поцелуе? Ты же знаешь, как меня бесит одна только мысль о том, что она вытворяет такое дерьмо.

Она улыбается, прежде чем ответить.

— Я просто хочу сказать, что была влюблена в тебя в том возрасте. Это совершенно нормально. Со временем это пройдет. У меня прошло.

Я отодвигаю проблемы с мальчиками Лори на задний план и прижимаю свою жену ближе.

— Черта с два! Ты все еще любишь мои поцелуи так же сильно, как и тогда.

Она пожимает плечами, отчего ее сиськи трутся о мою грудь.

— Не знаю. У меня так давно их не было, что я забыла, на что они похожи.

Я отстраняюсь и хватаю ее за руку.

— Я могу это исправить.

Мы мчимся к машине. Я расстегиваю брюки, еще не успев полностью сесть. Оглянувшись, я смотрю, есть ли место, чтобы уложить ее. Прямо сейчас я действительно хочу вонзиться в нее. Иногда мне нравится это медленно и сладко, но сейчас не тот случай. Если не отодвигать автокресло, места будет немного, а я не хочу ждать.

— Тебе придется жестко оседлать меня, дорогая.

— Звучит как вызов для меня, — дразнит она, забираясь ко мне на колени.

Я провожу руками по задней части ее бедер, поднимая низ ее платья достаточно высоко, чтобы я мог обхватить ее восхитительную попку. Не могу удержаться, чтобы не размять ее в руках. У нее всегда была великолепно выглядящая попка, и она всегда идеально ощущается в моих руках, смягчая толчки, когда я погружаюсь в нее сзади, или вот так — обеспечивая опору для рук, чтобы контролировать наш трах.

— Люблю твою попку.

— Знаю, — говорит она, кладя одну руку мне на плечо; другой оттягивает трусики в сторону, чтобы она могла опуститься на мой член.

— Черт