Навеки - Дженика Сноу

начала смеяться, когда он закатил глаза и пожал плечами. Смех застрял у меня в горле, пока я наблюдала, как напрягаются мышцы под его кофтой.

— Почему ты не носишь вещи потеплее?

Он посмотрел на меня и фыркнул, в уголках его рта заиграла легкая улыбка.

— Макс, на улице около двух градусов, — я вот была в толстой куртке, и три слоя одежды под ней, с шарфом, и мне все еще было холодно.

— Не так уж и холодно, — он подмигнул мне.

Я только покачала головой, предполагая, что это мужское дело. На прошлых выходных он помог мне и моим родителям переехать в общежитие, и хотя я, вероятно, могла бы остаться там одна, мои родители хотели провести со мной это дополнительное время.

И меня это устраивало ‒ мне это даже нравилось. И Макс провел с нами столько же времени, даже если находился всего в нескольких минутах езды на машине.

Мы направились внутрь прямо в мою комнату в общежитии. Он придержал для меня дверь, и я вошла, рюкзак висел на плече, половина моих вещей поместилась в нем. У Макса в руках была спортивная сумка, со второй половиной ‒ в основном одежда, а также вещи, которые моя мама положила туда прямо перед моим отъездом. Еще больше одежды, пара новых носков и нижнего белья, бутылки с водой и куча вредной еды. Она сказала, что это для вечерних занятий.

На прошлых выходных я уже встретила свою соседку по комнате, Деллу. Она была полной противоположностью мне: с длинными черными волнистыми волосами, большими карими глазами, кольцом в носу и татуировкой ангельских крыльев на груди. И поскольку она была моей противоположностью, я знала, что мы прекрасно поладим. Я была замкнутым интровертом. Она была экстравертом во всем.

Возможно, со временем она поможет мне выбраться из своей скорлупы.

Она лежала на кровати, прижав сотовый телефон к уху. Делла помахала мне рукой. Я бросила рюкзак на матрас, и Макс сделал то же самое с моей спортивной сумкой. Затем я села на край кровати и посмотрела на него, чувствуя, как меня наполняет трепет.

— Это кажется немного сюрреалистичным, — на самом деле я не нервничала по поводу поступления в колледж, проживания в общежитии, отсутствия родителей или просто стресса в колледже в целом. Но теперь, когда я сидела здесь, оглядываясь по сторонам, зная, что это был первый день, все это пугало меня до чертиков.

— Эй, — тихо сказал он и сел на кровать рядом со мной, обняв меня за плечи и притянув к себе. Я прислонилась к нему головой и выдохнула. — Знаешь, если тебе что-нибудь понадобится, я на расстоянии одного телефонного звонка, всего в десяти минутах езды. Пять, если превышу скорость.

Я усмехнулась и кивнула:

— Я знаю, но ты будешь занят в автомастерской. Я буду занята учебой, и думаю, больше всего меня пугает то, что из-за этого пострадает наша дружба.

Он издал глубокий рык, я знала, что это было неодобрение.

— Эбигейл, ты сошла с ума, если думаешь, что я не буду навещать тебя каждый божий день, что мы не собираемся тусоваться при каждой возможности, которая у нас есть, или что на одну секунду я позволю плотному графику помешать нашей дружбе.

Я отстранилась и посмотрела на него, улыбаясь, слыша правду в его словах:

— Хорошо, я надеялась, что ты это скажешь, — он подмигнул мне и криво улыбнулся, от чего мое сердце заколотилось в груди. Боже, смогу ли я полюбить этого парня сильнее, чем уже успела полюбить?

Нет.

Ответом было решительное «нет».

Глава 3

Макс

Я ненавидел оставлять ее, но до тех пор, пока не настал подходящий момент и я не мог рассказать Эбигейл о своих чувствах, лучшим вариантом было оставить их платоническими. Не говоря уже о том, что она была в стрессе из-за учебы и впервые вдали от родителей. Я не хотел шокировать ее больше.

Но, черт возьми, это было тяжело, и с каждым днем мне хотелось только притянуть ее к себе, убрать волосы с ее лица и прошептать как сильно я люблю ее. Но с Эбигейл я хотел действовать медленно и легко. Наша дружба была крепкой, сильнее всего, что я когда-либо испытывал в жизни. И тот факт, что я любил ее, только еще больше усугублял наши отношения. Хотя она не знала о моих чувствах, но знала, что я умру за нее.

И я готов умирать за нее снова и снова.

Я сел в машину и посмотрел вверх, туда, где, как я знал, было окно ее комнаты общежития. Я мог представить, как она там обустраивается, узнавая свою соседку по комнате немного лучше. Когда я оглядел кампус и увидел всех парней, умников, придурков и красавчиков, во мне поднялся гнев. Я был ревнивым ублюдком, когда дело касалось Эбигейл, и ее время, само ее присутствие было моим… только моим.

Меня приводила в ярость даже мысль о том, что она проведет какое-то время с одним из этих маленьких ублюдков. Сама мысль о том, что она даже сидит рядом с другим парнем, о том, как этот придурок смотрит на нее и понимает, насколько она уязвима и невинна, заставила меня крепко сжать руки вокруг руля. Кожа скрипнула, и я ослабил хватку, откинув голову на сиденье и тяжело выдохнул.

Я не знал, как долго смогу сдерживать свои чувства, особенно сейчас, когда она учится в колледже. По крайней мере, в старшей школе мы виделись каждый день, целый день. Я мог держать всех этих маленьких придурков подальше, потому что правда в том, что у парней на уме было одно, и я чертовски хорошо знал, что в колледже все было по-другому.

Я направился домой, имея достаточно времени, чтобы переодеться, прежде чем мне придется идти в автомастерскую. На пороге моего дома стоял небольшой пакет, и после того, как я взял его и направился внутрь, то положил его на кухонную стойку и открыл. Внутри был пакет, который я заказал, с изготовленными на заказ сахарными сердечками (прим. влюбленные (так же известные как разговорные сердечки) — это маленькие сахарные конфеты в форме сердца, которые продаются ко Дню Святого Валентина), на которых были написаны небольшие фразы личного и интимного характера, которые я придумал специально для Эбигейл.

Я не был сентиментальным и романтичным парнем, но когда дело касалось этой девушки, я хотел быть тем мужчиной, который дарит ей шоколад и цветы, который усыпает пол