Патти Берг - Невеста на ночь

Он подошел поближе, боясь верить своим глазам. Но изображения были настоящими, к тому же невероятно реалистичными.

– Индейцы майя, – произнес Дункан вслух, будто стараясь свыкнуться с этой мыслью, и эхо несколько раз повторило его слова. Такие рисунки он не раз видел в лесах на полуострове Юкатан и в джунглях Белиза, Гватемалы и Сальвадора, но так далеко на севере никогда не встречал их. Читая об удивительной росписи в дневнике Ангуса, Дункан в глубине души не верил старику.

Он огляделся. Открытие настолько ошеломило его, что ему захотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться новостью. Но вокруг не было ни души, только холодный ветер стонал в глубине туннелей.

«Ручаюсь, в этой пещере водятся призраки. Сквозь щели в стенах я слышал дикие вопли, ледяной воздух пробирал меня до костей. Я чуть не помер со страху, когда откуда-то из-под земли возникла громадная, белая, зловещая фигура с протянутыми руками. Я был уверен, что она проглотит меня целиком».

Ужасающий вопль наполнил пещеру, откуда ни возьмись, вырвался поток холодного ветра, завертелся, вздымая с пола облако пыли и мелкой, как пудра, светлой известковой почвы.

Дункан отступил в глубокую нишу в стене и стоял в ней, пока ветер не утих. Когда завывания смолкли в глубине туннелей, а пыль осела, Дункан вдруг заметил перед собой массивный молочно-белый сталагмит, кривой, безобразный, поразительно похожий на призрак.

Внезапно в пещере воцарилась пугающая тишина. По спине Дункана пробежала дрожь, словно он заметил мелькнувшую в пустом туннеле тень.

И вдруг без предупреждения в уши ему ударил душераздирающий визг.

Ветер? Женщина?

Целых десять лет Дункан ждал этой минуты и теперь хотел только одного: внимательно рассмотреть рисунки. Он надеялся, что вопль ему послышался, но тот повторился – пронзительный длинный призыв на помощь.

– Черт! – Дункан бросился обратно в туннель, протиснулся в щель в скале и сразу заметил пляшущий по стенам пещеры луч фонаря, а над каменистым полом – повисшую в воздухе явно женскую фигуру.

Пещера и вправду оказалась полна сюрпризов.

Судя по всему, незнакомка запуталась в веревке. Однажды Дункан тоже поспешил, небрежно обошелся со снаряжением и очутился в таком же нелепом положении. Опыт подсказывал ему, что женщине не грозит опасность – в противном случае Дункан не стал бы медлить. И потом, незнакомка выглядела чертовски привлекательно – длинными, обтянутыми джинсами ногами она охватила веревку, красная рубашка облепила ее торс так плотно, что Дункан залюбовался полной, роскошной грудью. Даже в сумрачном свете пещеры он разглядел под рубашкой бусинки сосков…

– Хватит таращиться, Дункан! Лучше сними меня отсюда.

Голос был до боли знакомым, пробудившим давние воспоминания. Меньше всего Дункан сейчас хотел увидеть свою бывшую жену.

– Что ты здесь делаешь, Кэйро?

– Болтаюсь на веревке.

– Это я вижу. Объясни лучше, как ты нашла меня и зачем, черт возьми, ты вообще за мной потащилась?

Кэйро Макнайт повернула к бывшему муку припорошенное пылью лицо и метнула в него взгляд, способный обратить любого мужчину в камень.

– Сначала сними меня отсюда, Дункан, а потом я все объясню.

Потом? Ну конечно, мысленно отозвался Дункан, не пряча циничную усмешку. Точно так же Кэйро когда-то отвечала на его письма, в которых он просил объяснить, почему она подала на развод: она просто писала на конвертах «Вернуть отправителю» и бросала письма в почтовый ящик нераспечатанными.

Но на этот раз Дункан твердо решил потребовать объяснений. Находиться в подвешенном состоянии, в прямом и переносном смысле, Кэйро явно не по душе, а спасти ее некому – кроме него, Дункана.

Он прислонился к холодной каменной стене, скрестил руки на груди и устремил на бывшую жену пристальный взгляд.

– Сколько уже прошло, Кэйро, четыре года? Или пять?

– Пять лет и один месяц, – отозвалась она звенящим от гнева голосом, беспомощно болтаясь на веревке вверх ногами.

– Значит, ты считала дни?

– И за каждый благодарила небо!

– Стало быть, ты скучала по мне. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Скучала по тебе? – Пренебрежительный смех Кэйро разнесся по всей пещере. Он прозвучал так резко и враждебно, что Дункан вздрогнул, боясь, что сломается пара сталактитов или же земля разверзнется под ногами и поглотит его. – Ну конечно, мне недоставало тебя, Дункан, как опухоли мозга! Точно так же, как…

Дункан перебил ее смехом:

– Приятно видеть, что ты ничуть не изменилась. Ты все та же милая девушка, на которой я когда-то женился.

– А ты – тот же надменный, самолюбивый…

Не договорив, Кэйро завизжала: веревка вдруг поддалась и заскользила в карабине. Дункан увидел ужас в глазах Кэйро, почувствовал панику в ее голосе и бросился на помощь.

Кэйро вцепилась в веревку так, что от трения у нее стало жечь ладони даже сквозь плотные перчатки. Неожиданный спуск прекратился. Кэйро покрепче сжала пальцы, вознося безмолвную благодарность Аллаху, Изиде и всем другим известным ей богам за то, что ее опять уберегли от смерти.

Далеко внизу пол пещеры вращался, как зеленый ковер джунглей несколько месяцев назад, когда самолет, в котором летела Кэйро, резко спикировал к земле. Тогда она думала только о Дилане, своем сокровище, которого, как и саму Кэйро, воспитывала ее тетя, а не мать, любившая его, и не отец, который даже не знал о существовании ребенка.

Отец Дилана… На миг Кэйро зажмурилась, борясь с головокружением, и снова открыла глаза. Отец ее ребенка, Дункан, уже приближался, карабкался вверх по своей веревке и наконец, как случалось уже не раз, заключил Кэйро в спасительные объятия.

Кэйро сразу успокоилась, не желая вспоминать о том, как Дункан бросил ее после первой же брачной ночи, о том, как оскорблена она была тогда и как до сих пор не могла побороть обиду и гнев. Вместо этого она задумалась: способен ли этот рослый, сильный, но ненадежный мужчина быть хорошим отцом? Сумеет ли он принять близко к сердцу беду Дилана, обнимет ли его, постарается ли утешить? Сможет ли заботиться о мальчике каждую минуту?

Жесткая щетина уколола ей щеку, теплое дыхание овеяло лицо, знакомый голос спросил:

– С тобой все в порядке?

Кивнув, Кэйро снова закрыла глаза и затихла в его объятиях, стараясь усмирить бешено бьющееся сердце. Когда-то она любила этого человека всей душой, а сейчас убеждала себя, что равнодушна к нему. Но Дункан – отец ее сына, а ее драгоценному четырехлетнему мальчику необходим отец. Она поняла это только после аварии самолета, пока выбиралась из-под искореженных, обугленных обломков и думала о других, погибших, пассажирах – мужчинах и женщинах, дети которых в одночасье стали сиротами.