Кэролайн Кросс - Снежинка на солнце

— Что?

Она кивнула.

— Я все рассказала полиции, но там мне не поверили. Естественно, я не могу обвинять полицейских. Они подумали, что я просто выгораживаю своего родственника. Мои слова для них ничего не значили. Но за прошедшие годы я действительно скопила немного денег. Пыталась помочь Сету. Правда, сейчас часть из них пошла на оплату услуг моих адвокатов, но кое-что осталось. Мои сбережения находятся в банке Силвера. Я клала деньги на депозит каждую неделю. Уже собиралась, оформив необходимые бумаги, закрыть счет. И Сет знал об этом. Словом, у него не было никаких мотивов убивать друга…

Таггерт вытянул ноги и на секунду замер.

— Итак, мы снова возвращаемся к таинственному незнакомцу?

— У меня было много времени для размышлений. Я не верю, что Джимми, договорившись о встрече с Сетом, сам принес ружье в наш дом. Неподходящая версия. Полагаю, кто-то выкрал оружие из особняка Джимми, затем парня подстерегли возле нашего коттеджа, затем проникли в него, и случилось непоправимое…

К ее облегчению, Джон Стил сразу возражать не стал.

— Говорят, компаньон твоего брата был чудесным парнем.

— Был. Да. Был. — Она почувствовала, как тоскливо сжалось сердце, ведь она считала Джимми и своим другом, но решила не уточнять это.

Увидев грусть в ее глазах, Таггерт заключил девушку в объятия.

— Успокойся. Мы обязательно разберемся во всем. Главное — понять, кому была выгодна смерть несчастного молодого человека.

Женевьева чуть не расплакалась.

— Но что же будет с Сетом, ему не нужны были деньги Джимми. Брат знал, что я собираюсь помочь ему.

Джон пропустил концы ее прядей сквозь пальцы и медленно выдохнул.

— Хорошо. Значит, согласно твоей теории, кто-то другой застрелил Джимми Данна? Его невеста?

Женевьева отрицательно покачала головой.

— Вряд ли. Правда, я ее знаю очень мало и, честно говоря, она мне не очень нравится. Но, скорее всего, это не она. Кроме того, у нее серьезное алиби. В момент преступления она находилась у родителей Джимми. Ждала жениха, чтобы вместе пообедать.

— Тогда кто?

— Не знаю, даже не представляю, — призналась девушка.

Таггерт, дабы утешить Женевьеву, крепче прижал ее к себе.

— Извини, скажу честно, твой рассказ не слишком убедителен, — начал он, тщательно подбирая слова. — И я не думаю, что ты решишь свои проблемы, бегая от полицейских. Чем больше ты оттягиваешь свое участие в судебном процессе, тем хуже делаешь для себя и брата.

— Я все понимаю. Рано или поздно придется вернуться. Но как же мне сейчас нужен союзник. Без поддержки так тяжело.

Подтекст ясен, подумал Таггерт. А она вздохнула, разочарованная его молчанием. Нет, он, скорее всего, ей не поможет. И взгляду него сейчас отрешенный, равнодушный.

— Догадываюсь о твоих мыслях. Ладно, разговор окончен.

Она совсем сникла.

Он неожиданно снова привлек девушку к себе и поцеловал в висок. Дотронулся до ее груди.

— Не будем заниматься этим сейчас, — Боуен вспыхнула. — Неподходящий момент.

— Конечно, не будем. — Одним движением он опрокинул девушку навзничь и придавил своим большим телом. — Но я хочу тебя…

Кошмар приснился под утро, вкрался в его сон, как серые клубы дыма вползают в комнату во время пожара сквозь дверную щель.

Неподдельный ужас вырвал Таггерта из нежных объятий Женевьевы и повлек за собой в прошлое: к высоким горным цепям Гиндукуша, к шпилеобразной короне северного Афганистана.

Он уже путешествовал здесь когда-то и знал, чем это закончится, но не мог прогнать наваждение, которое однажды едва не убило его. Так болело сердце.

Отчаяние охватывало Джона с головы до ног, сковывало, силы таяли, как тают горящие свечи. Образы становились отчетливее, материализовались из воздуха. И вот он опять там, в далеком зловещем ущелье, рядом со своими товарищами.

Стояла летняя ночь. Звезды ярко мерцали в широкой перевернутой чаше неба. Пики скал образовывали заградительную линию на каждой стороне склона. Зари-Пасс. Новорожденная луна заливала мистическим молочным светом горный пейзаж.

В эту ночь, как и в прежних случавшихся кошмарах, Таггерт был и участником событий, и зрителем.

Он ощущал привычную тяжесть рюкзака на спине, теплый металл винтовки М-16 в руке. Прохладный воздух щекотал горло. Под подошвами военных ботинок шуршали камешки.

Вдруг до уха долетел тихий шепот лейтенанта:

— Ну и что ты думаешь, Джи Ти?

— Не знаю, Лас, — ответил взволнованно Таггерт.

Отряд обычно возглавлял именно он. Окажись на горизонте враг, Джон был всегда готов первым дать отпор, прикрыть товарищей. Его считали очень смелым, отчаянным парнем. Не случайно. Таггерт с честью выходил из любой военной операции.

Однако в ту ночь он получил непривычный для себя приказ: идти в хвосте и держать в поле зрения новичка их подразделения Каски. Парнишка был совсем молоденьким, совсем зеленым. Ему требовалась поддержка. «Старики» посмеивались над «малышом». Впрочем, сильно его никто не обижал.

А потом случилась трагедия. Каждый раз, проворачивая страшную сцену в голове, Таггерт корил себя за фатальную ошибку. Если бы он оказался впереди… Но послушался приказа. Армия есть армия…

Сквозь плотную ткань рюкзака он спиной ощущал нечто зловещее.

Посмотрел вперед — на тропу, по которой шагали Биер, Уиллис и Альварес. Ребята будто плыли сквозь бархатные волны ночного воздуха, не догадываясь, что их ждет впереди. От дурного предчувствия сжалось сердце.

— Как-то мне не по себе, командир. Слишком уж тихо.

— Согласен. У меня кишки переворачиваются от этой тишины. — С решительностью, свойственной его статусу, лейтенант зашептал в рацию:

— Внимание, говорит «Альфа». Слушайте приказ, парни. Останавливаемся на ночлег. Разобьем лагерь у поворота дороги в четверти мили отсюда.

— Пре-екрасно, — заметил Уиллис, растягивая слово на манер алабамцев. — Но ставлю вас в известность, сэр, — мне это место совсем не нравится. Совсем. Извините, пойду отолью.

— Опять? — Альварес шутливо фыркнул. — Эй, друг, у тебя, должно быть, не мочевой пузырь, а наперсток.

— Не твое дело. Он все равно больше твоего…

Перебранка быстро закончилась. Уиллис, потеряв бдительность, отставил в сторону ружье и пошел вниз по тропинке. И тут неожиданно шквал огня подбросил его в воздух. На некоторое время тело зависло, а потом тяжело плюхнулось на землю.

В следующую секунду темнота разорвалась на тысячу кусков. Бешеная стрельба. Казалось, враг появился из ниоткуда.

Свист пуль, захлебывающийся кашель пулеметов, глухие плевки винтовок. Запах пороха, серы и свежей крови заполнил ноздри.