Джудит Крэнц - Школа обольщения

Каждый вечер Билли жалела себя до слез, засыпая. Дни превратились в муку ада. Девушка теряла в весе почти по полкило в день. Она ежедневно получала по крайней мере на три тысячи калорий меньше, чем привыкла употреблять с детства. Но возрастающий интерес к очаровательной и загадочной графине, а также к французскому языку способствовал добровольному пленению. К тому же уйти ей было решительно некуда.

К концу первого месяца Билли начала овладевать французским. Она уже улавливала смысл отдельных фраз в беседах окружающих. Она, стесняясь, показывала на предметы, чтобы выяснить, как звучат их названия по-французски. За столом она пыталась отвечать на вопросы и все замечания и поправки удерживала в своей цепкой памяти. Так как у нее не было опыта в разговорном французском, она не мучилась и с акцентом либо неправильной фонетикой, от которой в противном случае пришлось бы избавляться. Разговорный французский Билли, разумеется, был пока ужасен, но произношение и интонация стали такими же, как у графини де Вердюлак.

Однажды вечером, спустя пять недель со дня приезда Билли в Париж, Даниэль и Соланж впервые поспорили, обсуждая гостью. Все прежние постоялицы их матери были настолько безразличны девочкам, что они редко упоминали их в своих разговорах.

— Любопытно, — сказала Даниэль своим ясным, чистым голоском, — у нас перебывало много худых девушек, которые только толстели, выдувая все мамино вино и таскаясь каждый вечер по ресторанам со своими дружками, но толстой девушки у нас не было никогда.

— Достаточно и одной, — огрызнулась Соланж.

— Не будь такой несносной. Может быть, она не виновата, может, это у нее гормональное, — предположила более терпимая Даниэль.

— А может, это связано с прожорливостью американцев, которые поедают все, что видят?

— Соланж, я верю, что она похудеет. Честно…

— Это будет нелегко. Разве ты не заметила, что она за завтраком всегда берет по три тартинки, а если бы можно было, она взяла бы и четыре. К тому же я уверена, что она потихоньку таскает сахар. Когда вчера вечером я относила кофейный поднос на кухню, сахарница оказалась почти пуста, а ведь мама всегда пьет кофе без сахара.

— Даже если это и так, обрати внимание, что юбка стала ей велика. Да и блузка тоже.

— Скажем прямо, они никогда хорошо не сидели.

— Глупая! Говорю тебе, она худеет. Посмотри же на нее хорошенько.

— О нет, благодарю! Иди заниматься, дурочка, ты отрываешь меня от Расина.

В период оккупации и в трудные послевоенные годы Лилиан выработала привычку немедленно выбрасывать из головы все, что причиняет страдания. Повинуясь этому благоприобретенному качеству, она ни разу прямо не взглянула на свою новую пансионерку с того самого дня, когда девушка, появившись, произвела впечатление чего-то огромного, гротескного, ни в чем не имевшего чувства меры: тяжелая масса темных волос, в беспорядке свисавших вдоль пухлого лица, слишком темные глаза, какой-то голодный взгляд, невообразимый наряд, на удивление добротная тяжелая обувь, массивные дорогие наручные часы. И хотя Лилиан пришлось выполнить свои обязанности гида и провести Билли по всем положенным историческим местам Парижа, графиня абсолютно не интересовалась реакцией Билли. И у нее не возникло желания превратить эти походы в традицию. Прежние пансионерки очень скоро находили способ позаботиться о самих себе, и Лилиан прямо-таки с нетерпением ждала того непременного дня, когда они однажды не вернутся на бульвар Лани к ужину, поскольку вдруг обнаружат для себя кое-что поинтереснее. А эту бостонскую гиппопотамшу, подумала Лилиан, словно приклеили к месту: каждое утро подхватывает у Лилиан «Ле Фигаро», едва дождавшись, когда та дочитает, весь день читает Колетт у себя в комнате, слоняется по гостиной от обеда до ужина, никогда не пропускает дневной чай, время от времени прогуливается в лесу, но не рискует заходить слишком далеко, чтобы не пропустить очередное кормление. И тем не менее Даниэль почему-то решила, что Билли начала худеть.

В тот вечер Лилиан второй раз пристально взглянула на Билли. И она поверила своим глазам — француженка всегда верит своим глазам, рассматривает ли она сырую курицу или новую коллекцию Ива Сен-Лорана. Лилиан увидела перед собой чудовищно тяжеловесную девушку, слишком толстую, видит бог», слишком высокую, но не лишенную неких скромных возможностей. Та гиппопотамша, что приехала недавно от леди Молли, вроде не обладала возможностями. Никакими!

Француженка обожает заложенные в ком-либо возможности едва ли не больше, чем собственное совершенство. Они дают надежду что-нибудь обустроить, наладить, а всевозможные мероприятия по организации и обустройству являются исконно галльской страстью. «Arranger», «s'arranger» — этими словами во Франции обозначают успешное избавление от любых проблем, начиная от сложного юридического казуса до исчерпанного любовного приключения, от постановления о перестановках в правительстве до выбора пуговиц. «Са va s'arranger», «Je vais m'arranger», «L'affaire est arrangee», «On s'arrangera» — ключевые фразы во Франции, ибо ими оповещают о сдержанных обещаниях, данных гарантиях, принятых обязательствах. Ни один народ на земле, за исключением, может быть, японцев, не умеет так устраивать дела. Трудные обстоятельства всего лишь требуют более сложных утрясок.

Лилиан пришла к выводу, что проблему Билли Уилтроп все же можно решить должным образом. Ей показалось, что девочка потеряла не меньше десяти килограммов, а возможно, и больше, просто при ее полноте трудно было сказать наверняка, насколько она стала тоньше. Если такое удалось ей за пять недель, то через два или три месяца она приобретет вполне приличный облик, и тогда, может быть, все же удастся что-нибудь устроить для нее. Однако пока следует уладить вопросы с гардеробом. Ей противопоказано носить эту коричневую хлопчатобумажную юбку, неряшливо схваченную в поясе большой английской булавкой. А эта блузка! Ужас. Вот уж точно: типично по-бостонски, заметила себе Лилиан.

— Я нахожу, что это сочетание шикарно, а вы не находите? — Лилиан выжидательно смотрела на Билли.

Они стояли в одном из магазинов на проспекте Виктора Гюго, где обычно покупали готовую одежду по умеренным ценам элегантные женщины Шестнадцатого округа. Билли пребывала в замешательстве — она не знала, что такое «шикарно». Ей никогда не приходило в голову употребить это слово по отношению к тому, во что она одевалась. Она понимала, что такое «ноская», «подходящая» одежда, но что такое «шик» и что является шикарной вещью, она сказать не могла.

— Да, мадам, очень шикарно, — наконец согласилась Билли, потому что по выражению лица графили поняла, что та уже приняла решение.