Эффект бывшего парня - Карла Соренсен

беспокоило. Если я не тренировался, не смотрел фильм или не изучал предстоящую игру, я спал. Сосредоточенность, которую я проявлял к своей карьере, была тем, что Лекси ненавидела, но то, что она хотела делать, чтобы отвлечь меня, было тем, что ненавидел я. Походы в шумные клубы или на большие вечеринки с известными людьми. Лекси была милой девушкой, но она хотела больше яркости в своей жизни, чем я мог ей дать.

Звездность была быстрой и яркой, и могла на мгновение ошеломить, но в этом не было ничего особенного. Ничего существенного. Звездность — это трюки, в которых главное удача, а не мастерство или подготовка. Я не хотел ничего особенного ни в карьере, ни в личной жизни. Но я воспользовался этим желанием и проигнорировал тот факт, что у меня вообще была личная жизнь.

И сегодня я больше не хотел этого делать.

На какое-то время я позволил ослепительной демонстрации богатства, вечеринок и красоты ослепить меня. За годы, прошедшие с тех пор, как мы с Лекси развелись, мне пришлось столкнуться с горькой правдой о том, насколько сильно мое эго повлияло на мои неудачные отношения. В колледже Эшли казалась мне идеальным воплощением того, что, как мне казалось, я искал. В первые годы моей работы в НФЛ было невозможно не ощущать давление образа жизни и того, что от нас ожидали, и это подпитывало ту часть меня, которую Эшли затронула. Мою гордость.

Лекси успокаивала меня до тех пор, пока эти поверхностные рассуждения не перестали выдерживать вес реальной жизни.

Я не хотел опускать голову и продолжать двигаться вперед. Не хотел спешить домой, в темную квартиру, где единственное, что меня ждало, — это большая пустая кровать. Я хотел пройтись пасмурным вечером по этой тихой улице и исследовать окрестности вместе с Авой.

— Давай погуляем, — сказал я ей.

Она скрыла свою довольную улыбку, отвернувшись, но я уловил ее краешек, и это вызвало мою собственную улыбку.

Мы миновали несколько магазинов, Ава показывала на забавные новинки за безупречно чистыми стеклянными витринами. Один молодой человек подошел к нам, чтобы сделать селфи, и после того, как сфотографировался с ним, я не забыл подписать и его шляпу. Когда мы свернули за угол, Ава посмотрела по сторонам, прежде чем направиться на север. Первое здание, мимо которого мы прошли, было невысоким серым, с широкой пустой террасой, на которой не было ничего, кроме столика для пикника и нескольких тумбочек. Ава поднялась по лестнице, я последовал за ней, из открытой двери доносились звуки Arctic Monkeys.

— Итак, если в межсезонье тебе время от времени разрешают съесть кусочек чужого шоколада, — спросила она, — позволяешь ли ты себе пропустить стаканчик-другой?

Я заглянул в открытую дверь. Это было небольшое заведение со старомодными светильниками в виде глобусов, висевшими над стойкой бара, и простым обеденным столом, занимавшим все остальное пространство. Деревянные полы по всей длине помещения, а за стойкой бара в три простых ряда были расставлены бутылки, расположенные в хаотичном порядке. Потолки были выложены медной плиткой, и во всем помещении могло поместиться человек пятьдесят.

Это не было похоже ни на один бар, в котором я когда-либо бывал, и, когда Ава, красивая женщина, пригласила меня пропустить с ней стаканчик-другой, я понял, что оказался именно там, где мне нужно.

Я махнул рукой в сторону двери.

— После тебя.

Бармен, хипстер с роскошной бородой и в самых крутых подтяжках, которые я видел, даже не взглянул на меня дважды, когда я заказал два олд фешена и пельмени со свининой и овощами. Либо он не был футбольным фанатом, либо ему было наплевать на всех, кто заходил в его бар. В любом случае меня это устраивало.

Ловкими движениями он смешал наши напитки и подвинул их в мою сторону.

— Я принесу пельмени, когда они будут готовы, может вы, ребята, хотите присесть, — сказал он, постучав по барной стойке, и исчез на кухне.

Ава прошла через квадратный проход за тяжелыми зелеными занавесками в помещение, которое я не заметил до этого. Тут стояло четыре пустых столика, и Ава выбрала тот, что был задвинут в угол, чтобы обеспечить нам максимальную приватность.

Я протянул ей бокал, и она улыбнулась мне.

— Надеюсь, коктейль не помешает, — сказал я, усаживаясь на стул напротив нее. Стол был маленький, поэтому, когда я оперся локтями о столешницу, он показался мне совсем крошечным.

Вместо ответа Ава сделала медленный глоток и одобрительно хмыкнула. Затем она вздрогнула.

— О, это восхитительно.

— Лучше, чем шоколад?

Она сделала еще глоток своего напитка.

— Я не готова говорить с тобой об этом шоколаде, предатель.

— В конце концов, ты меня простишь.

Ава хихикнула, но спорить не стала.

Чувствуя себя намного легче, чем за последние месяцы, я медленно потягивал напиток. Приятная тишина, в которой мы сидели, поддерживаемая хорошей музыкой и уединением, которые я не считал само собой разумеющимися, а также тепло, исходившее от алкоголя, погрузили меня в странную невесомость.

— Что самое худшее в том, чтобы работать в новой команде? — спросила Ава, ставя на стол пустой бокал. Она откинулась на спинку стула, жестом попросив бармена принести еще два, а затем снова обратила все свое внимание на меня.

От ее вопроса у меня брови полезли на лоб. Я тяжело откинулся на спинку стула, выдерживая пристальный взгляд, пока думал, как ответить.

— Я так долго считал себя частью этого города, этого сообщества. Никогда не представлял, что буду играть в другой форме, поэтому никогда не думал, что снова стану новичком, парнем, которому нужно проявить себя. — Я тяжело сглотнул. — В те первые несколько дней я чувствовал себя довольно неуравновешенным.

Она кивнула.

— Что изменилось?

Официантка принесла наши напитки, и Ава улыбнулась ей.

— Что изменилось? — повторил я, пробуя слова на вкус, прежде чем ответить. Возможно, напиток развязал мне язык, потому что я редко пил, и уже чувствовал приятное головокружение. — Думаю, это была ты.

От удивления у нее отвисла челюсть и расширились глаза.

— Я?

— Ты. — Я улыбнулся. — Это тебя удивляет?

Она слегка запнулась, подбирая ответ, и я увидел, как румянец залил ее шею и лицо.

— Ну, да. Не то чтобы я много чего сделала.

— Ты что, шутишь? — Я покачал головой. — Худышка, не думаю, что ты представляешь, как редко находишься рядом с кем-то, кто не требует от тебя носить маску или сохранять видимость того, что хочет видеть весь остальной мир. Ты здесь единственный человек, который дает мне это понять.

Было ясно, что она понятия не имеет, что на это