Марш-бросок к алтарю - Елена Ивановна Логунова

— Ну, посмотрим, — вздохнула я, начиная поиски нужного ярлыка на рабочем столе, украшенном красочным изображением одного из Мальдивских островов. — Где тут у меня ваш сюжет...

— Да вот же он! — Сашка Баринов, вооруженный линзами и потому наиболее глазастый, некультурно ткнул толстым пальцем в монитор. — Виталий Горюнов, правильно, именно так зовут вашего мэра?

— Виталий Витальевич он у нас, — с подобострастием, которое в отсутствии Виталия Витальевича некому было оценить, молвил мэрский прихвостень. — Но позвольте!

— Позволим! — с готовностью откликнулся Бронич, очень уважающий госзаказы и госзаказчиков.

— Позвольте, что я вижу? — Николай придвинулся головой к монитору так резко, словно хотел нырнуть в лазурные океанские воды. — Это что за текст?! Да как вам не стыдно!

— Что такое? — Бронич мгновенно, как свиным гриппом, заразился волнением клиента и тоже посмотрел на экран. — Кузнецова! Ты что это себе позволяешь?!

«Вордовский» ярлык, помещающийся на песчаном пляже между двумя упавшими с пальмы кокосами, сопровождала подпись: «Виталий Горюнов вступил в д...».

— Хм... Не помню, чтобы я писала что-то этакое! — смущенно пробормотала я и кликнула по ярлыку, открывая сомнительный документ.

«Виталий Горюнов вступил в должность мэра Тихошевска!» — радостно сообщил всем заинтересованным лицам развернутый заголовок текста.

— Ну вот! — обрадовался Бронич. — Видите, Николай Яковлевич, ваш начальник просто в должность вступил, а не в то, во что вы подумали!

Коля Махов покраснел, а я с укором сказала:

— Надо больше доверять профессионалам, Николай!

— Может, пусть профессионалы работают, а мы с вами еще по коньячку? — правильно развил ситуацию Бронич.

Он увел смущенного заказчика к себе в кабинет, а мы с Андрюхой закатали рукава и принялись ваять сюжет про мэра, вступившего, для разнообразия, туда, куда надо. Эндрю то и дело отвлекали от работы настойчивые телефонные звонки, на которые он отзывался однотипными короткими репликами: «Еще занят», «Пока не могу» и «Чуть позже». Тем не менее, невзирая на помехи, примерно через час мы все закончили.

— Не скажу, что это гениально, но, думаю, сойдет! — отсмотрев готовый сюжет, выразил наше общее мнение Андрюха.

Сошло, правда, с трудом. Коля Махов, накачанный коньяком, против ожидания от хорошего спиртного не подобрел, наоборот начал вредничать, как пьяная барышня.

— А нет ли такой картинки, где у Витальвиталича лысинка не видна? И где галстучек ровненько, а не как флажок на ветру? И где он улыбается? — капризничал заказчик.

— Лысинку замажем, галстучек поправим, улыбочку нарисуем, — неумело скрывая раздражение, пообещал ему видеоинженер.

Я подумала, что капризулю Колю надо бы как-то задобрить и отвлечь, иначе процесс сдачи готовой работы может тянуться до бесконечности. И Андрюшка явно куда-то торопится. А мне уже надоело созерцать физиономию Виталия Витальевича Горюнова. Но если уважаемый госзаказчик останется недоволен, он вполне может перекрыть нашему агентству бюджетное финансирование, и тогда Бронич задушит нас с Андрюхой как котят.

Я выпрямила спину, забросила ножку на ножку и бархатным голосом спросила:

— Николай, вы не проголодались?

Мужчины, которым я адресую этот вопрос, понимают его в меру своей испорченности. Скромники думают об обеде, смельчаки — об ужине при свечах, наглецы — о завтраке в постель. Коля Махов продемонстрировал реакцию иного типа. Он безразлично посмотрел на мои коленки, но зато обласкал взглядом бицепсы Андрюхи и вернул вопрос с подтекстом:

— А вы?

По направлению теплого взгляда я определила, что спрашивает Николай не меня. Эндрю Сушкин, нормальный мачо, питающий непреодолимую антипатию к «голубым», вздрогнул, отодвинулся и стиснул компьютерную мышку так, что живой грызун на ее месте погиб бы от жуткой компрессии. Стало понятно, что развитие темы вынужденного воздержания от пищи и иных радостей плоти ни к чему хорошему не приведет. Андрюха демонстративно встал и вышел. Не придумав ничего другого, я брякнула:

— Николай, у меня есть для вас небольшой подарочек! — и проворно выкопала из сумки давешний шарик с портретом Премьера. — Вам ведь, как госслужащему, надлежит всегда находиться в русле политики Президента и правительства? Возьмите этот маленький сувенир, и образ руководителя страны будет сопровождать вас по жизни всегда, не только в рабочее время — в виде портрета на стене, но и на отдыхе, в неформальной обстановке!

Я растянула шарик, и нарисованный на нем Премьер улыбнулся Коле Махову самой что ни на есть неформальной улыбкой.

— Ой! — сказал впечатленный госслужащий. — Спасибо, конечно...

Он не очень охотно принял мой подарок, поискал, куда его деть и после некоторого раздумья спрятал в нагрудный карман, поближе к пламенному чиновничьему сердцу.

Незримое присутствие Вождя напрочь истребило нездоровые эротические мотивы и вернуло беседе похвальную деловитость. Мы удивительно быстро согласовали сюжет, и Коля Махов удалился. Андрюха, явно дожидавшийся его ухода в курилке, тут же вернулся и даже успел сесть за компьютер.

— Сдали работу, разгильдяи? — выглянув из своего кабинета на стук закрывшейся входной двери, грозно насупил лохматые брови Бронич.

— Сдали! — радостно ответила я.

А Эндрю спросил Бронича, не может ли тот одолжить ему тысячу.

— Тогда работайте еще, — проигнорировав просьбу о займе, милостиво сказал шеф и ушел, оставив нас с коллегой в некотором недоумении относительно смысла сказанного: то ли начальство сообщило, что раздумало нас, разгильдяев, увольнять, то ли благословило на новый трудовой подвиг?

Андреас, у которого по-прежнему непрестанно трезвонил мобильник, сказал, что считает правильным досрочно объявить обеденный перерыв, и убежал из офиса. Я тоже решила, что подвиги могут подождать, и пошла к себе — пить кофе с очередным батончиком и проверять правоту Ницше, который сказал, что шоколад заменяет любовь. В отсутствие Дениса Кулебякина я вынужденно удвоила потребление сладкого, но ощутимого результата пока не заметила. Любви во всех ее проявлениях хотелось все больше.

«Говорю же, надо завести еще одного кавалера!» — сладко чавкая шоколадом, посоветовал внутренний голос.

Я вздохнула. Вопрос «Быть иль не быть распутной и развратной?» вставал передо мной с периодичностью, совпадающей с затяжными исчезновениями милицейского бойфренда. Изменять Денису мне не хотелось, но и тянуть личную жизнь редким пунктиром было уже невыносимо.

— А где его взять, этого кавалера? — вздохнула я.

И тут же вспомнила, что Трошкина позавчера взяла на себя обязательство найти супруга для Катерины. Стало быть, какие-то ответы на вопрос «Где взять?» у нее уже должны быть. Заодно я вспомнила о тех обязательствах, которые взяли на себя наши доблестные правоохранительные органы и иже с ними. Тот факт, что наши телевизионные деятели оповестили общественность о милицейских