Семья для босса по договору (СИ) - Бонд Юлия

Чтобы прийти в себя, прижимаю ладони к лицу. Надавливаю пальцами на виски, растираю как при мигрени. Бесполезно.

– Это поможет тебе согреться и не заболеть, – голос Динара отрывает меня от тщетной попытки взять ситуацию под контроль.

– Я не пью такое. Я же девочка, – киваю на бутылку с янтарной жидкостью и бокал, которые Султанов удерживает одной рукой.

– Извини, Алёна, другого у меня нет. Могу предложить чай.

– Не хочу чай. Пусть будет это.

Едва заметно улыбнувшись, Динар наполняет бокал "вакциной" от простуды и передаёт мне.

– А сок у тебя есть? – сморщив нос, с нескрываемым отвращением заглядываю в бокал. Жуть какая.

– Есть.

Динар разворачивается к выходу и я вместе с ним. А оказавшись в кухне, оглядываюсь, ища глазами место, куда можно аккуратно пристроить пятую точку. Взгляд падает на высокий стул с длинными ножками. И пока Султанов собственноручно занимается приготовлением свежевыжатого яблочного сока, не перестаю разглядывать его спину с перекатывающимися на ней мышцами. В этот момент почему-то вспоминается, как в далёком прошлом я любила подходить к Динару сзади: пристав на цыпочки и быстро чмокнув в шею, прижиматься грудью к его сильной спине и нести всякую чушь, которая, несомненно, лезла в голову. Да, тогда я была наивной зелёной соплёй, верившей в чистую и светлую любовь.

Будто что-то почувствовав, Султанов оборачивается и застаёт меня врасплох с дурацкой улыбкой во все тридцать два.

– Вспомнила что-то? – прищуривается, когда я качаю головой и невинно пожимаю плечами. – А я вспоминаю. Дня не прошло, чтобы не думал о тебе.

– Ты раньше этого не говорил, – принимаю из рук Динара стакан с соком и, немного отпив, одним большим глотком опустошаю бокал с "вакциной".

– Сейчас говорю.

С трудом проглатываю крепкий напиток, обжигающей горло. Горько на языке, но не из-за алкоголя, а из-за откровенного признания, свалившегося на мою голову как снежный ком. Зачем он мне всё это говорит? Точки над "и" расставлены и взаимные обиды сошли на нет. Если так, тогда почему смотрит на меня тоскливыми глазами, в которых я вижу своё отражение?

Не осмеливаюсь спросить, что всё это значит – я ведь не за этим сюда пришла. Хотя если спросить меня прямо, то я и сама не знаю, как оказалась ночью в доме Динара и без приглашения. Но к моей удачи Динар не спрашивает, а просто интересуется всё ли у меня хорошо.

– Нехорошо, – прокручивая между пальцев ножку бокала, смотрю на янтарную жидкость, боясь поднять взгляд и встретиться с чёрными глазами. – Я рассказала маме, что выхожу замуж… за тебя. Но ей это не понравилось. Она против нашего брака.

– Ожидаемо. Если ты не знаешь, как отказаться, то не переживай. Ты ещё ничего не подписала, поэтому можешь уйти. Я не держу тебя.

"Если ты не знаешь, как отказаться, то не переживай. Я не держу тебя"

Снова и снова прокручивается в голове. И обидно так становится, что аж грудную клетку сжимает. Но я больше не та зелёная сопля, которую запомнил Султанов. Я взрослая, я мама и ради благополучия дочери готова пойти против целого мира, не то что мнения родной матери.

– Я не собираюсь отказываться. Мы же с тобой уже всё решили.

– Ты ушла из дома, Алёна? А Юля сейчас где? – на имени моей дочери его голос странно вибрирует.

– Юля уже спала, когда я уходила. На самом деле я не знаю, как оказалась у тебя. Я поругалась с мамой и, действуя на эмоциях, выскочила из квартиры. Бродила на улице, хотела успокоиться, а потом вызвала такси и продиктовала водителю твой адрес. Извини, пожалуйста, что приехала к тебе вот так – с бухты-барахты.

– Хорошо, что приехала. Оставайся сегодня у меня, а утром я отвезу тебя домой. И если захочешь, то переезжайте с дочерью уже завтра. Какая разница, когда это случится, если мы уже сделали свой выбор.

И я хочу что-то сказать ему в ответ, поблагодарить как-то за гостеприимство, но слов не нахожу. Так и сидим в тишине, пока мой бокал снова не пустеет. Динар предлагает наполнить его в третий раз, но я отказываюсь, потому что давно согрелась, а из-за перебора полночи летать на вертолётах – такая себе перспектива.

Динар провожает меня в гостевую спальню. А когда собирается уходить, я крепко беру его за руку, и он останавливается. Привстав на цыпочки, почти как в прошлом, обнимаю его за плечи обеими руками.

– Спасибо, Динар, – поцеловать в щеку не решаюсь, хотя очень хочется на самом деле.

– Спокойной ночи, Алёна, – поворачивает голову в профиль, а потому я отчётливо вижу его полуулыбку, – это был твой последний алкоголь на ближайшие три года. Больше ты не пьёшь.

Он уходит, а я смотрю ему вслед и понимаю, что не так много выпила, чтобы не отдавать отчёт в своих действиях. Обняла, потому что сама так захотела и его "вакцина" здесь совсем ни при чём.

11

Утром до меня доходит, что “вакцины” таки было многовато. Голова трещит по швам, а во рту будто котики нагадили. А ещё в зеркале мне ухмыляется весьма печальная женщина, в которой очень отдалённо можно найти схожие черты с прежней мной. Глаза как у китайского пчеловода, а на голове идеальное место, чтобы курочка снесла яйцо. Лицо опухло, а губы такие большие, что меня терзают смутные сомнения: я вчера точно Султанова только обнимала или же каким-то волшебным образом провела с ним ночь, о которой ничего не помню. Смятые простыни только на одной стороне кровати заставляют облегчённо выдохнуть. Значит, всё закончилось весьма прилично и я не имела чести опозориться под девяносто килограммами чистого тестостерона.

С приподнятым настроением выруливаю в коридор, но вовремя соображаю, что в таком виде опасно появляться в обществе, не говоря уже о психике будущего мужа. Конечно же, Султанов видел меня без макияжа, но это было сто лет назад и с тех пор много что изменилось.

Хорошо, что в сумке я всегда держу запасную косметичку. Тушь для ресниц, универсальный карандаш для глаз и бровей, пудра и губная помада, в общем, – негусто, да. Но это всё же лучше, чем остаться бледной молью.

Чтобы привести себя в более-менее божеский вид, трачу минут десять, не меньше. Правда на голове приходится соорудить пучок, зафиксировав его тем самым карандашом для бровей. Ещё бы найти свои джинсы с кофточкой и тогда вообще было бы супер, но вот, к моему глубокому сожалению, помню только, как снимала с себя всё это, а куда оно подевалось – понятия не имею.

Халат висит на мне как мешок на тремпеле, а рукавами можно подметать пол. До этого момента я даже не задумывалась, насколько больше меня Динар, так сказать, не примеряла его рядом с собой. Но отрицать очевидное бессмысленно. Да, я далеко не худышка, но на фоне Султанова точно не выгляжу бегемотом.

Из спальни всё-таки выхожу и скрещиваю пальцы наудачу. Боженька, пусть мне сначала встретится одежда, а уж только потом хозяин дома. Но мне не везёт от слова "совсем". Стоит только пройтись по коридору, как моё любопытство решает заглянуть в каждую комнату. По счастливой случайности или нет, оказываюсь в спальне Динара. И нет, чтобы поскорее уйти, пока Султанов не спалил с поличным и не посчитал его преданной фанаткой, решивший, во чтобы то не стало, стырить какую-нибудь личную вещь, меня подначивает хорошенько осмотреться вокруг.

Не знаю, что я хотела увидеть, да и не собиралась прям так внаглую вторгаться в султановские покои, но взгляд приковывает красивая фоторамка, аккуратно стоящая на прикроватной тумбочке. Даже не раздумывая подхожу ближе. Я же с ума сойду, если не узнаю, кто запечатлён на фотоснимке и почему Динар хранит его. Вряд ли там он любимый, скорее, его большая семья или какая-то женщина.

Сердце гулко грохочет, ударяясь о рёбра. Быстро моргаю, но то, что сейчас вижу, не исчезает. На фотографии я. Беременная. Одетая в летний сарафан и с большой соломенной шляпой на голове, стою посреди подсолнухов. Как сейчас помню эту фотосессию. Я тогда ещё боялась, что дождь пойдёт, потому что пасмурно было целый день, а фотограф – наоборот радовался, говорил, что погода идеальная и солнечный свет, пробивающийся сквозь густые облака, очень мягкий, рассеивающий. Конечно же, в искусстве фотографии я ничего не смыслю, но снимки действительно получились классными, даже волшебными. И я, выбрав из них самые лучшие, опубликовала на своей страничке в социальных сетях.