Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева

краску, старую малярную кисть, фигуры, что лежали под ногами. Юра замер рядом, будто ждал вердикта. Ей стало неловко от столь пристального взгляда, да и вообще она словно угодила в силок со змеями. Справа стояли парни, которые что-то обсуждали и громко смеялись. Причем она была уверена, что предметом обсуждений как раз являлась она. А сзади находилась рассерженная девушка. В очередной раз, ругая себя за свой язык, который предложил помощь вперед ее мозгов, она посмотрела в глаза Юры, собираясь отказаться, но… не смогла. Что-то было в нем, что заставило ее улыбнуться и сесть на свое «рабочее место».

– Меня зовут Ярослава, но можно просто Яра, – дружелюбно обратилась к незнакомке, стараясь наладить контакт, раз ей предстояло провести какое-то время с ней.

– Вита, – буркнула та, возвращаясь к своему занятию – замеру досок.

– А что это такое? – Она носком кроссовка попинала вырезанную фанеру.

– Облако. Их будет много. Знаешь, как в Шреке: над сценой висели облачка, которые вместо занавеса открывали и закрывали ее, – объяснил Юра.

– О-о-облако, – задумчиво протянула она, пытаясь его разглядеть, но оно не было похоже на него… – А похоже на что-то другое, неприличное, – смешок все же вырвался. – А вот это вообще чупа-чупс напоминает, почему оно такое круглое? Я могу немного сама подравнять? А почему краска только белая? Мне кажется, надо добавить голубой или сероватой, возможно немного розового, чтобы придать объемности. Они же должны быть как вата. Ой, а сами вы что делаете? – Поток слов лился сам по себе, вынося из мозга все мысли, что даже мельком проносились. Ярослава заметила, что как только Юра оказывался где-то рядом, то она начинала нести всякий бред.

От нее не укрылось, как Вита подошла к нему и специально прошептала довольно громко:

– От нее шума больше, чем помощи будет. Зачем ты ее сюда притащил?

– Я могу уйти, – Яра гордо вскинула голову и встала, намереваясь незамедлительно воплотить в жизнь эти слова.

– Нет! – слишком поспешно вырвалось у Юры.

Ярослава нахмурилась, сверля его глазами. У него был такой вид, будто он собирался сказать: «Пожалуйста, останься», но либо не хотел говорить этого вслух, потому что гордость не позволяла, либо не хотел на нее давить. Она глубоко вздохнула, пытаясь понять, как будет лучше. Мысли толкались в голове, пульсировали и перебивали друг друга. В конце концов, Яра снова села и пододвинула к себе краску. Юра присел рядом, протягивая строительный карандаш. Такой всегда при себе носил муж старшей сестры – Гена, который делал ремонты квартир под ключ.

– Ты можешь менять все, как хочешь. Если захочешь изменить форму, то подрисуй как надо, а я потом отпилю, – она молча приняла из его рук карандаш. – Мы делаем трехъярусную сцену с такими маленькими вырезанными картонными домами, которые будут располагаться на разных этажах, типа деревеньки. Ходила на мюзикл «Скрипач на крыше»?

– Ходила, – голос ее звучал тихо и как-то глухо. Глаза подернулись пеленой, она провалилась в воспоминания: последний вечер перед отъездом Стаса, он пригласил ее в театр на этот самый мюзикл. Казалось, это было так давно, словно не в этой жизни, но всего прошло чуть больше трех месяцев. – Ходила, – еще раз повторила Ярослава, пытаясь вынырнуть из омута памяти.

– Плюс-минус должно получиться как у них, но раза в три меньше.

Она кивнула, открыла баночку и принялась за дело. Юра что-то еще хотел сказать, но так и не решился. Через несколько минут и вовсе ушел на какое-то время, а Вита больше не произнесла ни слова.

* * *

Юра

Юру взволновал тот факт, что Яра сегодня подошла первая и не один раз, а два. А теперь и вовсе находилась так близко, что до нее можно было дотянуться рукой. Ему хотелось с ней говорить, но он не знал о чем. Он готов был просто сидеть рядом и молчать, но Вита постоянно тормошила его какими-то ненужными вопросами, доведя до того, что он надел наушники – любимый способ скрыться ото всех.

Ярослава словно набрала в рот воды, так и не сказав больше ни слова после фразы Виты. Закрылась, спряталась внутри своей души, забилась в тот уголок, что однажды показала ему на холодном лестничном пролете, когда отказалась спускаться в столовую.

Сейчас в нем бушевала злость на свою подругу, за то, что она смогла задеть Яру, и на самого себя, за то, что не успел это предотвратить или исправить, хотя старался. Он разрешил делать все, что она посчитает нужным, и даже сбегал на склад за голубой и розовой красками, надеясь, что она ощутит его поддержку и одобрение. Он готов был стерпеть даже розовых пони на облачках, если Яра решила бы, что им там самое место.

Вместе со злостью в нем закралось сомнение: захочет ли она еще раз прийти? Поэтому все буквально валилось из рук, а взгляд гулял совсем не по метровой рулетке.

Днем она рукой провела по его спине, вызывая тысячи и тысячи мурашек, которые продолжали пробуждаться от воспоминания о прикосновении. Это было настолько неожиданно и цепко, что после все мысли о чертеже улетели прочь. Какой смысл разглядывать плоские тусклые линии на помятом листе бумаги, когда она могла рисовать своими пальчиками на его коже?

А после Яра начала танцевать. Она танцевала каждый день, но каждый раз он заставлял себя отворачиваться. И теперь, наблюдая, как она зажигает с каким-то парнем, Юра вспоминал новогодние каникулы, когда они были вдвоем на танцполе. Тогда он видел лишь ее тело, сейчас же – намного больше.

Через минут сорок после прихода со склада он начал замечать, что Яра то и дело смотрит в телефон, проверяя время. Настроение пропало окончательно. Юра понимал, что сейчас здесь ее держит только он, и не хотел быть этой удушающей веревкой.

Вздохнув и устало потерев глаза рукавом футболки, он встал и пересел к ней.

– Яра, ты можешь идти. Если ты не хочешь здесь находиться, то…

– Почему не хочу? – перебила, поворачиваясь к нему. На ее щеке белело пятно от краски, что делало ее ужасно хорошенькой. Даже нельзя было сказать, что она командует разом группой из двадцати с лишним человек так, что и остальным невольно хочется вытянуться в струнку и станцевать, находясь хоть на первом, хоть на шестом этаже.

Юра лишь кивнул на ее телефон, который еще не погас после разблокировки.

– Я жду звонка, – прозвучал лаконичный ответ, а голова склонилась к плечу, как Яра часто любила делать.

– Ты не обязана нам помогать, – вклинилась в разговор