Сьюзен Виггс - Рецепт счастья

Ознакомительный фрагмент

— Такое чувство, что ты вот-вот потеряешь сознание, — заметил Рурк.

Со двора прибежали запыхавшиеся собаки и, стряхнув с себя снег, приветливо замахали хвостами. За ними проскользнул одноглазый кот Клоренс.

— Ты угадал, — ответила Дженни.

Рурк принялся кормить питомцев, разговаривая с ними, словно они были людьми, и это неожиданно очаровало Дженни.

— Подвиньтесь, ребята, — приговаривал Рурк. — И не торопитесь глотать, а то у вас начнется икота.

Несмотря на усталость, Дженни поймала себя на том, что улыбается. Собаки уселись в ряд и с обожанием смотрели, как Рурк раскладывает еду по мискам. Почему она никогда не заводила питомцев? В доме не помешало какое-нибудь ласковое существо.

— А ты? — спросил Рурк. — Что ты хочешь на ужин?

О боже.

— Мне все равно. Я не привередлива в еде.

— Хорошо. Я не очень хорошо готовлю.

— Помощь нужна? — предложила Дженни.

— Нет. Лучше прими долгий душ, потому что сразу после него ты отправишься спать.

Дженни вспомнила об удобной кровати Рурка и, направившись в душ, почувствовала сладкое томление. Душевая, как и все в этом доме, сияла чистотой. Дженни устояла перед искушением заглянуть в шкафчик с медикаментами. Она знала, что есть такая стадия, когда получаешь о человеке слишком много информации. Кроме того, чем больше она узнавала о Рурке, тем глубже казалась его загадка.

Приняв душ, Дженни надела мягкие трико и кофту с капюшоном, которые сегодня купила, причесалась и зашла на кухню, где Рурк накрывал на стол.

— Значит, вот какова часть «служить» из фразы «Служить и защищать», — сказала Дженни.

— Я всегда отношусь к своим обязанностям серьезно, даже если это суп из консервов и бутерброды с ветчиной. Кстати, из лучшего ржаного хлеба в мире, — добавил Рурк.

— У тебя великолепный вкус, — сказала Дженни, заметив буханку традиционного польского хлеба из пекарни «Скай-Ривер». — Ты знаешь, что закваске этого хлеба больше семидесяти лет?

Рурк был озадачен. И так происходило со всеми, кого спрашивали о хлебной закваске.

— Это живая культура. Нужно часть закваски использовать для теста и сделать новое из оставшейся. Таким образом, закваска никогда не кончается. Моя бабушка получила ее от матери в день своей свадьбы в Польше. Традиционный свадебный подарок — сосновый ящик Размером с обувную коробку с керамической посудой. Бабушка привезла закваску в этом резном ящичке в Америку в 1945 году и сохраняла ее живой всю свою жизнь.

Рурк перестал жевать.

— Кроме шуток?

— Можно подумать, я это придумала.

— То есть какая-то часть моего бутерброда существовала в Польше еще до Второй мировой войны? — Рурк нахмурился. — Погоди. Я надеюсь, огонь не уничтожил закваску.

— Нет. Мы храним все хлебные культуры в пекарне.

— Хорошо. По крайней мере, что-то. А если ты как-нибудь потеряешь закваску, или она закончится, или еще что-то, ты сможешь сделать новую?

— Конечно. Но она уже не будет прежней. Это как выдержанное вино. Время делает закваску лучше. А еще это традиция передавать от матери к дочери, и эта цепочка никогда не прерывалась. — Дженни взяла бутерброд. — Хотя моя мать, наверное, все же ее нарушила.

— Закваска находится в пекарне в полной безопасности, — сказал Рурк, уклоняясь от темы о матери Дженни. — Это самое главное.

— Что? Закваска для ржаного хлеба важнее моей матери?

— Я этого не говорил. Просто не хотел поднимать больную тему.

— Поверь мне, это уже не больная тема. Слишком много времени прошло. В данный момент у меня есть более насущные проблемы.

— Точно, — согласился Рурк. — Прости, если сказал что-то, что тебя расстроило.

«Как бережно он со мной обращается», — подумала Дженни.

— Послушай, со мной все будет в порядке, — пообещала она.

— Я и не говорил, что будет по-другому.

— Твой взгляд говорит об обратном. И твое отношение ко мне говорит об обратном.

— Какой взгляд? И какое отношение?

— Ты смотришь на меня, словно я — бомба, готовая вот-вот взорваться. И ты слишком заботишься обо мне.

— Со всей прямотой могу сказать, что впервые женщина обвиняет меня в проявлении излишней заботы. То есть сейчас я должен… что? Извиниться?

Дженни задумалась, а не поднять ли тему о том молчании, которое они хранили эти годы? Когда-нибудь они обязательно поговорят об этом. Но не сейчас. Сейчас она слишком устала, чтобы начинать этот разговор.

— Просто прекрати это, — сказала Дженни. — Я себя странно чувствую.

— Хорошо. Я перестану. Помоги мне убрать посуду. — Рурк поднялся из-за стола. — Нет, лучше вымой ее, а я пока посмотрю телевизор.

— Не смешно, Макнайт.

В конце концов они поставили тарелки в посудомоечную машину вдвоем. Дженни заметила маленькую фотографию в рамке на подоконнике. Это была одна из немногих личных вещей Рурка. Дженни удивилась, когда разглядела на фотографии Джоуи Сантини, лучшего друга Рурка в молодости. А также человека, с которым Дженни была помолвлена. Снимок запечатлел Джоуи, солдата, который служил в провинции Кунар в Афганистане. Сзади него находилась пустынная взлетная полоса и грузовой вертолет. Джоуи выглядел абсолютно счастливым, и в этом был весь он: жизнерадостный, несмотря ни на что. На Джоуи была форма защитно-песочного цвета, локтем он опирался на джип и смеялся в камеру, влюбленный в этот мир, в саму жизнь, даже посреди сожженной сражениями земли.

— У меня тоже есть такая фотография, — сказала Дженни. — Вернее, была. Она сгорела при пожаре.

— Я сделаю для тебя копию.

У Дженни на языке вертелся вопрос: ты думаешь о Джоуи? Но ей не нужно было спрашивать. Она и так знала ответ. Каждый день.

— У меня есть десерт, — сказал Рурк, захлопывая дверцу посудомоечной машины и устанавливая таймер. Очевидно, он решил, что тема закрыта.

— Я не стану есть «Ну и ну!».

— Это мороженое.

— Отличный десерт для зимы!

Не обращая внимания на протесты Дженни, Рурк положил ей три шарика мороженого, каждый размером с кулак. Потом они уселись на диван и одновременно потянулись за пультом от телевизора. Рурк схватил его первым и, несмотря на нытье Дженни, отказался смотреть проект «Подиум». Он нашел канал, где транслировали реалити-шоу о мотоциклах. Спрятав пульт между диванной подушкой и своей ногой, Рурк заявил:

— Теперь ты не можешь сказать, что я излишне заботлив.

Дженни ела мороженое и смотрела, как на экране показывают какую-то сложную деталь, которую голос за кадром именовал тормозной камерой. Дженни почувствовала, как ее мозг начинает плавиться.

Конец ознакомительного фрагмента